Леонид Самошенко - Время перемен в 2096

– Но сейчас…

– Да, вы правы, сейчас о другом. Мы подвезём резервы. Нас всё больше с каждым днём, – сказал Дементий и приподнял лицо кверху. В такой позе был виден его здоровенный кадык и заостренный подбородок. Его любили не только за орлиные черты, но и за «простоту силы», как сказал один его друг.

– И всё же… Не думал, что оппозиция набрала такую силу.

– Пока вы все были в реальности виртуальной, мы прятались, и когда пришло время разложить карты на стол, мы были к этому готовы.

– И чего вы от меня хотите?

– Вы должны будете встать на трибуну на Центральной площади, и обратиться с речью к народу. Что говорить – дело ваше, я в вас уверен. Мы же сейчас займёмся вашим здоровьем и пропитанием. Хотите обдумать что-нибудь или сразу примете решение?

– С чего такой кредит доверия?

– Люди вашего калибра – редкость. Мы рады, что вы на нашей стороне, – смиренно вздохнул мэр.

– Я согласен.

– Хорошо. Мы с вами полетим на самолёте в столицу в сопровождение дронов и вертолётов. Да, не удивляйтесь, и такое у нас есть. Мы совершим самую масштабную хакерскую атаку в истории, и их ослабленная армия не сможет оказать нам достойного сопротивления. Мы очень рады, что судьба нас вознаградила прибытием самого Виктора. Кстати, у нас есть свободный кабинет. Он будет вашим. Утром за вами заедут. Располагайтесь в кабинете 515. Мы принесём вам новую одежду.

– Какова вероятность обстрела?

– Высока, но не настолько.

Я зашёл в свой светлый кабинет. Сев за старый деревянный стол, стал писать о семье, о Лизе, писал о Прохоре и Александре, выплескивая скопившиеся эмоции и любовь на бумагу. Положил обрывок листка себе в карман и продолжил. Когда разум мой успокоился, хотел было убрать лист, но вспомнил о программе, которую следовало бы написать.

Следующие сорок минут сидел и готовил свою речь, которую вскоре услышит народ. Наконец-то боли в ногах и спине положили его в кровать.

Уснув, он стал лицезреть яркие детские сны о маме, обнимающей его. Хватило секунды на то, чтобы лицо матери превратилось в прекрасное лицо любимой жены, но голос при этом остался прежний. Жена исчезла, и на её место прилетела на крыльях Лиза с ее прекрасной женственной фигурой. Он сняла с себя одежду, и… О Боже! На месте, где должна была быть женская грудь, торчали ножи. Их становилось всё больше и больше! Они вот-вот вонзятся в мои глаза!

– Не трогай меня! – крикнул я детским голосом.

– Я тебя люблю, министр.

– В степи Евразии был построен огромный космический космодром. Всё научное сообщество мира с нетерпением ждало запуска огромной ракеты, которая должна была доставить человека на Марс. Эта экспедиция отличалась от предыдущих двух: инженеры добавили дополнительный слой защиты для астронавтов, что должно увеличить их продолжительность жизни. Три, два, один, поехали! – кричал диктор для трансляции в ТВ, радио, Интернете и вире.

Гигант высотой в 150 метров поднялся в небо. Он вместил в себя сто человек, которые были готовы возродить колонию на Марсе. Климатический кризис больно ударил по космическим программам.

– Они смогут заменить тех, кого уже нет с нами. Люди на Марсе, падшие герои, ради вас!

Вот уже километр отделял ракету от Земли.

– Отделение ступени! Всё идет по плану, – голос диктора стал дрожать, – Подождите. Что это?!

Вспышка пламени стала концом этого путешествия. Все члены экипажа погибли. Расследование выяснило, что коррупция в компаниях Евразийской конфедерации привела к набору некомпетентных сотрудников, которые допустили фатальную техническую ошибку. Были посажены главный инженер с помощниками. Начальники компаний остались целы и невредимы, так как суд не смог доказать их причастность к принятию решений, повлекших за собой трагические последствия.

Бред сменился ярким солнечным утром, а я и не заметил, как быстро оно наступило. В эту ночь видел десятки снов, чего не было со мной ним давным-давно.

Столица ждала своих гостей. В небе то и дело извивались огненные змеи. Впервые в жизни я сидел в самолёте в реальном мире, так ещё и под постоянным прицелом провластных ПВО и дронов.

– Вам принести воды? – сказал один из военных.

– Нет, спасибо. Когда прилетим?

– Скоро. Посадка не будет мягкой, Виктор Милорадович.

Искусственный интеллект сумел скрыть самолёт на радарах, и ракеты пролетали мимо. Металлический монстр средних размеров приземлился в диссидентском аэродроме.

– Славу Богу, долетели, – сказал мэр, борясь с порывом ветра, – Ну что, Виктор, готовы к выступлению?

– Да. Мне есть что сказать людям.

Бронированный кортеж ехал вслед за военной техникой и пехотой. Он был защищён со всех сторон. Любой недобрый жест в его адрес встречается атакой дронов и автоматической хакерской атакой.

– Сначала выступаю я, потом – вы.

– Моё эфирное время ограничено?

– Нет, – усмехнулся мэр.

Они ехали по мере продвижения войск.

«Главное – узнать, есть ли у меня семья, или нет. Я столько лет работал, приходилось брать их подачки в виде виртуальной дачи, повышенной зарплаты, членство в клане власти. Да, я боялся выйти из игры. Но теперь я стал другим. И дело не только в озере. Как же я сразу не понял, к чему может привести строительство такой порочной системы. Это полицейского государство нового типа. Если у Оруэлла за людьми наблюдали телевизоры, то теперь за нами наблюдает само пространство. Когда всё перейдет в виртуальность, это будет не фигура речи».

Постепенно мы подбирались к Центральной площади города. Крики людей становились всё громче. Было не ясно, доброжелателен ли народ к диссидентам. Скорее всего, были и провокаторы. Дубинки летели, дроны падали на головы людям и роботам, поэтому самые прозорливые мирные жители были в касках. Вертолёт попытался атаковать диссидентов, но хакеры быстро его взломали и направили на базу в город диссидентов.

Я достал крестик из кармана и поцеловал его. Не верующий, но предмет этот стал для него воспоминанием об отце, который рано ушел из жизни.

Папа очень редко навещал своего Витю, из-за чего тот помнил только хорошее: игра в футбол во дворе в три годика, игра с машинкой в пять лет, и тому подобное. Пьянство отца не было окрашено негативными эмоциями, а всё потому, что маленький Витя не понимал, что с его папой не так. Не знал, что пить эту жидкость и вести себя так – плохо… Да, именно сейчас, перед важной битвой, министр иностранных дел вспоминал отца-пьяницу, к которому он испытывал безрассудную симпатию.

Мэр решил успокоить Виктора отвлекающим вопросом, и сам не понял, что потревожил мужчину.