Николай Захаров - Жулики. Книга 5

И не успел он договорить это свое "давай", как откуда-то сверху, рядом с Серегиным креслом рухнул здоровенный мешок, килограммов на пятьдесят. От удара джутовая ткань лопнула и из дырки на пол потек ручей крупнозернистой, поваренной соли.

– Ну вот, что за гигантомания у тебя, Мишка? Там коробок спичек размером с шифоньер на пол уронил, здесь заместо солонки, мешок, – укоризненно покачал головой Петр Павлович. Все остальные, кроме Силиверстовича, молча уставились на лопнувший мешок с солью. Тихоновна испуганно перекрестилась и зашевелила губами.– "Молитву Честному кресту зачитывает",– понял Мишка по артикуляции.

– Как это?

– Серега с опаской ткнул пальцем в мешок.

– Передай, пожалуйста, соли немного. И рот закрой, глаза со лба тоже прибери. Леонидович, затолкай ему их обратно, смотреть страшно,– рассмеялся Мишка в ответ.

– Это что МЭЭ?

– Серега опять ткнул пальцем в мешок.

– Ну да. Браслет усиливает способности магические, заложенные в каждом с рождения.

– Это что? И я так смогу, если этот браслет надену?

– Наверное. Паучок нам объяснил там, что у каждого человека есть коэффициент этих способностей. Меньше единицы ни у кого не бывает. "Прапор" любой может тестирование провести. Пару глупых вопросов задает, и число коэффициента называет. У Павловича с Силиверстовичем почти двойки.

– А у тебя?

– У меня чуток по больше. Хотите, вон "Ваня" протестирует. "Ванюш", где ты там бродишь?

– окликнул Мишка служивого.

Прапор выскочил в проход и откозырял уже привычно, не вызывая улыбок.

– По вашему приказанию прибыл.

– Тестирование на магические способности проведи всем, кроме вот нас. Мы уже прошли,– поставил ему задачу Мишка.

– Кто желает первым, Господа?– приступил к ее выполнению «прапор» с вопроса.

– Ну, я давай,

– Серега отложил ложку и, зачерпнув соль пустой кружкой, поставил ее перед Мишкой.– Извини, забыл. Кушай на здоровье.

В течение пяти минут все оставшиеся прошли тест, который установил, что коэффициенты у всех примерно одинаковые и разница не превышает двух, трех десятых. А уровень не превышает у всех двойку.

– Ну и что это нам дает?

– Серега взглянул на Мишку.

– Без браслета ничего, потому что МЭ этой в атмосфере очень мало. Браслет ее аккумулирует и то очень долго. Чтобы потом всего час или два работать, 240-к часов собирает.

– Ну-ка, дай попробовать,

– Серега протянул руку и Мишка вложил ему в ладонь другой браслет, вынув его из кармана.

– И сколько там их в запасе?

– Шестьдесят.

– Почему недокомплект? – тут же врубился в цифирь, непривычно сочетающуюся, Серега.

– Шесть эксклюзивных хранятся отдельно на шестом уровне у Рерюфа в резиденции. Костюмчики, кстати, у него тоже "эксклюзивные".

– Понял,

– Серега нацепил браслет из черных пластин, соединенных непонятно как, но это "непонятное" тем не менее, растягивалось и сжималось.– На резинках что ли?– Мишка пожал плечами:

– Вроде.

– И что теперь?

– Теперь думай вещь. Представь ее мысленно. Ну и где-нибудь положи. Только живое ничего нельзя, почему то, – Серега закрыл глаза и зашевелил губами. На столе перед ним начала появляться пачка сигарет, но не проявившись как следует, начала деформироваться в зажигалку и из нее в пепельницу. Потом все это безобразие налилось цветами и застыло, как нечто абстрактное. Пепельница зеленого бутылочного стекла была квадратной, а пачка сигарет Кэмэл и зажигалка, торчали из нее, ввязнув наполовину. Зажигалка при этом влипла в сигаретную пачку и была она явно бензиновой, с откидной крышкой.

– Надгробие курильщика, – прокомментировал Петр Павлович.– Идея мне нравится.

Серега открыл глаза и изумленно уставился на "надгробие".

– Офигеть. Че ж оно все перемешалось-то?

– Раздельно думать нужно. Сначала сигареты,

– Мишка ткнул пальцем в пачку и она выползла из пепельницы и, отделившись от нее, упала рядом.– Потом зажигалку, – зажигалка повторила путь сигаретной пачки.– Ну и пепельницу потом,

– пепельница крутнулась вокруг своей оси и став круглой, поменяла бутылочный цвет на розовый.

– Ну вот… Такую композицию испортил, – произнес разочарованно Петр Павлович.– А я хотел домой взять и на телевизор поставить.

– Да, пожалуйста, как скажете,

– Мишка махнул рукой и все три предмета опять слиплись вместе, причем еще больше перемешавшись, а пепельница опять стала зловеще-зеленой и коряво-квадратной.

– Спасибо, сынок, уважил,

– Петр Павлович взял в руки "абстрактное надгробие" и принялся его разглядывать.

– Ловко как. Где что начинается, сразу не поймешь. Церетели удавится от зависти, если увидит.

– Ты, я смотрю, там время не терял. Насобачился,

– удивился Серега.

– Да нет, просто у тебя воображение слишком обширное, а у меня бедное. Я сразу про три предмета думать не могу, – отшутился Мишка.

– На ведовство похоже. Ладно ли это?

– Катюша испуганно смотрела на присутствующих.– Не бесовщина ли здесь?

– А ты, Катерина, молитву честному кресту зачти, как вон моя Тихоновна делает, – посоветовал Силиверстович.

– Я серьезно, дядюшка, а вам все шуточки, – обиделась Катюша.

– А им все нипочем,– поддержала ее Тихоновна.– С потолка мешки с солью валятся, курево, ниоткуда возьмись, а им смешно!

– Да почему же ниоткуда возьмись? Из окружающей среды. Мы же не в пустоте висим. Ну, что за бабьи страхи? Федор Леонидович, вы-то, что думаете про эту МЭ? – возразил решительно женщинам Петр Павлович.

– Я, Петр Павлович, в таких сферах не эксперт и мое слово не может быть здесь окончательным. Но думаю, что физика этих явлений просто не достаточно изучена, а сверхъестественным выглядит, потому что не привычно. Ограничения опять же имеются. И потом, насколько я знаю, бесы не могут материю творить. Они только страсти в людях распаляют. Это силы природные задействуются. Такое мое мнение, но повторюсь, я тут не компетентен. Зачитывай, голубушка, молитву хоть и вслух. Ну и крестным знамением осени. Проверяй, чтобы не сомневаться. Водицы жаль, святой нет. Еще бы и ей окропить, чтобы присутствие бесовское наверняка устранить, – высказал свое мнение Академик.

– Да им и молитвы "Честному кресту" довольно,

– убежденно заявила Катюша и начала нараспев:

– Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…– дочитав до конца, она попросила Мишку:

– Ну-ка, мил друг, сфокусничай-ка еще чего нито,

– Мишка взглянул на кружку с солью и та, медленно оторвавшись от стола, поплыла в сторону Сереги. Покачалась у самого его носа, будто раздумывая, не разгрузиться ли прямо тут, но Серега, поняв все правильно, заворчал:

– Но, но… Убирайся вон в мешок,– кружка послушно полетела к мешку и, высыпав соль, вернулась опять к носу Сереги.