Ева Домбровская - Новая Эра: Восстание отверженных

– Панферов, ты видишь в этом зале Резника? – задал встречный вопрос тренер.

– Нет, – Никита огляделся вокруг.

– Вот и я не вижу, – отрезал Сергей Сергеевич.

– Но, Сергей Сергеевич, вы же знаете, что он один из лучших наших бойцов, – не отступал Панферов. – Вы и сами, кажется, делали на него ставку. Что-то случилось, да?

– Я тебе скажу, что случилось, – отчеканил тренер в ответ. – Твой «лучший боец» снят с соревнований, потому что лежит дома со сломанной ключицей. Будут еще вопросы?

Тренер ушел готовиться к спаррингам, а Никита остался стоять на прежнем месте в недоумении. Сложно сказать, что его больше удивило: то, что его друг получил тяжелую травму, или то, что тренер почему-то не испытывал к Павлу ни капли сочувствия?

Арефьева работала неподалеку в паре с Лидой Минаевой и невольно услышала их разговор. Саша не очень расстроилась по поводу снятия Резника с соревнований: она всем своим нутром испытывала по отношению к нему отторжение, и отсутствие Павла на спаррингах в такой важный для нее день казалось ей большой удачей.

Павел Резник был из тех людей, чье присутствие по близости ощущалось сразу: чересчур активный, чересчур громкий, слишком напористый, при этом совершенно непредсказуемый и плохо контролирующий свои порывы. Арефьева никогда не понимала, что происходит в голове у этого человека и чего от него ожидать в следующую минуту.

Резник был адски честолюбив и для осуществления своих желаний особо средствами не перебирал. Однажды Саша невольно стала свидетелем того, как Павел уговаривал тренера выкинуть из сборной одного из бойцов, для того чтобы занять его место. Слышать подобное было странно, ведь все считали их друзьями. Однако у Павла были свои представления о том, где начинается и заканчивается дружба.

Не отягощая себя моральными принципами, он пустил в ход не только аргументы, касавшиеся спорта, но и начал пересказывать личные, не подлежавшие огласке разговоры. Павел добротно поливал своего друга грязью, говоря о вещах, не имеющих к спортивной карьере никакого отношения. Когда Резник понял, что оплошал, и что его пламенную речь слышит не только тренер, он пришел в бешенство.

Саша опешила от дикой злости, светившейся в его глазах. Она никому ничего не рассказала, но с тех пор Александру слегка передергивало, когда на растяжку ее ставили в пару с Павлом. Резник как будто бы специально во время упражнений стремился причинить ей наибольшую боль. Иногда она просила его хоть немного ослабить натяжение, но он только ухмылялся в ответ:

– Бог терпел и нам велел.

Эта фраза в его исполнении звучала и странно, и пошло. Особенно если учитывать, что набожностью он никогда не отличался. Иногда Арефьева терялась в догадках, почему Резник терпеть ее не мог? Было ли дело в ней, или он в принципе терпеть не мог людей?

Но еще больше Александра удивлялась тому, как с ним может дружить Никита. Наблюдая, как Панферов после разговора с тренером впал в замешательство, она спросила себя: «Интересно, если бы меня сняли с соревнований, он так же бы убивался?» Ревность кольнула ее тонкой иглой.

– А ты не знаешь, что такого случилось с Резником, что он сегодня не явился? – спросила Саша Лиду Минаеву, которая обычно проявляла осведомленность в подобных вопросах.

– Не, не знаю, – покачала головой Лида. – А чего ты вдруг спрашиваешь?

– Да просто… Никита вон к тренеру подходил, переживает за него. Непонятно мне, почему он постоянно вписывается за Пашу? У них же ничего общего, совсем разные люди… – когда Арефьева говорила о Резнике, она невольно начинала бить по спортивному снаряду с удвоенной силой.

– Ну, в чем-то ты права. Никита раньше с ним почти не общался. А потом начал встречаться с Катей, его сестрой, и у них появилось кое-что «общее».

– Чего-чего? – резко остановилась Саша. – Не поняла… Кто с кем?

– Павел. Он – брат Кати Резник.

– Это я знаю, – перебила Саша. – И что дальше?

– Никита встречается с Катей, – пояснила Лида. – Любовь у них, короче. Вот поэтому он с Павлом водит приятельство. Вы же общаетесь, ты должна была знать об этом. Разве нет?

– Мы не общаемся на такие темы, – отрезала Александра.

Сашу будто окатили холодной водой. Она и сама не поняла, почему ей было так неприятно слышать то, что сказала Лида Минаева.

Тем временем в центральной части зала уже начинались спарринги.

– Арефьева, твоя очередь, – окликнул ее тренер.

Не успев переключиться после разговора с Лидой, сжатая, словно пружина, Александра поднялась на ринг и встала в боевую стойку напротив тренировочного робота, который использовался для подготовки спортсменов к боям продвинутого уровня.

Машина была запрограммирована воспроизводить наиболее вероятное поведение противника во время реального боя. Еще минуту назад Саша не могла думать ни о чем, кроме того, что она никак не дотягивает до спаррингов с искусственным интеллектом. Однако сейчас у нее в груди поднялась такая волна ярости и разочарования, что вместе эти чувства напрочь заглушили страх. Почувствовав импульс, Арефьева начала короткими интервалами подбираться к противнику.

Девушка заметно уступала в размерах роботу, который был предназначен для тренировки мужчин ростом выше 180 см. Лоу-кик, прямой удар рукой – все прошло мимо. В ответ тренировочная машина пошла в контратаку. Саша пыталась держать дистанцию, но у нее не получалось. Получив несколько неприятных ударов в голень и бедро, Александра на минуту утратила равновесие. Однако это лишь сильнее распалило ее.

Арефьева начала двигаться быстрее и агрессивнее. Проведя серию ударов руками, она поймала мощный боковой в челюсть, но и он ее не остановил. Поднырнув, левой рукой она захватила корпус тренировочного робота, правой ногой загребла его ногу и свалила на пол. Зафиксировавшись, она заблокировала корпусом движения соперника, быстро запустила одну руку под голову, а другой рукой затянула удушающую петлю. Через пять секунд сенсорные датчики машины сработали, огласив результат: соперник начал задыхаться. Спарринг был окончен.

– Неплохо, Арефьева, неплохо! – бодрый голос тренера рассек надвое звук стучащей крови в висках. – Идем дальше. Следующий!

Саша сошла с ринга и побрела в угол, где бы ее никто не потревожил. Под давлением адреналина легкие распирало, руки и колени тряслись.

– Ты сегодня хорошо показала себя, – услышала она знакомый голос за спиной. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, что рядом стоит Никита. По интонации она поняла, что тот, как всегда, широко улыбается. Но впервые его хорошее настроение ее раздражало.

– Это была случайность, – как будто бы с досадой ответила Саша. – Я сама не поняла, как это получилось.