Николай Зайцев - Чёрные короли. Свинцовые небеса

Поэтому план, предложенный капралом, показался мне настолько абсурдным, что я замер, похолодев.

Старик же горячился и нервно потряхивал кулаком, рубя воздух:

– И что мы имеем? – грозно спросил Прохорович, обводя всех сердитом взглядом, после краткого предложения по спасению оставшихся пленных, которых надо было найти в непроходимых джунглях и отобрать у дикарей, умеющих людей превращать в камень.

– Нож, топор, винтовку без патронов и огнемет на два-три запала, – с готовностью отозвался Илья. Потом он развел руки в стороны, обнимая ночной бескрайний мир, и добавил, – почти проигрышное дело получается.

– Нет. – Старик упрямо махнул головой. – Нет!

– Разве?

– А если бы ты оказался на их месте?

– Я бы точно сбежал!

– А они не могут! – гнул упрямо Прохорович свою линию.

– Слабаки, – Илья махнул рукой и зевнул. – Проиграем. Можно даже и не начинать. Но помочь надо. Согласен.

– «Проиграем», – привычно передразнил капрал здоровяка, – балда ты. Верить надо!

– В чудо? – Илья замер, пораженный в самое сердце.

– В какое еще чудо? – нахмурился старик. – В передатчик слежения. По нему за нами придет подмога. Какая разница куда? Сюда или в лагерь нойдманов.

– Точно! По пеленгу за нами вышлют группу спасателей, а то и роту морской пехоты, – оживился Илья. – И мы как раз наведем отряд на банду. Получается, двойное дело сделаем: и нойдманов уничтожим, и своих спасем. Медали нам обеспечены, – дембель удовлетворенно потер ладошки.

– Точно, – согласился капрал. – Только не будет никакой роты морпехов. Пришлют одного титана. В принципе, и его должно хватить. Лейтенант!

Я вскинул голову, заглядывая в глаза старика, наполненные тревогой.

– Витя, ты с нами? Я пойму, если откажешься. Все-таки моряк. Ты же знаешь: пехота своих не бросает. У нас так принято.

– Морячок, – протянул Сережка и хотел меня погладить, но не дотянулся. Я покосился на него. И неожиданно для себя сказал:

– Конечно, я с вами.

– Отлично. Осталось разобраться, кто станет обладателем браслета. Вещица очень важная и нужная. Надо не потерять, – капрал в упор смотрел на Илью. Тот перестал улыбаться, осознавая важность момента, и сказал:

– Мне нельзя. Никак нельзя! Я молодой и хочу умереть героической смертью!

Старик вздохнул.

– Что еще удумал? Жить надоело?

– И вовсе не надоело. Просто я себя жалеть не буду в каждом бою! Мне медаль на дембель нужна. Такая, чтоб все завидовали. Пускай хоть руку оторвет.

– Понятно, – протянул капрал и тяжело вздохнул.

– Тебе тоже нельзя, – сказал Илья, – ты старый и можешь подохнуть во время перехода.

– Два наряда вне очереди, – будничным тоном бросил Прохорович.

– Есть, два наряда вне очереди, – гаркнул рядовой, и поинтересовался затем спокойно, – а за что?

– Просто так, если не понимаешь, что старших надо уважать.

Они посмотрели на Сережку, тот увлеченно рассматривал гриб на тонкой ножке с фиолетовой юбочкой в крапинку, и оба тревожно вздохнули одновременно.

– Выбрось, – посоветовал капрал.

– Ядовитый! – поддакнул Илья.

Сережка нерешительно покрутил в разные стороны гриб, забавляясь тем, как вспыхивает искорками юбочка и прижал гадость к груди.

– Не выкину. Красивый. Потом съем.

– Да после него руки надо мыть с мылом! – не удержался здоровяк.

– «Руки»! – назидательно хмыкнул старик. – Дезинфекцию надо проходить полностью и в карантине месяц лежать.

– Выкинь! – в один голос сказали они.

Сережка отчаянно затряс головой, но сдался под натиском и выбросил гриб в кусты. Раздался хлопок. Яркая вспышка от взрыва разметала в стороны легкий кустарник.

– Ничего себе, – пробормотал Илья, и теперь они уже втроем смотрели на меня.

– Что? – нерешительно спросил я. Капрал ловко кинул мне браслет, и я поймал.

– Одевай. Тебе носить.

Я с секунду смотрел на тонкий ремешок с черным циферблатом, потом кивнул, соглашаясь, не видя никакого подвоха, и надел передатчик.

Переиграли, и вахту выпало нести мне.

Я немного постругал деревце, решив сделать из него кол, и посмотрел на Прохоровича. Кажется, все уже спали, кроме него. Старик вертелся, хмурился и никак не мог найти себе место.

– Да чтоб тебя, – тревожно прошептал он и пояснил мне: – Раньше засыпал всегда моментально, стоило только горизонтальное положение принять – армия научила время для сна ценить, а сейчас не могу. Кости ломит. Проклятые джунгли.

– Прохорович, можно с тобой серьезно поговорить?

Старик сразу место нашел, притих, вскинулся и начал агрессивно:

– Так и знал, что тебе эта мысль покоя не дает! И не проси! Да будь ты хоть капитаном-лейтенантом, огнемет бы я тебе все равно не отдал! К черту субординацию. Огнемет только мой! Здесь старшинство не уместно. И звание твое ни при чем, тут опыт нужен и серьезный подход к оружию.

– Да я не про огнемет, – я поморщился. – При чем здесь оружие!

Старик притих о чем-то думая, повисла неловкая пауза.

– Не про огнемет? О чем ты серьезно хотел поговорить? – И вдруг его озарило. Старик даже разволновался и чуть привстал, удерживаясь на локте. – Ты гей, что ли?!

– Да я не гей! – в сердцах выкрикнул я, хлопая себя по коленке. Илья моментально сел в своей лежанке. Ведь секунду назад храпел. Сейчас смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Лейтенант – гей? Так и знал!

– Да не гей я!

– Да ты не тушуйся. Нормально все, – заверил меня Илья. – Среди офицеров это обычное дело. Не веришь? Сейчас Серегу разбудим.

– Да не надо его будить!

– Серега! – не унимался здоровяк, тряся пацана за плечо. – У вас в учебке среди офицеров много геев было?

– Полно, – сонно отозвался тот.

– Ну сколько? – не унимался Илья. – Один, два?

– Да все! – Сережка поджал под себя ноги, сворачиваясь в позу эмбриона и отворачиваясь.

Илья стал медленно опускаться в лежанку, разводя руки в сторону:

– Вот видишь. Люди с этим живут. И ты жить будешь.

– Да я не гей!

– Тогда, о чем ты со мной хотел серьезно поговорить? – насупился капрал. Его понять можно: про оружие тема закрыта, про геев, видать, тоже. Больше серьезных тем в армии не существовало. Знай живи по уставу, и будет тебе счастье. Я перестал ожесточенно строгать кол и посмотрел на него, поджав губы.

– Спят парни. Говори спокойно.

Я на всякий случай прислушался, улавливая ровное дыхание солдат.

– Понимаешь, Прохорович, иногда мне, кажется, что я не Виктор…

– То есть? – у капрала сон как рукой сняло. В глазах появился интерес.

– Посуди сам. Странно все это. Джунгли, пески и тут два пловца-подводника появляются. Зачем мы командованию? Не находишь, что это очень необычно? И не ощущаю я себя Виктором. Имя какое-то чужое. Не родное. Словно выдуманное. Словно история вся выдуманная от начала до конца.