Вадим Тарасенко - Ненависть Волка

Впрочем, нет, не наплевать – с тех пор, когда ученый понял, что Сарб и все эти высшие чины, заметив, что после очередного исчезновения Торри, он начинает трудиться наиболее продуктивно, стараясь в работе утопить свое отчаяние, они стали время от времени сами убирать его мальчика.

«Они используют меня как осла, осла, бегущего за привязанной перед его носом морковкой. И морковка – это Торри. А чтобы осел не выбился из сил, иногда ему дают попробовать, чуть надкусить эту морковку. А потом вновь безжалостно забирают ее – пора бежать, осел! Ну, ничего, мы еще посмотрим, кто осел».

О’Валли Мулл решил мстить.

О, он знает, как можно отомстить всем этим сарбам! И месть его будет ужасной. Подпитываемый этим новым охватившим его чувством, академик на радость Сарбу, Президенту Норку и другим высшим чинам кроков дни и ночи просиживал в лаборатории, стараясь окончательно укротить гиперпространство. И, похоже, на прошлой неделе ему это удалось. Похоже…

Но чувство мести оказалось для Мулла все же слабым катализатором. И, проделав за неделю основную часть работы, – осталось чуть-чуть, еще раз проверить все расчеты, покрутить созданную им математическую модель в «головах» компьютеров и так и эдак, – ученый «сдулся». Сильнейшая апатия охватила его. Делать ничего не хотелось. Только лежать на кровати и думать, почему так несправедливо устроен мир, почему, в первую очередь, любят тело, а не душу. Ведь душа важнее же! Намного важнее…

Вот и в то утро, проснувшись после очередного «калейдоскопа» сна-яви, академик продолжал себя терзать этим почему, пытаясь доказать недоказуемое – что для молодого, избалованного благами цивилизации, человека важнее душевный мир, чем чувственный. Доказательство не давалось. Измученный и окончательно разбитый академик вновь повалился на свою, ставшую одинокой, постель. Чтобы как-то отвлечься, он схватил дистанционный пульт и включил телевизор. Как ни странно, но академик не любил технических новшеств и предпочитал им старые традиционные решения. Именно поэтому его дом был обставлен несколько архаично. И именно поэтому академик пользовался дистанционным пультом, а не специальной приставкой к телевизору, которая понимала и преобразовывала жесты рук или слова во включение телевизора, переключение каналов, уменьшение или увеличение звука и так далее. И если бы не Торри… При мысли о мальчике с кукольным лицом Мулл громко, в голос застонал.

«Давай еще по одной», – раздалось с огромного куба-телевизора, стоящего точно посередине комнаты.

На экране показывали один из многочисленных бесконечных сериалов, которые так любил смотреть Торри, часто доводя изнывающего в постели О’Валли Мулла до исступления.

– Валли, подожди, – капризно говорил мальчик, отталкивая тщедушного академика, – тебе только от меня это и нужно. – Тон становился еще более капризным и обиженным.

Часто это «подожди» длилось несколько часов, и в конце концов ученый засыпал.

«Давай». Два модно одетых молодых человека сидели в каком-то то ли кафе, то ли баре. За их спиной, на всю стену было расположено панорамное окно, за которым красиво переливаясь в темноте, сверкали огни какого-то города.

«А может, он и не любил эти проклятые сериалы, а просто это был удобный предлог избавиться от близости со мной?» – Очередной стон раздался в спальне.

«Слушай, Брисс, у тебя с Бриллой что, все серьезно?»

Раздавшиеся в комнате слова, произнесенные одним из телесериальных героев, заставили Мулла вздрогнуть и внимательно вглядеться в экран, с которого тут же раздался хохот.

«Запомни, Кноппи, одну простую и непреложную истину, которая здорово поможет дальше жить. Заметь, говорю я тебе ее совершенно бесплатно. Ну, разве что закажешь мне еще один стаканчик крача.

– Договорились! Излагай!

– Так вот, запомни. Секс без любви – это удовольствие без обязанностей!»

– Секс без любви – это удовольствие без обязанностей, – ученый тихо повторил только что услышанную фразу. – А у Торри со мной секс – это обязанность без удовольствия. А от перестановки слагаемых, сумма не меняется – любви ко мне у него нет и никогда не было. И как только подворачивается удобный случай, он тут же сбегает от этих обязанностей…

На телеэкране два молодых человека, смеясь и потягивая из высоких стаканов крач, обсуждали какую-то Бриллу.

О’Валли Мулл утробно застонал, стон перешел в какой-то рык. С остервенением мужчина распахнул дверцу бара и схватил первую попавшуюся под руку бутылку. Под действием пальца пробка мелодично открылась.

– Смеетесь?! Так и я сейчас буду смеяться! – И он опрокинул себе бутылку в рот. Обжигающая жидкость устремилась в рот, опаляя гортань, пищевод и уже в желудке разливаясь приятным теплом…

Через час О’Валли Мулл уже пытался чокаться с героями следующего телесериала, пошатываясь, ходил вокруг куба телевизора, норовя зайти какому-нибудь парню или девушке сзади и хлопнуть их по попке или задрать юбку.

– Секс без всяких обязанностей! Партнер на ночь! Получил удовольствие и забыл! И никаких душевных терзаний! Слышишь меня?! – Академик ткнул указательным пальцем в грудь одному мускулистому парню на экране. – Никаких! Просто надо брать и получать удовольствие!

Он попытался схватить за грудь стоящую с этим парнем красивую, загорелую девушку в ярко-желтом купальнике. Рука беспомощно скользнула по стеклу.

– Слышишь, берешь и получаешь удовольствие! – не унимался академик, беспомощно елозя руками по экрану.

Парень, не обращая никакого внимания на дергавшегося в нескольких сантиметров от него О’Валли Мулла, притянул девушку к себе и долгим поцелуем приник к ее губам. Затем молодые люди, смеясь, взялись за руки, разбежались и одновременно прыгнули в бассейн, находящийся в нескольких шагах от них. Фонтан брызг взвился вверх и в стороны. Тщедушный, невысокий мужчина с бутылкой крача в руке стоял, опустив голову, и исподлобья смотрел на хохочущих, резвящихся в воде молодых людей. У него был вид, словно вода, весело брызнувшая во все стороны, окатила и его, а не замерла по ту сторону экрана.

– Веселитесь… наслаждаетесь друг с другом… а вот мне не с кем наслаждаться… не с кем.

В это время девушка по ту сторону экрана схватила парня за шею, приникла к нему и они вместе погрузились под воду. Телекамера без колебаний последовала за ними. В прозрачной, голубовато-зеленой воде было видно, как два молодых сильных тела терзали друг друга, при этом стремясь слиться друг с другом, стать одним целым. Купальник четко выделяющимся ярко-желтым пятном одиноко опускался на дно бассейна. А выше его, в мириаде воздушных пузырьков продолжалась борьба, терзание двух тел. Объемное изображение давало полную иллюзию того, что телевизор неожиданно превратился в бассейн с двумя соблазнительными телами внутри. Молодые люди иногда, на мгновение, выныривали вверх, чтобы глотнуть воздуха, и вновь погружались в водную стихию, делавшую их тела невесомыми, а чувства, ощущения – более яркими. Как вода, омывая невзрачный камешек, делает его цвет насыщенным и ярким.