Вадим Тарасенко - Ненависть Волка

– Ммм… надо меньше пить, – произнес он поистине интернациональную, межгалактическую фразу.

Свет в убежище мгновенно погас, но тотчас автоматика включила аварийное освещение.

Убежище, в которое спустился О’Валли Мулл, представляло собой стальной цилиндр, помещенный в специальную бетонированную шахту и подвешенный в ней на специальных могучих амортизаторах, Ударная волна лишь качнула этот многотонный стальной цилиндр. Амортизаторы раз-другой сжались-разжались, передавливая масло через многочисленные жиклеры и гася колебания. Через пару секунд они замерли, как будто ничего и не произошло. Все та же тишина… Нет, прямо над головой академика, заставив его вздрогнуть, взвыла сирена – специальные датчики, установленные рядом с домом, зафиксировали и передали установленному в этом же убежище компьютеру и прокатившуюся по ним ударную волну, и мощный всплеск светового и гамма-излучения. Зафиксировали они и поток других неизменных спутников ядерного взрыва – нейтронов, альфа-частиц – и прочую, прочую, прочую радиоактивную гадость. Сложив два и два, компьютер понял, что рядом произошел термоядерный взрыв, и принялся энергично действовать. Специальные заслонки перекрыли воздуховоды, включились химические кислородные аккумуляторы, завыла сирена.

О’Валли Мулл, закрыв уши руками и зажмурив глаза, сгорбившись, сидел на прежнем месте.

«Да, основательно я перебрал сегодня… Аж в ушах звенит. Все, хватит. Сегодня спать, а завтра в лабораторию. Пора ребят наказывать за то, что они превратили меня в осла, в безмозглую тягловую скотину, таскающую их к новым постам, званиям, наградам». Пошатываясь, научное светило осторожно встало сначала на карачки, а потом медленно поднялось. Глаза нащупали стойку пульта управления платформой с несколькими кнопками. Нетвердой рукой светило надавило на самую большую кнопку, приказывая платформе подняться наверх. Естественно, компьютер заблокировал эту безумную попытку подняться туда, где дули раскаленные ветры и бесшумно бушевали десятки тысяч рентген.

– Черт… не хватало еще тут застрять, – Мулл уже более осмысленно нажал на другую кнопку – включение связи с Центром.

Из ожившего динамика раздавались лишь какие-то невразумительные шорохи. И его смазливенькая секретарша, несколько минут назад пытавшаяся строгим тоном разговаривать со своим шефом, и пытавшийся связаться с ним директор Центра господин О’Ралли Крус были мертвы.

– Что за черт! – уже осмысленно пробормотал ученый. И тут он увидел пульсирующий красным тревожным светом экран телевизионной панели, закрепленной на стене убежища: «ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ! НАНЕСЕН ЯДЕРНЫЙ УДАР!»

– На… нанесен… я… ядерный удар… – запинаясь, прочитал надпись академик.

И наконец реальность, расчищая себе путь продолжавшей орать сиреной, ворвалась в мозг крока.

Чисто автоматически он вдавил еще одну кнопку на пульте управления. Тотчас пульсирующие красные слова исчезли, словно провалились вниз, открывая Муллу то, что скрывалось за ними. Чудом уцелевшая одна из пяти камер внешнего обзора показывала Апокалипсис. Желтовато-синее небо Суримы превратилось в грязно-серое от клубившихся огромных туч пыли, зловеще подсвечиваемых снизу яркими сполохами пожаров. Некогда ухоженная местность, с многочисленными аккуратными зданиями, окруженными лужайками травы и клумбами цветов, между которыми росли красивые высокие деревья, превратилось в какое-то месиво из груд бетона и стали. Зеленые лужайки и разноцветные клумбы исчезли, сменившись черной, обугленной землей, из которой торчали, словно какие-то страшные свечи, горящие пни. И все это было густо сдобрено многочисленными пожарами.

– О, Всемогущий Картан, что это? – О’Валли Мулл впал в ступор от увиденного.

Из этого состояния его вывело какое-то движение на экране. Осмысленное движение. Ученый заставил себя сконцентрироваться и собраться. Из-за развалин дома, принадлежащего Крусу, вышли человек десять в каких-то серо-черных комбинезонах, почти сливающихся с окружающим пейзажем. Головы их были закрыты такого же цвета глухими шлемами. В руках они держали бластеры.

Трое из них отделились из группы и стали приближаться к его дому.

– Челы или фролы, – догадался Мулл.

Между тем трое людей с бластерами зашли в его дом. Трясущейся, вмиг вспотевшей рукой, он переключился на камеры внутреннего наблюдения. Вот они осматривают кухню, точнее то, что от нее осталось. Идут дальше по дому. Одна комната, другая. Заходят в спальню. Один из них останавливается около кровати со смятой постелью, подходит к разбитому телевизору, осторожно вытягивает из него бронзовую статуэтку, вертит в руках и бросает на кровать.

– О, Всемогущий Картан, помоги…

В чем должен был помочь Бог кроков, О’Валли Мулл не уточнял. То ли, чтобы эти страшные люди с глухими шлемами на головах ушли из его дома и его, находящегося десятью метрами ниже, не обнаружили. То ли вообще, чтобы эта страшная картина, которую он увидел на экране телевизора, исчезла и груды бетона и стали чудесным образом вновь сложились в здания. Черная, обугленная земля зазеленела и украсилась разноцветными пятнами цветов. А гигантские клубы пыли превратились в желто-синее небо.

Челы или фролы, находившиеся в его доме, куда-то заторопились и стали один за другим покидать его спальню. Последним уходил тот, который бросил статуэтку на кровать. Неожиданно он, вновь подойдя к кровати, резко остановился. У крока, наблюдавшего за ним по телевизору, все оборвалось внутри. Ему показалось, что этот человек каким-то образом догадался, где находится Мулл. И сейчас нажмет на маленький выступ, спустится в его убежище, поднимет на него свой страшный бластер и… Яркая вспышка перед глазами – и Мулл свалится на колени…

Придя в себя, он увидел, что его кровать крест-накрест перечеркнута лазерным лучом. А в спальне никого нет. Лихорадочно переключившись на видеокамеру внешнего обзора, ученый смотрел, как эти страшные люди сели в подъехавший транспортер и вновь скрылись за углом разрушенного здания.

Мулл в оцепенении смотрел на разрезанную кровать, на дымящуюся постель с черным, обугленным следом лазерного луча. Что-то неприятное начало жечь в паху. Он опустил взгляд. Светлое пятно жидкости растекалось под ним. В нос ударил запах мочи. И О’Валли Мулл, академик, лауреат многочисленных премий, награжденный самыми высшими наградами Содружества свободных планет, завыл. Он выл, скулил, как скулит до смерти напуганный щенок. Ну почему так, почему? Почему этот пустой мальчишка, эта кукла где-то наслаждается жизнью, получает чьи-то ласки, любуется наверняка прекрасным пейзажем. А он, понимающий суть мироздания как никто другой, который может любой, даже самый сложный физический процесс поместить в клетку из множества уравнений и тем самым усмирить и покорить, вынужден стоять в подземелье, на коленях, в луже собственной мочи и выть от страха, словно какой-то зверь. Всемогущий Картан, почему? Значит, никакой справедливости не существует? Ну так тогда он сам будет справедливостью! Он будет сам решать, кого казнить, а кого миловать!