Ярослав Веров - Десант на Европу, или возвращение Мафусаила

Метафелиций с откровенным неудовольствием выбрался из фиксирующего кармашка своей лежанки, и всплыл над ореховой столешницей большого овального стола в центре кают-компании. Я с интересом ждал, как это кот начнет «крутить кино». Мафу нелепо распластавшись повисел в воздухе, а потом подобрал лапы и замурлыкал: сначала тихо, а потом все громче и громче. И от этого мурлыкания перед глазами у меня поплыло, а уши заложило ватой необычайной тишины. И сквозь эту тишину, вернее, на фоне ее, возник истошный вой сирен боевой тревоги, кают-компания превратилась в рубку, а вместо полотна Рембрандта, появилось зеленое пятно ослепшего эхоскрина, на котором нельзя было ничего разглядеть, кроме гигантской туши Космической Маугли, которая…

…протянула руку и подхватила безжизненную тушку Мафусаила.

– Господи, Виг, – пробормотала она. – Он же… он же совсем холодный!

Все еще одурманеный видениями, я не сразу понял, что говорит Лиз.

– Да очнись же ты! – крикнула она. – Мафу умер!

– Как умер?! – всколыхнулся я. – Он же бессмертный!

– Вот тебе и бессмертный, – сказала сквозь закипающие слезы супруга. – Что мы скажем Шуру? А Саньке? Ведь они же так его любя-ат…

– Да постой ты! – выкрикнул я. – Дай мне его! Я его… в медбокс…

Лиз порывисто протянула мне тело трехсотлетнего кота, сама при этом отлетела к стене и сшибла минирепродукцию «Ночного дозора». Проклятая невесомость! Прижав к себе Мафу, я поплыл в медбокс. Кот был и впрямь совершенно холодным. Причем, как-то уж совсем безнадежно. Но ведь этого не должно быть! Он же почти машина. Его же починить можно!…

В медбоксе у нас было специальное устройство, упрощенный аналог того, что Шур держал у себя в усадьбе. Именовалось оно фризером, хотя было гораздо более сложным, чем обыкновенная криогенная камера. Я хорошо помнил, что периодически Мафу нужно подключать к этому фризеру для профилактики. Следующий сеанс должен был как раз состояться через трое суток. Но ведь эти трое суток прошли пятнадцать лет назад!

Чёртовы Трикстеры, вы же убили его!!! Да как вы посмели?! Ведь и одного коготка Мафу не стоит весь ваш Прирученный Космос, дурацкий этот ваш гиперценоз, все ваши райские кущи и благорастворение воздухов!… Грош цена вашей мудрости и вашей силе, если вы, при всем вашем могуществе, походя, не задумываясь, отняли у старика его последнего современника, друга, почти сына…

И для чего вы дали коту речь, если отняли жизнь?…

Уже на пороге медбокса, я услышал сигнал радиовызова. Я давно и думать забыл о том, что на борту «Птерозавра-2», кроме М-ретранслятора, есть обыкновенная радиостанция, на всякий пожарный случай, установленная хитроумным Мастером Хо. Движимый какой-то сумасшедшей надеждой, я как был, с несчастным любителем маслин на руках, нырнул в рубку.

Среди разноцветной россыпи приборных индикаторов, красным карликом тлел глазок радиостанции. Я зацепился мысками мокасин за фиксирующие ремешки и притянул себя к пульту. Вдавил клавишу. И услышал музыку сфер.

«Птерозавр-2», «Птерозавр-2», говорит радиообсерватория Ганимеда! Для вас с Земли получено сообщение! Транслирую запись!»

Голос неизвестного мне парня с Ганимеда пропал. Несколько томительно долгих мгновений в динамиках раздавался только вечный шорох Вселенной, а потом сквозь него прорезался уверенный, с хрипотцой баритон Шура:

«Хлодвиг, Элизабет! Надеюсь, вы меня слышите. Я знаю, что вы живы. Об этом мне сообщил Мафусаил, который только что вернулся. Просто появился у меня в кабинете. Во плоти. И попросил передать вам привет. И еще, цитирую дословно: „не горюйте, когда это случиться“. Понятия не имею, что он хотел этим сказать. Теперь о главном. На Землю вам пока возвращаться не надо. Здесь многое изменилось, и не все – к лучшему. В частности, космодромное хозяйство Первого кольца ни к чему не пригодно. Нуль-транспортировка нефункционирует. Поэтому, предлагаю взять курс на Европу. Там вам помогут. Там вы нужнее. И, кстати, там вас ждет сын. А также – внук. Виктор Александрович Быстров. Другие подробности узнаете по прибытии. Подтвердите получение этого сообщения. Конец связи!»

За спиной прерывисто вздохнули.

– Да, – сказал я, не оборачиваясь. – Представь себе, Лизавета, ты уже бабушка!

– От дедушки слышу, – отозвалась моя девушка… простите, бабушка-астронавт. – Но Мафу… уму не постижимо…

– Всемогущество, Истина, Бессмертие, – пробормотал я. – Что ж, видимо, это входит в условия игры…

– Что будем делать с… телом? – спросила жена. – Мафу, конечно, жив, хотя не понимаю, каким образом, но… надо бы как-то, по-человечески…

– Погребем с почестями, – сказал я. – Мафусаил это заслужил. Невзирая на свое воскрешение…

– Погребем?! – удивилась Лиз. – Где?

– Там, – мотнул я головой в сторону обзорного экрана, на котором проступали из окружающей тьмы два светлых полумесяца – это «гантеля» Эроса удалялась в сторону Солнца. Даже не верилось, что после отбоя тревоги прошло совсем немного времени. Впрочем, с той поры я постарел на пятнадцать лет, и из молодого отца превратился в молодого деда…

Подготовка к церемонии не заняла много времени. Спустя час, мы с Лиз опять были в рубке, где на одном из экранов виднелись останки кота Мафусаила, запакованые в кошачий скафандр. Тело покоилось в пассажирском шлюзе, оставалось только открыть внешний люк, но я медлил.

– Надо бы сказать что-нибудь, – жалобно проговорила Лиз, несомненно уловив мое колебание. – Нельзя же просто его выбросить!

– Да, да, сейчас, – откликнулся я. – Вот, вспомнил… это из одной древней фантастической книжки… «Так как этот чело…» – я осекся, но набрав побольше воздуха, решительно продолжил: – Так как этот человек, наш товарищ, встретил свой конец в опасном перелете, между миром и миром, и не может лежать ни в какой земле, ожидая суда в вечности, то мы вверяем это тело великим глубинам Бесконечности, дабы странствовало оно в просторах пустоты до того дня, когда последняя труба призовет из космоса его мертвых».

– Аминь! – печально заключила Лиз, и я разблокировал люк.

Вырвавшийся из шлюза воздух увлек за собой тело нашего товарища, до Судного дня обреченного странствовать в просторах пустоты.

Славянский мир. Москва – Донецк. 2002—2007 гг.