Александр Бел - Пятница

Вечер получился! Получился каким-то икрящимся! С Михаилом можно было разговаривать о чём угодно, как угодно, шутить не думая, как тебя воспримут, что о тебе подумают. Он интриговал её своим непонятным интересом к медицине и их больнице, смешил своими шутками, она видела его восхищение ею, и это было ей приятно и хотелось, чтобы это не заканчивалось. Это не очень сочеталось с её планами и наличием молодого человека, но она, как Скарлетт О`Хара, решила подумать об этом завтра, ведь они всего лишь разговаривают. Правда провожая её, Михаил «всего лишь» её обнял, и от этого «всего лишь», она потерялась, её охватила какая-то томительная беспомощность. И она совсем не была уверена, на что ответила бы НЕТ, а на что ДА. Но от его глупой шутки о встрече с нею в качестве пациента, это наваждение слетело, и вечер закончился. Опять вспомнился дед, вспомнилось, как она сидела у его кровати, и как в очередной раз, когда они должны были с семьей его проведать, родители сказали, что дедушки больше нет. Всплакнулось, заныло сердце, она одновременно улыбалась, вспоминая вечер, и злилась на испортившую его шутку Михаила. Думала о нём и одновременно гнала лишние мысли, напоминая себе, что у неё есть четко выстроенные планы дальнейшей жизни. В которых не было никаких Михаилов, а была Москва, переезд, работа на новом месте и Кирилл. Так и заснула,не разобравшись, что же с нею происходит.

На следующий день она была выходная. День прошёл примерно в тех же размышлениях о вчерашнем, о прошлом, о том правильно ли она распланировала свою дальнейшую жизнь, и действительно ли она хочет этого. По всему выходило что правильно, но почему-то очень хотелось, чтобы позвонил Михаил. Не звонил он вэтот день, и на следующий. Работа шла своим чередом.А в обед в реанимацию привезли пациента. И каково же было её изумление, когда этим пациентом оказался Михаил! Он был без сознания, пульс был, но учащенный и неровный, температура была за 40 градусов, по телу периодически пробегали мелкие судороги. Когда его раздели, на нем обнаружилась повязка. Бинты размотали, но никаких ран и повреждений не было, но обнаружилось 3 конверта. Их отложили, организовали растирание пациента, вкололи жаропонижающее и успокоительное. Это помогло, температура понизилась, но незначительно, судороги прекратились. Решили пока не сбивать её дальше, а посмотреть, как будет развиваться ситуация с течением времени.

***

– Как же так… как можно знать, что ты завтра будешь пациентом, да еще именно таким? Что с ним? Зачем? Как??? – Потерянно твердила Марина, сидя в кабинете у главврача.

– Не знаю Марин. Сам удивляюсь. Вот возьми почитай, – Фёдор Иванович протянул ей конверт, подписанный – «Главному врачу, Федору Ивановичу».

«Фёдор Иванович здравствуйте! Надеюсь, эксперимент начался! Теперь дело за Вами. Сохраните меня для науки».

– Что за эксперимент???

– Не знаю. Он называл его экспериментом над мозгом, связанным с перегрузкой мозга информацией. Какой информацией, каким образом это осуществлялось, не имею ни малейшего понятия, – Фёдор Иванович рассказал Марине историю появления странного пациента три дня назад. – А что в твоем конверте?

На столе лежали еще два конверта. Один с подписью и адресом – «Игорю, связаться не раньше, чем через 3 недели, если до этого не приду в сознание», а второй – «Марине».

– Ооо… он и тебя подмазал, – засмеялся главврач, увидев выпавшие из конверта долларовые купюры.

«Марина, если ты это читаешь, значит, мы всё-таки опять встретились. А я нахожусь, как и предупреждал, в качестве пациента. Я не шутил, так было нужно. Надеюсь, у меня будет возможность всё объяснить. Используй, пожалуйста, деньги в конверте, чтобы облегчить уход за мной. Не хочу быть кому-то в тягость.

P.S. Мне очень понравился вечер проведённый с тобой».

– Ого! – удивлённо произнес Фёдор Иванович. – Успели же! А я-то думаю, чего это у тебя глаза на мокром месте. Понравился? У тебя же вроде какой-то жених в Москве имелся?

– Не знаю. Имелся. Имеется. Ничего не понимаю.

– Ладно, возьми себя в руки. Завтра организуй ему ЭЭГ и МРТ, посмотрим, что с мозгами у нашего пациента.

На следующий день работа с пациентом была продолжена. Точнее она и не прекращалась ночью, но так как состояние было стабильным, ничего особенного не делали. Сделали ЭЭГ и МРТ, и судя по данным, наблюдалась бешенная активность мозга, причем совершенно запредельной интенсивности. Пытались использовать препараты, снижающие мозговую активность, она снижалась, но ненадолго. А повторное применение этих же или аналогичных препаратов давали гораздо меньший эффект. С температурой было тоже самое. Она снижалась, но очень медленно, слабо реагируя на медикаментозные попытки на это повлиять. Было такое впечатление, что организм адаптируется к внешнему влиянию, аннигилирует его, и живет своей жизнью, по какой-то своей программе. Когда об этих результатах доложили главному врачу, то он принял решение прекратить попытки повлиять на ситуацию, и ничего не предпринимать, если показания останутся стабильными.

Марина часто сидела около Михаила. Ей, конечно, было безумно интересно разобраться, что же с ним происходит, КАК можно было заранее предусмотреть или вызвать такое свое состояние? Состояние похожее на кому только тем, что пациент находился без сознания. Но вот активность его мозга совершенно не сочеталось в принципе с понятием комы. Да и вообще, спустя неделю, когда температура спала до приемлемых значений, несмотря на бессознательное состояние, вид пациента был каким-то здоровым что ли. Кроме профессионального интереса, ей хотелось просто посидеть рядом. Представлять, что Михаил проснётся, улыбнётся и скажет – «Привет. Вот мы и встретились опять». Но дни шли своим чередом, ничего не менялось, закончилось её работа над докторской, и Марина уехала. Вначале к родителям в Краснодар, потом переехала в Москву, где устроилась в престижную больницу, поселилась у своего будущего жениха. Жизнь была спокойной и размеренной. Только иногда вспоминались серые глаза и тихий вопрос – «Ты меня дождешься?»

***

Михаил сидел в плетёном кресле у моста и дремал, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за течением реки.

– Ну наконец то! – раздался знакомый голос.

Михаил очнулся от дрёмы и посмотрел на собеседника, сидящего напротив в таком же кресле. – Здравствуйте. Я опять сплю?

– И довольно таки долго. Пора просыпаться, – улыбнулся собеседник.

– Как все прошло? Я ничего особенного не ощущаю, – хотя что-то неуловимо изменилось. Я как-то по-другому ощущал собеседника, но не мог пока разобраться в своих ощущениях.

– Прошло всё на удивление прекрасно. Я, если честно, рассчитывал на более скромный результат. Судя по косвенным признакам, матрица раскрылась более чем на 50 процентов, а это поверь, очень и очень много.