Вадим Филоненко - Гонка на выживание

– А ты можешь разузнать для меня несколько экстренных допусков?

– Без проблем. Говори адреса.

Когда мы с Сятей тихонько проникаем в квартиру Дика, он безмятежно дрыхнет в своей кровати, к счастью, один. Включаю лежащий в кармане генератор помех, чтобы Игроки не смогли подслушать наш разговор, и громко говорю:

– Подъем!

Дик ошалело вскакивает, трясет головой, отдает команду домашней системе зажечь свет и с удивлением смотрит на меня.

– Брайан? А ты что?.. Как ты вошел?..

Не отвечая, делаю знак Сяте. Троглодит подплывает к Дику, и у того на обнаженной груди начинают плясать голубоватые искры. Раздается низкое басовитое гудение – Сятя принялся разрушать межклеточные связи внутренностей Дика. Троглодит действует очень осторожно – процесс хоть и довольно болезненный, но еще не опасный для жизни.

У Дика глаза чуть не вываливаются из орбит, он начинает задыхаться, хрипеть и царапать ногтями горло – похоже, Сятя начал с органов дыхания. Отсчитываю про себя десять секунд и жестом останавливаю троглодита, позволяя Дику немного отдышаться.

– Что… это… значит… Бра… йан? За… что? – сипит Дик и смотрит на меня с мольбой. – Что я тебе сделал?!

Странно, но я не чувствую к Дику ни жалости, ни ненависти. Я сейчас абсолютно спокоен. Собран. Сосредоточен. Я не получаю удовольствия от того, что вижу боль и страх в его глазах, но и сочувствия во мне тоже нет. Я просто делаю свое дело. Как Лонг. Как Паук. Как Григ и Стин… Что ж, похоже, я все-таки выучился играть в эти игры…

– Ты сейчас будешь отвечать на мои вопросы. Быстро и не задумываясь. Понял? – говорю Дику.

– На какие вопросы? – чуть не плачет он. – Что ты такое затеял, а?

Поворачиваюсь к троглодиту.

– Сятя, он не понял, объясни ему еще разок.

На этот раз Дик с воем валится на пол, прижимая руки к животу.

– Я понял! Понял! Понял!

Останавливаю Сятю и смотрю Дику в лицо.

– Вопрос первый. Откуда ты узнал, что «Бешеные Псы» станут победителями?

– Мне сказал Лонг!

Усмехаюсь невесело – Лонг. Все-таки Лонг. Он по уши замешан в этом деле и рядом со мной оказался вовсе не случайно. Но кто он такой – всего лишь оперативник или сам Паук?

Ах, Лонг, Лонг! Ты – последний человек, которого я хотел бы видеть среди своих врагов. Но, к сожалению, врагов не выбирают. Друзей – да, а вот врагов – увы – нет…

– Что именно он сказал тебе? – спрашиваю Дика.

– Что «Бешеные Псы» придут первыми и чтобы я сделал на них ставку.

– И это все? – буравлю его подозрительным взглядом.

– Матерью клянусь! – Дик всхлипывает и садится на полу, подтянув ноги к лицу. – Он и деньги мне на ставку дал.

– То есть? Ты ставил не свои?

– Моих только одна четверть. Остальные дал Лонг.

– Выигрыш вы с ним поделили? – полуутвердительно говорю я.

– Сразу же, – кивает Дик.

– То есть тебе достался миллион – одна четверть выигрыша, – задумчиво тяну я. Что-то в его словах настораживает меня. Что-то здесь не так, вот только я пока не соображу что…

– Мне миллион, а Лонгу три, – говорит Дик и смотрит с тоской. – Ты отберешь у меня деньги, да?

– Отберешь у меня деньги… – эхом повторяю я. – Деньги отберешь… Отберешь деньги…

Догадка крутится буквально под рукой, никак не желая окончательно оформиться.

– Брайан, – окликает меня Дик, и мои мысли рассыпаются окончательно.

– Ну, чего? – с досадой отзываюсь я. Вот ведь не вовремя перебил, гуманоид зачуханный!

– Ты… ты убьешь меня? – Дик дергает щекой и косится на Сятю.

– Нет, не убью, – цепляю на лицо виноватую улыбку и протягиваю ему руку. – Ты меня прости, Дик, я ошибся.

Он нерешительно смотрит на мою руку, а потом все же пожимает ее. Но делает это не искренне, а из боязни разозлить меня. Помогаю ему встать и хлопаю по плечу.

– Поехали в кабак, пропустим по рюмашке в знак примирения. Я угощаю.

– Можно и не ехать, у меня дома все есть, – возражает Дик.

Вскоре мы с ним сидим за накрытым столом и пьем водку, а Сятя мирно пристроился в уголке и вроде как дремлет.

Наш разговор летает туда-сюда. Я расспрашиваю Дика о Лонге и Эрике. Осторожно расспрашиваю, без нажима, вроде к слову пришлось. Он охотно рассказывает. Выясняется, что настоящего имени Лонга ни сам Дик, ни Эрик не знают – они, как и я раньше, уверены, что Лонг и есть настоящее.

Дик, как гостеприимный хозяин, бдительно следит, чтобы моя рюмка не пустела. Впрочем, он и сам пьет, как лошадь, а потом начинает хвастать выигранным миллионом и мечтать, как потратит его с умом.

– Не разбазарю на всякое дерьмо, – пьяно трясет пальцем перед моим носом Дик, – а в дело вложу. Акций куплю… Разбогатею… А потом… Потом куплю этот долбаный клуб, понял?

– Какой клуб?

– «Диких Кентавров», какой же еще! Вот где они у меня все будут! Вот! – Дик демонстрирует мне сжатый кулак.

Эк, его обида-то крутит. Уж сколько времени прошло, а он все помнит, все простить не может, как его из клуба вышвырнули – грубо, опозорив в прессе и отобрав все регалии. Впрочем, чисто по-человечески я его понимаю.

– Тренера взашей! Да и лидеров этих сраных к такой-то матери! – Он входит в раж, перечисляя, как поквитается с обидчиками, а я подливаю масла в огонь:

– Роберта, стрелка вашего, точно надо гнать пинком под зад. Он, гад, в последнем заезде Мартину вилку на пару с «Аргонавтом» сделал.

– Да уж. Видал я по визору, как ваших «Стрельцов» уделали, – сочувственно вздыхает Дик.

Разговор сворачивает на гонку. Я, как мне кажется, довольно умело веду его, то и дело расставляя Дику ловушки. И вскоре прихожу к бесспорному, но ошеломляющему выводу: сейчас передо мной сидит кто угодно, только НЕ профессиональный космический гонщик! И даже не бывший космический гонщик!

Он, конечно, довольно хорошо сечет в этом деле, но сам никогда в жизни не выходил на гоночную трассу. Он изучал предмет в теории, возможно, даже сидел на тренажере или, как Лонг, обучался водить лайдер в штурмовом отряде. Но есть вещи, которым не учат в штурмовых отрядах, их знают исключительно гонщики-профи.

Например, как не сорваться с орбиты при скоростях, позволяющих запросто покинуть пределы Солнечной системы.

Или что основной орбитальный ускоритель нужно включать за несколько секунд до того, как выключится разгонный, хотя подобное строго-настрого запрещено инструкцией по технике безопасности. Запрещено, потому что при их одновременной работе пилот испытывает запредельные перегрузки, а лайдер становится практически неуправляемым, хотя и получает при этом очень мощный разгонный толчок. Но штурмовикам такой толчок до лампочки, им гораздо важнее не потерять контроль над лайдером, а вот для гонщиков этот значительный выигрыш в скорости зачастую означает победу в гонке.