Николай Липницкий - О чём молчат зомби

Был бы я без Геры, было бы легче. Не надо было бы оглядываться на неопытного напарника. Выкрутился бы. А тут, того и смотри, чтобы Герыч не накосячил. Романтик, чтоб его, Ромео! Да и я хорош. Иваныч сказал, а я и сдулся сразу. Нет, чтобы в позу встать! Ведь, мог бы отказаться Герку брать! Стоило только твёрдость проявить. Но не проявил. И не потому, что прогнулся перед авторитетом Иваныча. Просто, на меня так Гера глядел, что я не смог отказать. Вот дурак! И кому хорошо сделал? Гере? Он в любую минуту может погибнуть. Бывают такие ситуации, когда я не смогу помочь при всём своём опыте. Себе? Так я с таким неопытным напарником так подставиться смогу, что никакой опыт не спасёт. Да, что уж тут говорить? Раньше думать надо было.

Надо отдать должное, Герыч, пока, ведёт себя вполне себе нормально. По-крайней мере, не мешает и не косячит. И не истерит. Хотя, сейчас истерить самое время. Мы под землёй, в сточном тоннеле, по щиколотку в грязи и иле, чумазые от копоти, а над нами скачут живчики, не упуская нас ни на шаг. Кстати, о них. Там, наверху, уже их штуки три шлёпают. А по пути, уже, у каждой решётки, как минимум, три медляка на посту нас встречают. С чего бы такой почётный эскорт? Как-то не радует такое преувеличенное внимание к нашим скромным персонам.

Мы шли по тоннелю, свет фонаря освещал осклизлые стены с пятнами плесени и разбегающимися от луча тараканами, и мокрицами. Застарелая паутина грязными клочками свисали с потолка, а под ногами всё чавкала и чавкала грязь. Романтика! И чего Герычу не нравится? Особенно паутина. Влетел головой, и ну судорожно отряхиваться, матерясь сквозь зубы. Впечатлительный какой. Но, ничего, после этого выхода, или привыкнет, или назад, в охрану вернётся. А поисковику брезгливым быть невозможно. Нельзя, чтобы из-за своих страхов или предпочтений человек отказался от наиболее безопасного маршрута или надёжного укрытия.

Идти пришлось аж до самого коллектора. На определённом этапе решётки закончились, а пол, и так понижающийся, достаточно круто пошёл вниз. Круглое бетонное помещение с металлической лестницей на стене и люком наверху выполняло сразу функцию сбора сточных вод с нескольких направлений и распределительного узла для теплотрассы. Сам узел, как и лотки для труб находился на высоте груди, что мне понравилось. Поэтому дальше я выбрал путь по лотку, идущему примерно в нужном направлении. Пусть и не пройдёшь по нему в полный рост, зато, вряд ли, зомбаки отследят наше местоположение под землёй.

Я закинул туда ранец, автомат, потом сам подтянулся и залез внутрь. Гера полез следом, неловко забираясь на переплетения труб и опять вляпался в паутину. Нет, он положительно не подходит в поисковики. Нельзя быть таким брезгливым. Наконец, он подхватил автомат и ранец и уставился на меня. Я, молча, повернулся и, согнувшись в поясе буквой «Г» пошёл вперёд. Пыхтение и сдавленное чертыхание за спиной сообщило мне, что Гера идёт за мной.

Проход был неудобным. Мало того, что пыли и грязи было по уши, так ещё и ноги постоянно подворачивались на этих трубах. Но, самое главное, что он был безопасным. Мы прошли до следующего узла, который располагался в таком же коллекторе, через который мы забрались сюда. Я поднялся по скобам, вбитым в бетонную стену и, сдвинув, слегка, крышку люка, попытался осмотреться. Двор. Обычный городской двор – колодец. В меру грязный, в меру заросший кустами. Природа, вообще, словно дорвалась. Никогда раньше я не видел, чтобы за короткое время всё так зарастало. Прошло, каких то, три месяца, а заросли, словно город уже не меньше года брошенный стоит. И, что дальше будет?

Зомбаков нигде не было видно. Вот и хорошо. Я спустился вниз, подобрал оружие и ранец, и, кивнув Гере, полез опять наверх. От греха подальше, сразу нырнули в ближайшие кусты и затаились. Следовало осмотреться и убедиться в том, что мы оторвались. Гера лёг ничком и закрыл глаза, блаженно улыбаясь. Самоубийца.

– Чё разлёгся? – толкнул я его ногой.

– Поверхность! Небо! Красота! Особенно после подземелья.

– А ну-ка сел!

– Ты чего?

– На прогулку выбрался? Променад на пленере?

– А что такого?

– Запомни: вот так лежать ты можешь только на крыше института. И то недолго. А тут надо постоянно ухо востро держать.

– Ну, ты же начеку.

– Я – начеку. И, случись что, я выживу, потому что сумею вовремя среагировать и уйти с линии атаки. А ты – нет.

– Какая атака?

– Живчик, например. Прыгнет, да, хотя бы, вон с того окна, а ты, ни откатиться, ни сесть не успеешь. Да и, тут кроме зомби, опасности хватает. Те же мародёры, например.

– Что, и люди нападают?

– Ради автоматов и амуниции вполне могут из-за угла подстрелить. Оружие и боеприпасы в цене нынче.

– Я не знал. Даже представить не мог, что в нынешние времена, когда и людей-то осталось совсем немного, мы друг другу будем глотки рвать.

– А ты как думал? Человек, вообще, самое опасное животное на земле. Он думать умеет. А, раз так, то и надумать может что-нибудь пакостное. Мы же, в отличие от других представителей животного мира, не умеем останавливаться в своих желаниях и довольствоваться необходимым. Нам всегда больше надо. С одной стороны, это хорошо. Весь прогресс на этом строится. А, с другой стороны, всё гадкое, злое и чудовищное, проистекает именно от этого нашего свойства. Это, ещё, на наш институт не нападают пока.

– А, что, могут?

– Конечно! Не все живут в таких тепличных условиях, как мы. Некоторые, вообще, по подвалам прячутся. Общины разные бывают.

– Ну, на нас напасть нереально. НИИ укреплён. Охрана, опять же.

– Всякое в жизни бывает. Найдутся отчаявшиеся и нападут. Не днём, конечно. Ночью. Снимут охрану и вперёд.

– Хватит тебе жути нагонять!

– Я не нагоняю. Просто стараюсь донести до тебя, что расслабляться нельзя.

– Да понял я уже это.

– Ну, раз понял, тогда пошли. И смотри в оба.

Из двора вышли на небольшую улочку, пошли по ней и, перебравшись через поваленный решётчатый забор, попали в парк. В парке было тихо. По аллее прогуливалась парочка заражённых, а в сухой чаше фонтана замер ещё один, словно прислушиваясь к чему-то. Осторожно пробираясь кустами, мы обошли фонтан слева и двинулись в сторону карусели, когда из разбитой витрины кафе – мороженого выпрыгнул живчик и уставился на нас своим немигающим взглядом. Гера от неожиданности заорал, выпустил очередь в зомби и, естественно, не попал.

Ловкий оказался живчик. И стрелянный. Вон, строчка пулевых пробоин на рубашке. И рукав в засохшей крови. Красиво ушёл от автоматной очереди, укрылся за стволом дерева, а к нам, напролом, через кустарник, уже попёрли медляки. И откуда их так много тут взялось? Мы же только троих видели! Из-за общественного туалета с неряшливым граффити на белёной стене выбежал ещё один живчик и рванул к нам. Я огрызнулся из автомата и, кажется, даже зацепил его. По крайней мере, скорость он сбросил. Гера ещё раз выстрелил по первому, но опять не попал. Разве, только, снова за дерево загнал. И то хлеб, как говорится.