Ральф Питерс - Поле битвы - Россия!

Хейфец мысленно пробежался по пунктам плана. Не упустил ли он чего?

Нет. Тогда он перешел к заключительной части.

- Теперь не отраженные в плане дополнения. Отрядам квартирьеров отбыть к промежуточным сборным пунктам с наступлением поздних навигационных сумерек. Передвигайтесь только по заранее оговоренным маршрутам, чтобы вас не обстреляли какие-нибудь скорые на руку русские. Артиллерия выдвигается на час позже. Разведчики - за полтора часа до начала операции. Сэр, - повернулся он к Тейлору, - ко мне есть вопросы?

- Нет, отлично сработано, Дейв.

- Тогда я уступаю место специалисту по радиоэлектронному противодействию из Десятого полка.

Хейфец положил пульт дистанционного управления на подставку и направился на свое место, по пути разойдясь с высоким, очень худым молодым офицером. Тот встал рядом с экраном и заговорил о чудесах, творимых передатчиками помех, о сокрытии маневров и направления удара, об электронных потоках, о введении в заблуждение вражеских радаров, о направленных потоках энергии и проникновении в частоты вражеских радиосигналов.

Сидя на холодном металлическом стуле рядом с Тейлором, Хейфец без труда представил себе этого офицера в несколько отличной форме, объясняющим правила применения нового типа лука и стрел.

Мэнни Мартинес не чувствовал в себе силы шутить. Во время маневров, даже в годы мексиканской кампании, он всегда мог скрасить юмором свои выступления на совещаниях. Во всех частях, где командовал Тейлор, начальник службы тыла говорил последним. И Мартинесу всегда удавалось, даже в самые трудные дни, поднять товарищам настроение улыбкой, небольшой шуткой над собой или над окружающими. Но сегодня веселье покинуло его, и он мрачно ерзал на стуле, ожидая своей очереди говорить, как очереди к дантисту. Никогда еще он не чув~ ствовал такой ответственности, и его угнетал вес свалившихся на него проблем, все прибывав ших и прибывавших, - неувязок в системе снабжения и ремонта, сомнений в собственной компетентности и все усиливающегося опасения подвести Тейлора и всех тех, кто доверился ему.

Он проигрывал в уме всевозможные перестановки и ухищрения, с помощью которых удастся получше справиться со все нараставшим количеством поломок и наиболее эффективно переправить обширную тыловую инфраструктуру полка на новые пункты сбора. Прикидывал, как подготовить ремонтные команды к еще не совсем ясным даже для него задачам, которые могут возникнуть после сражения. Мартинес всегда умел находить простые и понятные способы решения проблем обеспечения, обладал даром видеть очевидные ответы, скрытые под ворохом правил и указаний, и гордился этим своим талантом. Теперь же он видел только возможность провала на множестве направлений одновременно.

Он вполуха слушал других выступающих - начальника химзащиты, сообщавшего о последних ударах противника и о типах применяемых им отравляющих веществ; полкового врача, предупреждавшего о вспышках тифа среди беженцев и снова напомнившего о действии и побочных эффектах розданных солдатам и офицерам стимулирующих таблеток, равно как о недостатках лекарства против страха, которым снабжали десантников и необстрелянных солдат, - в войсках его называли «таблетки для самоубийц», так как, несмотря на все уверения в обратном, солдаты считали, что они притупляют нормальный инстинкт самосохранения. «Если таблетки так хороши, - спрашивали солдаты, - то почему же их не принимают офицеры?» Мартинес слушал, в глубине души желая, чтобы совещание длилось вечно. Ведь пока оно шло, все они еще балансировали на грани войны, в полушаге от начала сражения, еще имели повод не приступать к выполнению неизбежного долга. Несмотря на пронизывающий до печенок холод, царящий в заброшенном складе, он чувствовал, что потеет.

Ему никогда и в голову не приходило бояться за свою жизнь. Он боялся только поражения.

А потом наступила та самая минута. Голос, заставивший его вздрогнуть, произнес:

- А сейчас мое место займет начальник службы тыла.

Пора.

- Мэнни! - позвал Тейлор, повернув к нему бледное лицо.

Мартинес вскочил на ноги, с удивлением отметив, что его тело, как обычно, полно сил и энергии.

- Добрый день, сэр, джентльмены… - начал он. - К 16.00 по местному времени все боевые машины были полностью заправлены, а огневые системы откалиброваны и заряжены. Что касается снабжения и ремонта, то сделано все, чтобы ничто не могло помешать проведению операции, хотя еще остается под вопросом, сколько «М-100» нам в конечном итоге удастся задействовать. Учитывая, что переброска запчастей с машины на машину позволит Первой эскадрилье поднять в воздух «0-8», у нас сорок пять действующих систем из пятидесяти штатных. К тому же существует возможность отремонтировать к началу операции еще одну из систем Третьей эскадрильи, хотя здесь я гарантировать ничего не могу.

- Но, черт возьми, Мартинес, - вскинулся подполковник Рено, - вы и ваш зампотех обещали мне вернуть в строй все три мои сломанные «пташки».

Он лгал. Мартинес знал это, и он знал, что и Рено знает. Рено, генеральский сынок.

- Сэр, - начал Мартинес, - я только сказал вам, что мы сделаем все, что в наших силах.

Но…

- В том-то и заключается беда нашей армии, - воскликнул Рено. - Никогда нельзя положиться…

Рено, тот самый, который, как Мартинесу было известно, шутил, что-де «нашему маленькому мексикашке еще предстоит узнать, что заниматься снабжением - нечто большее, чем раздевать машины в темных переулках».

- Подполковник Рено, - вмешался Тейлор глубоким уверенным голосом, - я согласен, что стоит поругаться, чтобы поднять в воздух как можно больше машин. Но я лично убежден, что полковые ремонтные службы очень хорошо работают в интересах всех нас. Более того, отлично работают. Я, командир Седьмого полка, пойду в бой, имея девяносто пять процентов действующей техники. Честно скажу, это больше, чем я ожидал. Сегодня ночью я пересеку рубеж перехода в атаку с чувством уверенности в своих силах и полагаю, что все участники операции могут разделить мою уверенность. - В Тейлоре было нечто такое, что, казалось, будто он сейчас прыгнет вперед, подобно голодному тигру. В таких случаях Мартинес отдавал себе отчет, что дисциплину наводит не довольно сдержанная речь Тейлора, а ярость, заключенная в его молчании, напряжение, сквозившее в паузах между тщательно взвешенными фразами и выражающее именно то, что скрывалось за его словами. - Впрочем, - продолжал Тейлор, - я бы отдал приказ о выступлении сегодня ночью, даже если бы знал, что мне придется двигаться на юг, не имея под рукой ничего, кроме камней. Так что я не уверен, что нам следует жаловаться, имея в своем распоряжении сорок пять самых мощных боевых систем, когда-либо существовавших на свете. - Тейлор отвел взгляд от Рено. - Мэнни, меня гораздо больше волнуют калибраторы. Как обстоят дела с ними?