Игорь Лазаев - Лифт в преисподнюю

Еще одной двери.

Черт!

Саша застыл на месте, словно, превратился в камень. Как можно было забыть об этой двери?

От глаз ее загораживало торговое оборудование, а вела она в подсобку слева от кассы. И Саша уже несколько раз проходил мимо, даже не обратив на нее внимания! Но если после всего шума, что он здесь произвел, дверь не открылась. Значит…

«А ничего это не значит, – сказал трусливый голос внутри. – Что угодно может произойти».

И «пятая» дверь приоткрылась.

«Везение закончилось!» – противно пропищал голос внутри.

Саша почувствовал, как каменеют его мышцы, и становится трудно дышать – тело, скованное страхом, не позволяло двигаться грудной клетке.

«То, что пытается открыться само по себе, не может таить за собой ничего хорошего. Не в этом мире».

Кирпич, найденный им, лежал на морозильной витрине, которая стояла между Сашей и зловещей подсобкой. Ровно посередине.

Дверь, поскрипывая, начала ходить туда-сюда. Едва приоткрывшись, она снова закрывалась.

«Может быть, сквозняк? – проклиная свою судьбу, предположил Саша. – Вряд ли. Там не может быть окна».

Он не двигался.

Стоял. Смотрел.

Ничего не происходило. Кроме того, что дверь пыталась открыться.

Панический страх накатывал волнами. Или как он там накатывает?

Проходил.

Возвращался.

В ритм движениям этой злополучной двери.

«Если я просто отсюда уйду. То будет ли все нормально? – начал спорить сам с собой Саша. – Пакеты собраны. Вода у двери. Но где-то через неделю мне снова придется сюда вернуться. А я не смогу! Хотя если у меня будет нож… Да кого я обманываю! Не вернусь! Но с другой стороны, мне здесь ничего больше и не надо. Хотя, я далеко не все в этом месте осмотрел. Возможно, припасов получится найти еще предостаточно. И это место очень близко к дому. Как говорится, стратегически важная точка, которую непростительно потерять».

Очень близко к дому…

«А что если "бывший" по моему следу доберется до квартиры? Дверь открыть не сможет. Но наделать шума и привлечь других тварей сумеет. Когда-нибудь эти "иначеживые" додумаются забраться через балкон. А это не входит в мои планы».

Саша и сам не понял, как подошел к морозильнику и положил руку на кирпич, оставленный там ранее. Теперь следовало сжать пальцы, чтобы взять его.

В этот момент дверь дернулась сильнее, чем прежде. И приоткрылась шире. Но в темноте ничего не получилось разглядеть.

У Саши не получилось.

Но кто-то. Тот, кто находился за дверью.

Смог разглядеть все прекрасно.

И Саша услышал слабый хрип. Незнакомое сдавленное рычание. Признаки живого. Вернее, неживого.

В дверь начали скрестись.

Паниковать, бежать сломя голову! Спотыкаться! Падать! Повредить ногу обо что-то? Хромая бежать до подъезда?

Ничего не принести домой? Умирать?

Нет.

Внутренняя борьба (относительно того, как поступить) у Саши закончилась быстро. «Развернув» в своей голове несколько полотен будущего, он выбрал то, что сулило ему большую выгоду.

За этот, как ему казалось, длинный день он научился чуточку быстрее принимать правильные решения. Три месяца страха и сплошных поисков вариантов наконец-то приносили свои плоды.

Было страшно. Колени подгибались, стало подташнивать. Сердце снова заколотилось, как у какого-нибудь знаменитого бегуна. Негра.

Но Саша начал двигаться. Он схватил пакеты с продуктами и оттащил к входной двери. Аккуратно приоткрыл ее. Выглянул.

Моросил дождь, солнце спряталось. Чернота скапливалась там, где раньше виделись просто тени.

Поблизости ни души, ни мертвоходящего тела. Саша, стараясь не производить шума, выставил пакеты за порог.

Вернулся.

Взял кирпич и снова быстро вышел. Положил его возле двери. Так, чтобы если кто-то попытался ее открыть, то сдвинул бы кирпич.

Саша просунул руки сквозь ручки пакетов с припасами и повесил их на плечи. Потом согнувшись, взял в руки баклажки с водой. Выпрямился. Еле-еле. Говорят, своя ноша не тянет. Но она тянет. Реально прижимает к земле. Неудобные пластмассовые ручки впились в наполовину разжавшиеся пальцы. Колени подогнулись. Саша мог идти только медленно и сильно пошатываясь. Приходилось напрягаться, чтобы не выпустить воду из рук. Особенно, когда он спускался по ступенькам крыльца.

Ладони моментально вспотели. Да и сам он весь тоже покрылся испариной. Шаг за шагом Саша петляя приближался к двери подъезда.

Саша случайно ударил бутылем по бамперу покрытой грязью иномарки. Седан. Колеса спущены. Сигнализация не сработала, видимо, аккумулятор сел. Но адреналин от испуга, что звук кто-то услышит, уже распространялся по крови.

Снова оглянулся. Никого. Ничего.

Это хорошо. Вперед!

Вот и подъезд. Собачка лежала на своем месте.

Онемевшие пальцы без его ведома внезапно разжались. Но он успел присесть, и бутылки мягко опустились на землю. То есть прямо в грязь.

Захотелось пить. И есть. Много чего хотелось, но желание поскорее убраться с улицы все же преобладало.

Закрываем один глаз, чтобы потом лучше ориентироваться в темноте. Три глубоких вдоха. Пальцы с болью сжались. Ноги разогнулись. Дверь мыском ноги вправо. Вперед!

Ступеньку за ступенькой он нес свой драгоценный груз к квартире. Снова и снова заставлял себя переставлять ноги, не разжимать пальцы, терпеть боль. Сила воли. Очень полезная штука. Главное – иметь цель.

И вот металлическая, обитая кожзамом дверь возникла перед глазами.

Поставил все на пол. Постучал. Отошел назад и взглянул наверх. Никого.

С другой стороны двери скрипнул пол.

– Открывай! Скорее открывай! – поторопил он жену.

Зашевелилась щеколда в пазу. Скрипнула, противно, как мел по доске. Дверь слегка приоткрылась.

– Да что мне и открывать еще самому! – почти закричал Саша. – У меня руки все… открывай!

Дверь моментально распахнулась. И он увидел замотанную в давно не стиранный плед женщину. В такой же несвежей одежде. Посмотрев испуганными глазами на Сашу и увидев его ношу, она быстро отпрянула в сторону.

Дорога освободилась. Пальцы сжались. Ноги разогнулись. Вперед. Рывок, который называется последним!

Проходя мимо жены, Саша начал улыбаться. Но когда уже ставил продукты в прихожей, улыбка исчезла с его лица. Выполнив первую часть плана, он вспомнил про вторую. Вытряхнув пакеты с едой прямо на пол, он метнулся на кухню и взял еще один нож.

Сын сидел в зале на диване и вопросительно смотрел на него. Ничего не говорил. Приучили молчать.

Вернувшись в прихожую, он сказал:

– В магазине еще много еды. Воды, думаю, тоже. Но, по-моему, там кто-то есть.

– То есть? – словно, выронила она эти слова и прижалась спиной к стене.

– Ну, то есть там точно кто-то есть.