Вадим Тарасенко - Волк с планеты Земля

Серую волну первым почувствовал Лю, уже стоя на комбайне. Он предостерегающе ткнул рукой куда-то вверх. Его жест мгновенно поняли все. Только одно в данный момент могло привлечь человека, вышедшего из маленького, но комфортного для него мирка кабины – серая волна, серый убийца. Три руки почти одновременно вдавили три зеленых кнопки. Спаренный залп пневмопушек транспортера и комбайна разорвал тишину рудника. Лю не ошибся: таинственная, агрессивная для человека и его творений жизнь подкралась сверху. Ударная аммиачная волна застала ее в восьмидесяти метрах от людей – через сотую секунду должен был последовать небольшой ядерный взрыв, и узкий невидимый рентгеновский луч пронзил бы первую жертву. Молекулы аммиака плотной струей вошли в комок бактерий. На одну живую частичку приходились сотни тысяч еще более мелких неживых частичек, сотни тысяч ударов разогнанных до сотен метров в секунду молекул аммиака. И таинственное поле, сгоняющее бактерии в сверхсложный атомный рентгенов-ский лазер, как пастух сгоняет овец в одно стадо, было побеждено. Его цепкие объятия разжались, и мириады бактерий стали тем, чем и должны были быть – мириадами бактерий, мирно кушающими радиоактивную породу.

Неприятный озноб пробежал по спине. В желудке у российского офицера образовалась какая-то холодная пустота – серая волна! И снова рявкнули пневмопушки. Краем взгляда Андрей увидел, что его напарник успел вновь запрыгнуть в кабину транспортера. Уже легче. Хоть какая-то, но защита. От луча мощностью в десятки тысяч рентген не спасет, но и без него в рудниках Гамеда хватает «прелестей». Тот же радиоактивный фон с десяток рентген в час, который создают все породы, которыми Бог наградил эту планету. Всевышний в тот момент, наверное, пребывал в дурном настроении. Поэтому долго находиться просто в одном защитном костюме – все равно что прогуливаться по Оймякону зимой в легком свитерке. Поможет, но не надолго.

Третью серую волну люди почувствовали, когда еще не успели затихнуть ударные волны, посланные по душу ее сестрички. И вновь вздрогнули шланги высокого давления, подводящие аммиак к соплам.

«Массовая атака. Карусель!», – Андрей слышал о таком явлении, когда одна серая волна сменяет другую, но сам в такую переделку он еще не попадал.

Теперь все зависело от того, сколько времени продлится такая атака, сколько оборотов сделает такая «карусель». Естественно, компрессоры включились сразу, после первого же залпа. Но все равно, больше двух залпов подряд они не сделают. Двух?

И вновь атака.

– Рах, это карусель! – закричал российский десантник по рации. – Следующий раз не стреляй. Я прикрою. Потом ты!

«Эх, поздно догадался!» – и снова залп.

Пушки транспортера промолчали – Рах и Лю поняли его мысль.

«Остался один выстрел в транспортере, и все. Дальше придется умирать. Эх, даже с Лю не успел переговорить. И все-таки, откуда он знает русские буквы и слова? Умирать? Дудки! Спецназ ГРУ так просто не возьмешь! – в голову Андрея пришла спасительная идея. Или не спасительная. – Там увидим!» – правая рука оторвалась от бесполезной сейчас зеленой кнопки и стала лихорадочно колдовать на пульте управления.

Шестая волна не заставила себя ждать, явилась, едва, много миллионов раз получив по «шее», «разбежались» бактерии предыдущей волны. И вновь она пыталась напасть на людей сверху, как и все предыдущие.

К концу шестого залпа, включив максимальную скорость, Андрей вывел фрезу из тоннеля, который она прогрызла в породе. И тут же включил режим подъема – звенья манипулятора, одно за другим, начали раскладываться, вытягиваясь в прямую линию. Фреза быстро стала подниматься вверх. Тридцать, сорок метров.

Легкий озноб, неприятное чувство сверлящего взгляда – седьмая волна. Короткий взгляд на индикатор готовности пневмопушек – желтый запрещающий цвет.

Вот она. По пологой прямой серый сгусток живой материи в мгновение ока спикировал на них. В пятидесяти метрах он еще потемнел, став темно-серым, и вдруг полумрак рассеялся – плазменный шар небольшого ядерного взрыва высветил на дне подземной пустоты круг диаметром в сто метров. Звук взрыва, преодолев звукоизоляцию кабин, был чуть слышнее ударов в момент преодоления аммиачных струй, выброшенных из сопел звукового барьера. Уникальность этого живого и, скорее всего, разумного рентгеновского лазера была и в том, что у него был беспрецедентно высокий коэффициент полезного действия. Практически вся энергия ядерного взрыва каким-то непостижимым образом переходила в энергию жесткого гамма-излучения. Ни тебе каких-то заметных других видов излучений: нейтронного, альфа-излучения. Практически не было и ударной волны – не больше, чем от фугаса среднего калибра. Тяжелые гусеничные машины – тягач и комбайн – даже не качнуло, разве что чуть манипулятор на последнем. Световое излучение – вспышка – еле одолело круг в сто метров.

Землянин быстро огляделся. Кто? Кого серая волна выбрала первой жертвой. Рахад, Рах… Сквозь стекло кабины было отчетливо видно, что командир отработавшего смену экипажа упал грудью на пульт управления тягачом. Упал уже мертвым. Человек мгновенно погибает уже при двух тысячах рентген. Говорят: «Смерть под лучом». А тут, как минимум, десять тысяч. Раненых при атаке серой волны не бывает.

Волна злости накатила на Андрея. Оскалившись волком, он продолжал управлять манипулятором. Только бы успеть. Живой лазер «перезаряжается» быстро – десять секунд, и новая вспышка.

Фреза быстро глотала метры высоты. Сорок пять, пятьдесят метров. Одновременно с вертикальным движением, нажимая несколько кнопок на пульте управления, землянин заставил двигаться фрезу и в горизонтальной плоскости. Мгновение, и метровый диск фрезы легко протаранил серый шар.

– Получай, сволочь! – едва фреза коснулась серой волны, Кедров тут же включил ее вращение.

В лучах прожекторов режущие кромки рабочего инструмента комбайна образовали сплошной блестящий светлый круг.

Естественно, далеко разбросать мириады бактерий фреза не могла, но нарушить целостность шара – легко! Десять секунд после первой вспышки истекли, но нового выстрела рентгеновского лазера не последовало.

– Знай наших! – азартно заорал российский десантник, заставляя фрезу совершать небольшие колебательные движения: вперед-назад, влево-вправо, подальше разбрасывая «ошметки» серого убийцы.

Но «мозг» серой волны разрушен не был – не было достигнуто то критическое расстояние, после которого высокоорганизованная армия бактерий превращается в неорганизованную толпу. И этот «мозг» доказал, что он способен действовать не только по одному сценарию. Несколько секунд – и бактерии сгустились в шар в трех метрах от фрезы.