Андрей Горюнов - Контакт первой степени тяжести

– Да. И не разбежишься, – согласился Калачев.

Таксисту, ожидавшему Белова с Леной на вокзальной площади, чрезвычайно не понравился этот внезапно подруливший «воронок».

Он вышел и, будто гуляя, пошел к нему – «обнюхивать».

Номер на «воронке» был не московский, областной.

Одному из сопровождавших Белова, дежурившему возле выхода из вокзала на привокзальную площадь, попалось на глаза такси с московским номером, ждущее. Оперативник, а это был тот самый прапорщик Капустин, который утром, стоя на лоджии в квартире Белова, предположил нелепейшую с точки зрения начальства мысль о том, что Белов улизнул из-под самого их носа на такси, насторожился.

Не спуская глаз с выхода из вокзала, он осторожно, боком, начал перемещаться к такси.

Осмотрев машину и увидев на заднем сиденье пакет, из которого торчал рукав камуфляжной формы, он еще более убедился в глубине и основательности своих подозрений и, хмыкнув, решил возвратиться на пост.

По дороге назад, к входу в вокзальное здание, он нос к носу столкнулся с таксистом, возвращавшимся к своей машине после «обнюхивания» областного «воронка».

Теперь им обоим предоставилась возможность осмотреть не только машины, но и друг друга.

Конечно, каждый из них узнал другого: прапорщик Капустин – приходившего в квартиру таксиста, а таксист – одного из «пятнистых», представленных ему утром для опознания.

– Угу, – мрачно произнес таксист и, почесавши щеку, изрек: – Пора уж познакомиться… Трофимов!

– Прапорщик Капустин.

Они пожали руки.

– Очень приятно, – сказал таксист Трофимов.

– Взаимно, – кивнул прапорщик Капустин. – Гляжу, погодка совсем разгуляется к вечеру?

– Да, – согласился с ним таксист Трофимов. – С утра-то подмораживало.

– К полдню солнышко пробилось, слава богу!

– Вот лед-то и растаял!

– Ждешь его? – спросил прапорщик Капустин и даже сам почувствовал мгновенно, сколь глупо прозвучал его вопрос: ответ был очевиден.

– Жду. Вот так же, как и ты.

– Ну, значит, мы оба ждем.

– Да. Только вот дождемся ли?

– А поживем – увидим. Ты далеко не уезжай.

– Да я совсем стою. Вот видишь – даже вышел из машины.

– И никуда не убегай. Ты еще пригодишься.

– Знаю. Я людям нужный…Люди-то – в вокзале? Прапорщик подумал не более пяти минут, поколебался. Решил не врать, ответить прямо:

– Да.

– Я так и думал почему-то, – сообщил таксист. – А воздух здесь свежее, чем в Москве, а?

– Значительно. – Капустин согласился. – Да здесь вообще почище.

В вокзальных буфетах есть неудобно, столики не бывают как раз – либо они слишком высоки, либо слишком низки, а если учесть, что Белову пришлось к тому же обедать в наручниках, то несложно понять, отчего он испачкался.

– Хватит! – он отложил вилку.

Разжевать «долгоиграющий» шашлык не удалось, а изображать удава, глотающего куски целиком, Белову показалось унизительным.

Лена, у которой руки оставались свободными, заботливо, как ребенку, вытерла рот Белову салфеткой.

– Едем? – спросил Калачев.

– Почти, – поднял палец Белов. – Остались только мелочи: с таксистом, что на площади, рассчитаться.

– С таксистом? – перебил его Калачев, явно насторожившись.

– А почему вы с ним еще не рассчитались? До сих пор?

– А чтоб он не смылся, господин инспектор, – улыбнулся Белов. – Какой вы простодушный, право!

– А вы отсюда разве не на поезде собрались? – с тревогой в голосе поинтересовался Калачев. Вся его логически выстроенная версия внезапно пошатнулась.

– Нет. Мы должны были отсюда уехать на такси. В Сергиев Посад.

– Как так?

– Да так!

– А как же в Вологду?

– В Вологду я и не собирался. Совершенно серьезно.

Калачев побледнел. Похоже, он шел по ложному следу, и если бы не повезло ему здесь, в Александрове, то перехват в Вологде мог бы оказаться полным позорным провалом.

– Да вы, если не верите, можете у таксиста справиться. А также у кассирши касс дальнего следования. Я там до Инты один билет себе на воркутинский забронировал.

– Я так и сделаю, – кивнул Калачев. – Я обязательно проверю каждое ваше слово. Утром вы меня ловко провели, но второй раз я уже не поймаюсь на басни. Одну минутку!

Калачев, препоручив Белова с Леной прибывшему с ним из Москвы оперативнику и местному милиционеру, быстрой походкой направился на выход, к такси.

– С упорством урагана нам не везет, – сказала Лена, грустно наблюдая сквозь вокзальное окно, как Калачев донимает вопросами таксиста Трофимова.

– Напротив, нам везет, как никому, – улыбнулся Белов.

– Да уж, скажешь! Ты как считаешь, – спросила она, помолчав, – тебе сколько лет дадут?

– Не больше десяти, – с безмятежной улыбкой ответил Белов. – Но и не меньше двух.

– Думаешь, дадут по минимуму?

– Я думаю, что я убегу, – ответил Белов, внимательно рассматривая наручники на запястьях.

– И я с тобой убегу!

– А ты-то откуда? – спросил Белов с таким забавным выражением, что оба рассмеялись.

У охраняющих брови подскочили вверх от удивления. Они не знали, что очень часто тягостная, давящая ситуация, придя к концу, пускай даже плохому, приносит облегчение и, освобождая от психической нагрузки, приводит к безотчетному веселью.

– Да не «откуда» я убегу, а «куда» и «с кем». Я убегу с тобой, куда угодно!

– Ну, этот случай точно войдет в историю. Княгиня Волконская, помнишь, рванула за мужем в Сибирь, но то ведь всего лишь на каторгу, не в бега!

– А разница какая?

– О, разница огромная! Ведь женщина в бегах, без дома, без семьи… Даже баба русская… Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет, но вот в бегах… Не знаю! На каторге – это гораздо проще для вас, совсем иное дело – почти все женщины в России и так живут в условиях извечной-бесконечной каторги – с рождения и до смерти.

– Разговорчики! – заметил слушавший их разговор местный милиционер и уловивший в речах неслыханную для города Александрова крамолу.

– Не свисти! – кинул ему Белов через плечо и, повернувшись к Лене, подмигнул ей: – «Ей жить бы хотелось иначе, носить драгоценный наряд. Но кони все скачут и скачут, а избы горят и горят…»

Настроение его повышалось, он ощущал прилив сил и наступление светлой полосы жизни. Он знал по опыту, что когда его охватывало это чувство, оно всегда заполняло его целиком, давая возможности непомерные, волю и мощь: лбом можно гору свернуть.

Удивленное выражение лица возвращающегося к ним Калачева было заметно издалека.

– Ну, вижу, вы теперь осведомлены о наших планах лучше нас самих, – встретил его Белов. – Теперь давайте как американцы – поторгуемся. Заезжаем в Сергиев Посад ровно в семь и венчаемся – вы получите мое чистосердечное признание, а если будете себя во время обряда еще и галантно вести – то будут не просто признания, а и с раскаянием. Это один вариант. Второй: – едем мимо Лавры, транзитом, но все ваши вопросы-допросы – мимо ушей. Тоже транзитом.