Игорь Харкевич - Мое второе Я

А я потопал в медпункт. Это тот самый гробик кибердиагноста, из которого я выпрыгнул. Доска все еще стояла в середине коридора. Провода с датчиками втянуты в недра приборов, хищно поблескивали хитроумные камеры киберхирургов, блестели приборы, светился бактерицидный потолок. Если надо поспать, то посплю лучше здесь. Эта штука быстрее поставит меня на ноги. Сейчас геройство ни к чему, но Ада права. Мы еще в космосе. Случится может всякое, поэтому надо ускоренными темпами приводить себя в форму.

Я выдвинул пульт, набрал диагностическую программу, лег на холодную доску и втянулся в раскрытую пасть машины. Она тут же с лязгом захлопнула прозрачную створку. Вонзила в меня хищные щупальца датчиков, облепила проводами и трубками, повысасывала разные жидкости из тела, погудела, поразмышляла о моем здоровье и выдала длинный список моих болячек и резюме – жить буду, но с трудом и несчастливо, если немедленно не отдамся в ее лапы. Пришлось отдаться.

Еще одна мысль не давала мне покоя. Кибердиагност заявил, что вшитых ампул во мне нет. Я немного медик и был с ним почти согласен. Значит, программа в подсознании. Скверно. Но в любом случае, она спасла мне жизнь. Значит, надо научиться с ней жить и, по возможности, пользоваться.

С этой мыслью я уснул.

* * *

Пробуждение было быстрым и бурным. Ада трясла меня за плечо.

– Просыпайся. Вставай.

Я приоткрыл глаза.

– Что опять случилось?

– Ничего страшного, но мы нашли корабль.

– Какой корабль?

– Там грузовик, терпящий бедствие. Мы приняли сигнал SOS. Если бы не летели по этой траектории, мы ничего не нашли, – затараторила Ада, – он тоже вышел из зоны контроля. У него громадная дыра в боку, наверное, взрыв или столкновение с астероидом. Вставай, Глеб, а если там еще есть живые люди, им надо помочь.

Проклиная все грузовики на свете, я выбрался из своего уютного гробика. Тело было тяжелое и слушалось плохо. Немного постоял, приходя в себя. Голова не болела, но после дикой дозы лекарств, которую я сам себе прописал, все было как в тумане. Соображалось с трудом.

– Сколько я проспал?

– Почти десять часов. Как ты себя чувствуешь?

– Уже почти приемлемо.

Я действительно чувствовал себя намного лучше. Тело не ныло, немного зудела обожженная кожа. Гель высох и темной коркой кое-где слущивался. Неприятно, хочется срочно помыться, да нельзя. Тяжеловато, корабль опять ускоряется, или, скорее всего, тормозит.

Одевшись и протопав в рубку, я по пути заглянул в холодильник и взял пузырь с соком.

В рубке над креслами висело изображение корабля. Это был малый грузовик класса SHAC. За округлую и короткую форму корпуса его называли бегемотом. Сверху и снизу были установлены два спаренных двигателя с крыльями топливных кассет, и сбоку он напоминал самолет. На первый взгляд, корабль был в порядке. Он медленно проворачивался, освещаемый далеким светилом, из темноты выплыла вторая половина корпуса и стало видно, что грузовику сильно досталось. Одно крыло было до половины разрушено, искореженные куски обшивки и каркаса крыла торчали в разные стороны. Прямо посередине толстенького корпуса зияла длинная здоровенная пробоина с загнутыми внутрь краями. Корабль создавал тягостное впечатление. Еще один мертвый грузовик. Сколько их уже плавает в космосе! Холодных, мертвых и забытых.

– Профессор, идентифицировали корабль?

– Частично. На сигналы он не отвечает. Только автоматический маяк издает сигнал бедствия.

– Номер.

– Удар метеорита, или что там было, как раз и снес кусок обшивки вместе с бортовым номером.

– Ваш Малыш может идентифицировать корабль. Он у Вас всезнайка.

«Грузовой корабль класса SHAC – R, модифицированный для перевозки высокорадиоактивных материалов. Экипаж – 2 человека. Грузовместимость – до 17 тонн. Усиленная радиационная защита. Два стандартных двигателя 3 MR 0,86 Энерговооруженность при максимальной загрузке позволяет достичь скорости в 435 километров в секунду. Расстояние 35 тысяч километров. Оптическое разрешение системы наблюдения не позволяет идентифицировать номер корабля».

– Странно все это. Профессор, не нравится мне этот корабль.

– Мне тоже. Слишком уж много совпадений.

– Тогда решение одно. Сваливаем побыстрее, по приходе в зону радиосвязи передаем координаты аварийной службе, и пусть они разбираются с летающими призраками. Моя задача – доставить вас поближе к Земле целыми и невредимыми.

– Глеб, – подала голос Ада, – мне тоже страшно, но ты правда сможешь улететь, бросив этот корабль?

Я промолчал. Конечно, мы все прекрасно понимали, что никто никуда не полетит, не обследовав грузовик. Если есть хоть малейший шанс спасти пилотов, им надо воспользоваться.

– Профессор, когда мы уравняем скорость?

– Три с половиной часа. Теперь нам приходится экономить топливо.

– Малыш, дай всю информацию по кораблям этого типа. Сколько и когда их пропадало.

– На отображение всей информации потребуется много времени, задавай вопросы конкретнее. Всего кораблей класса SHAC было выпущено шестьсот восемнадцать единиц, из них переоборудованных для перевозки высокорадиоактивных материалов – сорок. На сегодняшний день в эксплуатации находится восемнадцать, остальные по разным причинам выведены из строя. Пропавших по неизвестным причинам – два. Один с бортовым номером 348003 – при пересечении орбиты Марса, второй – 348211 – в момент аварийного торможения непосредственно в поясе астероидов. Причем вектор движения у них обоих был направлен в противоположную сторону. Вероятность того, что это один из пропавших кораблей, близок к нулю.

– Малыш, дай характеристики орбиты этого корабля.

В пространстве рубки вспыхнула схема участка Системы с реперными точками. Ярко-красной линией прочертился курс терпящего бедствие грузовика. Он начинался где-то в южном полушарии плоскости эклиптики и под острым углом уходил на «север».

– Так откуда же он стартовал? Профессор, какие соображения?

– Откуда угодно. Последние трое суток мы с Малышом не отслеживали оперативную информацию, может быть, пропал еще один грузовик. Сейчас его скорость – триста семьдесят восемь километров в секунду относительно Земли. Во время активной фазы маршрута достаточно небольшого столкновения, для того чтобы изменить вектор тяги и улететь к черту на кулички. Во время пассивной фазы курс изменить практически невозможно. Судя по тому, что в инфракрасном диапазоне корабль практически молчит, двигатели не работают уже давно. Отсюда вывод. Предположительно, корабль стартовал из пояса астероидов с грузом, во время активной фазы произошла авария. Был изменен курс. Экипаж был не в состоянии отключить двигатели из-за неполадок оборудования или гибели. Двигатели выработали запас топлива или программу разгона и отключились. Корабль вышел из зоны радиоконтроля, не сумев подать сигнал бедствия в штатном режиме. В настоящий момент корабль обречен. С такой скоростью он покинет пределы Солнечной Системы, гарантированно не встретив на пути ни одного искусственного сооружения.