Николай Кожуханов - Грядущее

Счет времени был потерян. Да и отмерять его было нечем – часы не ношу, а телефон бесповоротно погиб. Возможно, я заснул. Когда мои глаза открылись вновь, то мир выглядел все так же – серо и безжизненно.

Я встал и побрел в сторону ближайшего дома-великана в надежде найти там хоть что-то, что могло дать мне надежду на возвращение домой.

«Может быть, найду радио и услышу сквозь шум помех о сборе выживших в каком-нибудь чудом оставшемся незатронутым ядерным ударом месте. Я буду искать его и найду во что бы то ни стало. А может, найду следы других выживших и по ним приду к людям, которые тоже ищут выход из адского города, в котором мы застряли».

Так, мечтая о лучшем, я брел по пустынным улицам мегаполиса, уставившись себе под ноги. Мне не хотелось поднимать головы, хотя чувство, что на меня кто-то смотрит, не оставляло меня с того момента, как я отправился в путь.

«Ну почему я остался жить. Зачем? Мне не нужна такая жизнь! Остаться одному в пустом мире – это самое ужасное наказание. Я жил для семьи. Да, меня подолгу не было рядом с ними, но разлука была вынужденной. Работа, приносящая мне доход, это же все для них, чтобы они ни в чем не нуждались, жили в удовольствие. Ни жена, ни сын никогда ни в чем не нуждались. Моей зарплаты хватало на все. Да ценой за это было расставание, но в жизни приходится выбирать. Мой выбор был очевиден. У меня не осталось настоящих друзей, всем пожертвовал ради семьи и что теперь, когда я не знаю, живы ли они? Скорее всего, нет. Что теперь делать мне? Умереть? Или что?»

Зайдя в ближайший из домов, я понял, что надеяться не на что. Лестничный марш был разрушен. Ближайший пролет, который уцелел, возвышался где-то на уровне третьего этажа. На первом этаже дверей в доме не было. В квартирах царило опустошение, даже обоев на стенах не осталось. Правда, в одной из комнат мне удалось обнаружить обломки кафельной плитки, но это было исключение из правил.

Сопровождаемый заунывными напевами неугомонного ветра, продолжающего бить в свой металлический набат, я покинул негостеприимный дом и пошел к следующему, который стоял по соседству.

Подходя ко второму великану, я еще сильнее ощутил, что на меня кто-то пристально смотрит. Найдя в себе силы, огляделся, задрав голову кверху и повернувшись по часовой стрелке вокруг. Никого. Постояв немного, я вновь пошел в выбранном направлении, но чувство чьего-то присутствия не оставляло меня, стало навязчивой идеей, которая поглотила все мои мысли.

Уже подходя к зияющему чернотой провалу, ведущему в подъезд, я не выдержал и закричал:

– Чего уставился?! Где ты?! Выходи?!

Мой крик вызвал эхо, которое вернулось ко мне, будто прокатившись над землями вечно мрачного царства Аида.

– Выходи же! Сволочь!

И вновь лишь эхо было мне ответом.

Тогда я схватил камень и со злостью бросил его в дом-великан, к которому уже практически подошел. Камень залетел в окно и упал на бетонный пол, издав глухой звук.

– Что? Мало тебе? Тогда получи!

Я лихорадочно стал хватать камни с земли и остервенело бросать их в проклятый дом. Наверняка со стороны мое поведение выглядело ужасно. Я был жалок.

– Мало?! На тебе! На! Получи!

Камни летели в дом до тех пор, пока в моем плече что-то не кольнуло, и после этого мне уже было не до метания. Я упал на колени и зарыдал. Мужчины не плачут, а слезы от ветра. Но когда ты один и некому увидеть твоих слез, уже неважно, кто ты – мужчина или женщина.

Противно, но что было, то было.

Время шло. Успокоившись, я поднялся и вошел в дом. Проклятый наблюдатель продолжал сверлить меня своим взглядом, но это перестало тревожить меня. В доме было тихо и пусто. Внутренний интерьер второго великана не сильно отличался от первого. Пожалуй, единственным отличием было то, что на втором этаже я обнаружил уцелевшие двери лифта. Выше третьего этажа подниматься не стал.

Покинув дом, я пошел к третьему великану, уже не надеясь найти кого-нибудь. Дом стоял в стороне от своих братьев. На полпути к нему я оступился и упал за землю.

– Вот угораздило!

Поднялся и осмотрелся, пытаясь понять, что послужило причиной моего падения. Оказалось, я оступился, прозевав яму ровной округлой формы.

«Яма как яма, – решил я. – А я слепотня!»

После этого пошел дальше, но не успел сделать и пары шагов, как вновь чуть не упал. Я пригляделся и увидел точно такую же яму, в которую совсем недавно угодил. Ее диаметр был около полуметра, при этом книзу он уменьшался. Глубина не более двадцати сантиметров. Края ямки ровные, что как-то не вязалось с общим хаосом, окружавшим меня.

Сделав несколько осторожных шагов, я снова наткнулся на очередную впадину. Потом еще и еще.

«Черт возьми! Да это же следы! Откуда им тут взяться?!»

Сколько бы я не размышлял, понять, кто это или что это, не мог. А вот направление следов установил. Они шли параллельно ветки метро и уходили в направлении Люберец, а может, приходили оттуда. Из-за круглой формы сложно было понять направление движения их хозяина. Однако маршрут незнакомца проходил как раз между вторым и третьим домом, которые я обследовал.

Осознание того, что я тут не один, взбудоражило меня. Бурный поток предположений захлестнул мое сознание. Догадки, как рой пчел загудели в моей голове, заглушая друг друга. Чтобы хоть что-то понять, я решил зайти в дом и посмотреть на следы сверху.

Третий великан был похож на своих братьев. Но теперь интерьер меня не очень-то интересовал. Я обнаружил новую находку, которая меня порадовала. Это был старый деревянный стул. Он стоял на пролете между третьим и четвертым этажами. Я машинально прихватил его, решив присесть, когда буду рассматривать следы, и направился выше.

Четвертый, пятый этаж, я остановился на восьмом, хотя сил хватило бы подняться и выше. Зашел в одну из квартир и, пройдя через комнату, которая когда-то была залом, вышел на балкон, где поставил стул и, осторожно присев на него, стал всматриваться в следы на земле. Однако с высоты восьмого этажа в сумерках на сером фоне увидеть следы было практически невозможно. Пришлось спуститься до третьего этажа.

Теперь следы были заметны значительно лучше. Они были симметричны – три слева и три справа на расстоянии семи – восьми метров друг от друга.

Я гадал и не мог найти ответа. Наконец, сдавшись, спустился вниз и пошел вдоль них, двигаясь в сторону центра столицы.

«Как же ты ходишь-то?»

Мне никак не удавалось понять механику движения неизвестного механизма.

Я шел и шел вперед под пристальным взглядом в спину, издевающимся ветром навстречу неизвестности. Теперь мое бытие отмеряли цели и их достижение. Увлекшись своим движением и рассматриванием следов, я довольно далеко ушел от станции «Выхино». Шагая вперед, неожиданно заметил, что в окружающем мире стало темнее. Подняв голову и посмотрев вперед, сразу понял причину прихода ночи. Я опять попал в туман. Как вышло, что мне не удалось его увидеть заранее, было непонятно. Клочья водяного пара быстро опутали меня, и снова туман обступил со всех сторон.