Вадим Филоненко - Гонка на выживание

– Нет, Брайан, тебе лучше остаться внизу, – раздается искаженный аппаратурой голос.

Задираю голову и вижу облокотившийся на перила силуэт.

– Что, так и будем разговаривать? – спрашиваю.

– А почему нет? – откликается Паук.

– Да у меня так шея быстро заболит. – Кручу головой и демонстративно тру шею. – Может, хватит этой шпионской ерунды? Я знаю, что ты не так давно выглядел, как Дик. И если ты еще не успел поменять обличье, спускайся. Вернее, давай мы вместе поднимемся на крышу, сядем в мобиль и поедем в Центральный Парк. Выберем уютную веранду-кафе с видом на горнолыжный склон, закажем сока, поболтаем.

Паук смеется.

– С тобой приятно иметь дело, Брайан. Ты умеешь проигрывать.

«А ты?» – чуть не срывается с языка. Хотя чего там спрашивать, скоро я и так узнаю это…

– Так как насчет кафе? – повторяю.

– А давай, – соглашается Паук. – Только на всякий случай оставь здесь свой бластер.

Сгружаю титановую игрушку на пол и отфутболиваю ногой в сторону.

Паук спускается ко мне, и я с огромным удовлетворением вижу лицо Дика. Значит, Стин все-таки не ошибся. И значит, мой авантюрный замысел может сработать…

Дик-Паук указывает в сторону широких ворот, которые прорезают одну из стен склада.

– Мой мобиль там. Только иди первым, а то я терпеть не могу, когда кто-то дышит мне в затылок.

– Это у тебя профессиональное, – отвечаю. – А я так, наоборот, предпочитаю оставлять противников за спиной.

– Да, у нас с тобой разные профессии, – хмыкает Паук.

Черный «Бутвиль» приветливо распахивает дверцу.

– Садись за штурвал, – предлагает Паук, – а я покатаюсь пассажиром. Потом буду хвастать, что однажды у меня за пилота был знаменитый Брайан Макдилл.

Теперь наступает моя очередь хмыкнуть. Лесть – это хорошо. В большинстве случаев она помогает растопить в отношениях лед и наладить контакт. Но здесь важно не переборщить с дозой…

Завожу двигатели, включаю ручное управление и внимательно оглядываю панель – ищу среди приборов генератор помех.

– Эх, жаль, твой Ирвин отнял у меня подарок Тома, – говорю.

– Это какой? – проявляет живой интерес Паук. – Может, я смогу тебе его вернуть?

Я молчу и выразительно тру ухо.

– Понятно… – Паук достает из кармана компактный генератор помех вроде того, что был у меня. – Не бойся, он давно включен. Так что давай в открытую. Ты только взлетай, не тяни. Сделаем вид, что и в самом деле хотим посидеть в кафе.

Поднимаю мобиль над крышами и вписываюсь в средний скоростной уровень воздушного шоссе.

– Я знаю, что выигрыш на аутсайдере пошел в твой карман, – говорю напрямик. – Значит, ты присвоил казенные деньги, и если в твоей конторе об этом станет известно, тебе не позавидуешь.

– Ах, вот оно что… – Дик смеется. – Мне, конечно, жаль тебя разочаровывать, но ты выстрелил вхолостую. Да, я действительно выиграл, о чем сразу же поставил в известность бухгалтерию. Так что перед конторой я чист, как ангел.

– И на солнце бывают пятна, – бормочу я.

– В смысле? – с вежливым интересом откликается он.

– Да видишь ли, – вроде как нерешительно начинаю я. – Совсем недавно мне назвали три правила разведчика-разработчика, но я как-то сразу не оценил всю их мудрость…

– Вот так просто взяли и назвали, – не верит Паук. – Интересно кто?

Я молчу.

– Понятно, источник разглашению не подлежит, – комментирует Паук. – Ну, и какие же это правила?

– Что ошибаются все. Что ничто человеческое не чуждо даже профи. И что шантаж – классная штука. Так вот. Жадность – самое что ни на есть человеческое качество, и именно оно заставило тебя совершить ошибку – присвоить казенные деньги. Да, ты отдал в контору миллион, но положил себе в карман три. Ты сделал вид, что их выиграл Лонг. Ты провел деньги через его счет, а потом они исчезли в неизвестном направлении. Но сам Лонг наверняка и не догадывается, что делал ставку на «Бешеных Псов» и что несколько часов был миллионером. Он очень удивится, когда я расскажу ему об этом.

Я не смотрю на Паука, делая вид, что целиком поглощен дорогой, но готов поставить сто против одного, что у него сейчас крепко стиснуты зубы, а в глазах разгорается злость пополам с бессильным бешенством.

– Лонгу очень не понравится, что ты пытаешься подставить его в глазах конторы, – продолжаю я. – Ведь Лонг твой оперативник?

– Естественно, нет, – отрезает Паук.

– Да ладно тебе, – усмехаюсь я. – Стин уже давно расколол его.

Паук спадает с лица, будто увидел привидение.

– Стин?! – переспрашивает он. – Ты сказал «Стин»?!

– Да. Стин Слейтер. Знакомое имя? Мы тут с ним на днях встречались, и он рассказал очень много интересного…

– Врешь! – перебивает Паук. – Ты не мог на днях встречаться с ним. Стин мертв. Он погиб больше года назад.

– Ты уверен? – добавляю в голос ехидства. – Как странно, а мне он показался очень даже живым.

– Ты блефуешь! Этого не может быть! – Паук осекается. – Хотя… Тела тогда так и не нашли…

Конечно, не нашли – перед смертью Стин активировал в своей капсуле самоликвидатор, и мощнейший взрыв разметал все на атомы. А что Григ и Стин поменялись душами, Паук не знает. Хотя, может, со временем и догадается. А пока упоминание имени Стина повергло его в шок, ведь одно дело играть против дилетанта Брайана Макдилла, и совсем другое против опытнейшего разведчика-профессионала Стина Слейтера.

– А почему он сам не пришел? – упавшим голосом спрашивает Паук.

– Он не может. Он парализован. Единственное, что он может, это думать. И говорить. И он рассказал мне очень интересные вещи. Например, об одном твоем тайном счете… – вдохновенно вру я. – Кстати, Виктор по моей просьбе проверил этот счет, и представляешь, какой сюрприз: пару дней назад на него поступили три миллиона кредитов! Откуда бы, а? Может, ты получил наследство?

– Кончай балаган, – морщится Паук и роняет в сердцах: – Стин, сволочь! Пронюхал-таки, гад! Вот кого терпеть не могу, так это его. И все-то он всегда знает, и операции проводит быстро, изящно, чисто. Лишней капельки крови не уронит, скотина! Потом начинаешь анализировать, кажется, ну просто все, как апельсин. На поверхности лежит. И удивляешься, почему не додумался до такого простого решения сам.

Паук говорит скороговоркой, скорее для себя, чем для меня. Чувствуется, выплескивает наболевшее. Да-а… Сильно его Стин при жизни доставал. Ну, просто, словно кость в горле, стоял. Паук буквально болел от зависти и понимания, что сам никогда не станет таким же…

– Ну, что? – прерываю его словоизлияние. – Я доказал, что могу ставить тебе условия?

– То, что ты знаешь про выигрыш, ничего не меняет, – хмуро возражает Паук. – Для меня по-любому тупик. За присвоение казенных денег мне конец, но если я не получу от тебя карты, то мне тем более конец.