Олег Верещагин - Воля павших

Анлас отрывисто засмеялся – словно залаял. Пружинистым движением поднялся на ноги – плечистый, рослый. Протянул руку тоже вставшему с корточек Олегу:

– Ратэст Ардаар хун Таркас, пати й уд анлас сам зинд анла-коом, – и пожал не ладонь, а запястье мальчишки.

Олег неловко ответил тем же жестом.

– Просто Ардаар, – представился уже понятно анлас. – Впервые я вижу славянина, который хоть чуть знает коней… Если не побрезгуешь – идем со мной, к нашему огню. Не самый он яркий, а я – не первый человек среди своих, но для хорошего гостя найдется и место, и пища, и слова для достойной беседы.

Олег уже успел понять, что тут не бывает приглашений из вежливости. Да и потом – просто интересно было посмотреть, как живут анласы. Поэтому он согласился и спросил неуверенно:

– Можно повести в поводу коня?

– Ты гость. – Анлас широким жестом протянул Олегу длинные потертые поводья и вежливо зашагал рядом.

– Как его зовут? – поинтересовался Олег, с удовольствием ощущая за спиной мощное живое движение.

– Тигри, – ответил Ардаар и перевел: – Стрела.

Часть ярмарочной долины, где расположились анласы, Олег видел только издалека. А сейчас они все ближе подходили к этому месту, и Олег мог подробно рассматривать новые для него вещи.

Ему вспомнились слова Бранки о том, что анласы-де «не строят домов, как положено». В самом деле, славянину дикими могли показаться жилища анласов, живо напомнившие Олегу фургоны переселенцев из фильмов об американском Западе – длинные, высоченные четырехколесные фуры, запрягавшиеся, должно быть, двумя парами лошадей и укрытые полукруглыми тентами из кожи, натянутыми на месяцевидные распорки. Эти фургоны были составлены в круг и сцеплены длинными дышлами попарно. В центре круга поднимался прозрачной струйкой дымок, борта фургонов покрывала резьба – чаще всего повторялись бык, бесконечно сплетающиеся стебли трав и свастика – но не с загнутыми наружу под тупым углом концами, как славянская, а словно бы две перекрещенные буквы S, наложенные на меньший по диаметру круг.

Вход – шириной в одну повозку – с обеих сторон охраняли деревянные изваяния. Молодой однорукий всадник на спокойно стоящей лошади держал в единственной руке большой топор с хищно оттянутым книзу полотном. «Дьяус, – вспомнил Олег рассказ Йерикки, – победитель Астовидату». Другой – воин в полном доспехе, непохожем на славянский, – мчался на крылатом коне, до отказа растянув огромный лук.

– Хайлс, – поприветствовал Ардаар изваяния взмахом руки – тоже почти славянским.

Очевидно, и анласы к богам относились, как к ближней родне, а не как к грозным повелителям.

Народу в лагере почти не было, и Олег увидел, что дым – от огня, горящего в ограде из длинных пик, направивших свои узкие граненые острия в небо. Похоже, наконечники пик были сделаны из серебра. Тут же несколько мальчишек играли с собаками – поджарыми, более высокими, но не такими массивными и длинношерстными, как горские.

Ардаар режуще, пронзительно свистнул и крикнул:

– Белгат!

Один из мальчишек, собиравшийся бросить палку прыгавшей вокруг собаке, оглянулся, сорвался с места и опрометью бросился к… кто ему Ардаар? Но анлас тут же негромко сказал:

– Белгат, мой младший.

Мальчишка подбежал, звонко выкрикнул: «Хайлс!» – и замер перед отцом. Босиком, одетый в перепоясанную простым ремешком тунику (или как тут у них это называется?) из зеленой ткани, не кожаную; на поясе – нож и пучок маленьких фигурок. Такие же яркие, как у отца, глаза с любопытством рассматривали Олега.

– Барати Тигри, арбас, – строго сказал Ардар и кивнул на Олега. – Анна славас хост, мес ети ин дама… – а потом, неожиданно ткнув сына в плечо, добродушно добавил: – Стоти Тигри – васу такти на тиргас.

Мальчишка заморгал, потом вдруг подпрыгнул с очень знакомым Олегу выкриком:

– Е! Е, атта! Балам!

Он подхватил повод и важно, высоко подняв голову, повел коня куда-то мимо фургонов. Ардаар же, повернувшись к Олегу, указал на тот, возле которого они стояли:

– Прошу, входи.

Он не просил Олега назваться, и мальчик, ступив на нижнюю планку откидной лестницы, уводившей внутрь фургона, повернулся к гостеприимному хозяину со словами:

– Зови меня Олег, Ардаар.

– Эльха, – переиначил на свой лад имя мальчика анлас и благодарно наклонил голову: – Благодарю за то, что назвал мне свое имя… – и крикнул внутрь фургона повелительно: – Встречай гостей, Ринта!

Олег вовсе не ожидал, что внутри окажется еще кто-то. Немолодая, но очень красивая женщина, сложив руки на животе, поклонилась мальчишке, едва его нога ступила на плотно подогнанные доски пола фургона, и что-то негромко сказала по-своему. В отличие от горянок, анласка держала волосы распущенными, их схватывал тонкий серебряный обруч… поверх длинного платья малинового цвета с расшитым квадратным воротом было надето еще одно: коричневое, свободное, от колен под грудь. На поясе висели гребенка, большой нож и вновь фигурки оберегов. Йерикка, помнится, говорил, что и у горцев раньше часто носили обереги на поясах…

– Очень приятно, – склонил голову Олег, снимая с плеча автомат. Фургон изнутри был обставлен довольно бедно. Пахло кожей, нагретой тканью и дымом от небольшой печки, оборудованной на глиняном пятачке. Примерно треть длины отгораживала расшитая занавеска – по тяжелому голубому полю летели, сражаясь с многоглавыми и многорукими чудовищами, всадники в броне, на бронированных конях. Над сражающимися горела в небе все та же свастика.

Среди всей обстановки внимание Олега привлекли две веши, совершенно к ней не подходившие. Над занавесью висело у одной из распорок охотничье ружье. А прямо напротив входа на такой же распорке была укреплена большая цветная фотография молодого парня в городской одежде: он стоял на фоне сверкающего стеклом и металлом здания и улыбался широко и открыто.

– Таркас, мой старший, – сказал анлас, входя следом за Олегом, в фургоне можно было стоять, не сгибаясь. – Он сейчас ходит тропой Дьяуса на далеком юге – пусть подольше не вспоминают про него Старухи, – непонятно добавил он и указал на постеленные около занавеси шкуры. – Садись, Ринта подаст еду и пиво.

Олег подождал, пока сядет хозяин – не только из вежливости, но и чтобы понять, как это делается. Ардаар опустился просто, вытянув перед собой длинные сильные ноги: как отметил Олег – вовсе не кривые, хоть и провел их хозяин полжизни – если не больше – в седле. Молчаливая Ринта подала большое глиняное блюдо и тихо что-то сказала. Ардаар перевел:

– Она извиняется, что еда холодная. Она не знала о госте.

– Ничего, ничего, – поспешно сказал Олег. Он вдруг почувствовал, что на самом деле голоден, а ломти копченого окорока на блюде выглядели и пахли очень здорово. А это что рядом? Это… – Картошка?! – вырвалось у него. Все еще не веря своим глазам, Олег взял с блюда коричневый, пахнущий дымом клубень печеного картофеля и, улыбнувшись Ардаару, стал чистить его.