Вадим Филоненко - Гонка на выживание

– А как вы убедили их сотрудничать с вами? Вряд ли большинство из них согласились бы добровольно создавать настолько чудовищное оружие. – Я, разумеется, и сам знал ответ, но мне хотелось услышать это от него.

Оуэн Бриль ничего не заподозрил – я отлично играл свою роль.

– Мы сказали им, что такое оружие уже создается другой страной, – охотно продолжил он разговор. – Какой именно, я уже сейчас и не помню. Вроде Окарой. Да, точно, двадцать лет назад именно с ними у нас были очень натянутые отношения, которые вполне могли завершиться войной… Мы сказали маоли, что в лабораториях Окары уже разработано несколько карт, среди которых карта их родной планеты Лагута. И единственное средство избежать удара – это опередить противника, то есть создать аналогичные карты, и как можно скорее.

– Но на самом деле ученые Окары не создавали таких карт? – уточнил я, обмирая от страшной догадки.

– Ни Окара, ни одна другая страна. Эта гениальная идея целиком и полностью принадлежит мне, – с гордостью откликнулся Бриль.

– Целиком и полностью вам… – Я прикрыл веки, пряча от него выражение своих глаз. – И что же маоли? Они все поверили вам?

– Самых недоверчивых мы убедили очень просто… – усмехнулся Оуэн.

– …взорвав их родную планету, – договорил я. Мне удалось сохранить на лице выражение спокойного интереса, а что творилось в этот миг в моей душе, ему незачем было знать.

– Да. Карту Лагуты мы составили одной из первых. А запустить в нужную точку боеголовку было делом нескольких часов.

Я глотнул коньяка, удивляясь, что руки у меня совсем не дрожат.

– А что же было дальше? – Мой голос прозвучал так, как надо: достаточно равнодушно, с оттенком легкого вежливого любопытства.

– А дальше закипела работа. Подстегиваемые ненавистью к несуществующему врагу и горем от потери родных и близких маоли трудились, как каторжники. Нам чуть ли не силой приходилось заставлять их прерываться на сон и еду. Но, несмотря на такой темп, маоли не успели довести работу до конца… – Бриль поморщился. Похоже, эту часть истории ему было неприятно вспоминать.

Я подлил ему и себе коньяка.

– Продолжайте, профессор, это все весьма поучительно. Так почему они не довели работу до конца?

– Примерно через полтора года работы маоли объявили забастовку и сказали, что продолжат составлять карты только после того, как будет взорвана Окара. Они хотели мести. Они никак не могли забыть гибель своей Лагуты. Но к тому времени наше правительство помирилось с Окарой и открытый военный конфликт стал невыгоден.

– И тогда вы решили избавиться от ставших опасными помощников, – подсказал я.

Мой голос все-таки предательски дрогнул. Оуэн взглянул подозрительно, и я поспешил успокоить его:

– Весьма разумный шаг, профессор. Я на вашем месте поступил бы точно так же.

– Ну, сами подумайте, куда нам было деваться? – воспрянул духом Бриль. – Мы же не могли их просто так отпустить! Они раззвонили бы о картах на весь мир, и Совет ОНГ тут же наложил бы на наши разработки свои загребущие лапы, объявив их вне закона, как это уже было с чипом подчинения и прочими крайне полезными вещами.

– Конечно, профессор. Вы правы, их нельзя было отпускать, – поддакнул я.

– Вы меня понимаете, – удовлетворенно кивнул Бриль. – Мы предоставили им выбор. Честно и откровенно посвятили их в курс дела и предложили работать на нас. За очень большие деньги. Несколько маоли проявили понимание и патриотизм и согласились. Но большинство отказались и…

Я отвернулся, делая вид, что рассматриваю рыбок. Он не должен был сейчас увидеть выражение моего лица.

– …подлежали ликвидации, – договорил Оуэн.

Мои пальцы стиснули рюмку коньяка. Среди этого большинства был Рарк…

Так получилось, что мы с Григом рано покинули Центр – всего через полгода после взрыва Лагуты, а Рарк остался и подлежал ликвидации…

Я, Григ и Рарк дружили с пеленок и были, что называется, неразлейвода. Наши родители частенько шутили, что уже и сами запутались, кто чей сын, потому что мы постоянно были вместе, живя по очереди то в одной семье, то в другой, то в третьей. Правда, после школы наши пути разошлись – Григ поступил в Горный, я во Внешний Патруль, а Рарк обожал астрономию и хотел стать ученым. Но как же мы обрадовались, встретившись в том самом Научно-исследовательском Центре!

А потом был взрыв Лагуты, и наша жизнь взорвалась вместе с ней. Беда еще больше сплотила нас троих – ведь, кроме друг друга, у нас не оставалось никого из близких. Во время катастрофы погибли жена Грига, его отец, мои родители и дед, все родные Рарка и миллионы других – людей и маоли, которые оказались разменными пешками в бесконечной, жестокой, военной игре.

Нам сказали, что это дело рук окарцев, мы поверили и захотели отомстить. Мы действительно работали, как проклятые, сутками не отрывались от компьютеров, забывая про сон и еду. Но некоторые из нас так и не смогли пережить потерю – сходили с ума или кончали с собой.

Григ тоже был тогда на грани самоубийства – он постоянно, ежесекундно думал о своей Агише. Мы с Рарком не спускали с него глаз, и однажды лишь в самый последний момент успели предотвратить трагедию. И тогда Рарк отозвал меня в сторонку и сказал, что надо срочно что-то предпринять. Надо как-то заставить Грига жить. Мы долго думали, а потом решили – ему нужно действие. Не двадцатичасовое сидение у компьютера, а действие. Настоящее.

«Григу нужно в армию, – сказал я. – Чтобы реально, с оружием в руках противостоять врагу. Серьезно, Рарк. Давайте все втроем рванем в штурмовики?»

«Идите вдвоем, – отказался Рарк, – армия не для меня. А вот Григу, пожалуй, это сейчас то, что надо».

Так наши с Рарком пути разошлись во второй раз.

Мы с Григом обратились к кураторам Центра с просьбой отпустить нас в армию. Они согласились рассмотреть наши заявления и для начала отдали нас психологам. Те долго и муторно тестировали нас, а потом передали в руки военных. Нам пришлось сдать кучу разных нормативов, но, в конце концов, наше желание исполнилось. Мы приняли воинскую присягу. Правда, служить вместе нам не довелось. Грига зачислили в штурмовики, а в меня мертвой хваткой вцепилась разведка.

Мы с Григом расстались, но я имел возможность издалека следить за его карьерой – еще бы! – очень скоро он стал живой легендой. А мою деятельность окутывала тайна. Я не имел права раскрываться даже перед ним…

– Но вы не слушаете меня, – обиженно сказал Оуэн. – Вам неинтересно?

– Ну что вы! – спохватился я. – Очень интересно. Так вы говорите, что те маоли, которые отказались сотрудничать с вами, были ликвидированы? А как именно их убили, вы знаете?

– Не помню точно, – отмахнулся Бриль. – Расстреляли, кажется.