Андрей Мартьянов - Танец с Хаосом

На корме танка пошипело, я уж совсем потерял надежду на чудо, однако грозное предупреждение производителя оказалось справедливым: баллон таки взорвался, разбросав тугие струи противного сине-зеленого огня. Двигатель желто вспыхнул.

Снова на броню. Скрипит верхний люк, что перед самым командирским перископом, открывается, по пояс высовывается человек в пилотке и с перемазанным машинным маслом лицом… Но я уже на башне – короткая очередь прямо в грудь и шею, вскрик, хрип, брызги вязкой крови в лицо. Танкист сползает вниз, а я, стискивая рукоять автомата до спазмов в запястье, непрекращающейся очередью палю в темную утробу «Мауса», пока не кончаются патроны. Все. Дело сделано.

Двигатель разгорался все сильнее – пора убираться. Если рванет боезапас – мне каюк, окончательный и бесповоротный. Сергей, значит, возле переднего краулера? А ну, быстро к нему!

Я едва не получил инфаркт, когда добрался до места главных событий. Бортовой люк громадного транспортера вскрыт, несколько трупов у порога, внутри щелкают выстрелы и колышутся язычки темно-красного пламени. Пожар в кунге, что ли?

Трупы – это полезно. У них можно забрать оружие! Автоматы незнакомой конструкции я не тронул – мало ли… – прихватил достаточно изученный за сегодняшний день «Шмайссер» и, будто в омут, нырнул внутрь краулера. Дьявольщина! Он двухэтажный да еще разделен переборками, словно подводная лодка. Два покойника в германской военной форме справа, один свешивается из люка, ведущего наверх. По металлическому потолку что-то грохочет, словно мебель роняют или играют в кегли снарядными гильзами.

По трапу – наверх. Так и есть. Мой напарник, товарищ, командир – называйте как хотите! – сцепился с одним из членов экипажа. Судя по плетеным, потемневшим погонам – офицером, каковой офицер, навалившись на Сергея сверху, увлеченно пытается всадить ему повыше ключицы начищенный длинный кортик. Эдакий армрестлинг, в котором выигрывает выживший.

Думать долго не пришлось. Я аккуратно подошел сзади, нежно приставил дуло «Шмайссера» к голове супостата и коротко нажал спусковой крючок.

Осечка! Или патроны кончились.

Услышав щелчок, офицер на мгновение отвлекся. Попытался обернуться. И получил свое – удар наотмашь рукоятью автомата в лицо. Сергей перехватывает кортик и всаживает лезвие врагу в низ живота, туда, где аорта раздваивается, а давление крови в этом самом большом сосуде человеческого тела наиболее сильно. Смерть мгновенная. Почти. Так, секунда-две…

– Сам бы справился, – проворчал Сергей, отбрасывая в сторону тело и усаживаясь. – Здоровый, подлец, попался… Как танк?

– Г-горит… – заикнулся я. – Слушай, но… Как ты их всех?

– Как? Ручками! А не твоим поганым оружием! Оно сломалось! Тьфу! Ручками, как почитаемые предки на Куликовом поле!

Для наглядности лейтенант восьмой бригады вытянул свои покрытые кровью и грязью ладони вперед и продемонстрировал.

– В этой машине пусто, – деловито продолжал Сергей. – Предполагаю, пленных содержат в командирском транспортере. Дорога перекрыта и назад, и вперед, никуда не денутся. Помощь если и явится, то не скоро – дорогу мы накрыли бомбой, пока восстановят… Местные будут сидеть, не высовываясь, тем более что от ближайшей и знакомой нам комендатуры даже головешек не осталось. Надо подумать, как бы твоего напарника поаккуратнее извлечь наружу. Между прочим, почему винтовка отказала в самый ответственный момент?

– Электромагнитный импульс от ядерных взрывов, мощная ионизация, – слабо промямлил я, начиная соображать, что Сергей в одиночку положил весь экипаж здоровенного транспортера! Но каким образом? Ну и супермены обитают в этом необычном двадцатом веке! Да одного такого старшего лейтенанта на Гитлера выпусти, никакого Второго Белорусского фронта не нужно: мигом уделает. Голыми руками порвет, в салат покрошит и на стол Верховному Главнокомандующему сервирует. – Машинка нежная, тяжелых воздействий не любит. Микросхемы, все такое…

– Замнем для ясности, – кивнул Сергей. – Я вот к тутошней технике относился ласково, старался не громить, а это значит, что командирскую машину мы запросто вызовем по радио. Радио у нас ламповое, надежное. Если получится – либо заставим их капитулировать, либо обменяем жизнь твоего друга на их жизни. Согласен? На второй подобный штурм сил у нас не хватит…

Я устало кивнул и, конечно, согласился. Адреналинового шторма в крови, подобного сегодняшнему, я не переживал ни разу в жизни. Да, была армия, учения, десантирование на другие планеты – в общем, обычная боевая учеба, как и во всех армиях мира. Но здесь… Чересчур ранимая психика обитателя XXII века оказалась слишком неприспособленной к Войне на Всеобщее Умерщвление. Штурм Ландау вместе с вояками фон Цорна я воспринимал как игру, но эту Ригу, этот мир, эту реальность я принимал как явь, страшную, невозможную, бестолковую явь…

– Ты пойди наружу, – со спокойной ласковостью посоветовал Сергей, – собери наше оружие в доме, где мы прятались. Там много всякого добра осталось, не бросать же? Успокойся. Все в порядке. Все на редкость хорошо. Иди. Только не забывай оглядываться по сторонам, согласен? Я пока поговорю с супостатами, может, чего выторгую.

Я и пошел. Пылевое облако опустилось на землю, и теперь только под подошвами ботинок взметывались невесомые вихорьки. И все равно воздух оставался бурым и неприятным на вкус и запах. Черные облака, поднятые нашими ракетами, сносило ветром на северо-восток, как раз к руслу Гауи, где закрепилась в обороне Красная армия генералиссимуса Жукова. «Ничего, – подумал я, – если у Георгия Константиновича все солдаты такие, как Сергей, то радиоактивные осадки для них – как прокисшее пиво для меня. Неприятно, но употреблять можно…».

Порыскав по несколько видоизменившимся развалинам (ударные волны поработали), я подобрал позабытые в спешке штурма приборы, разломал прикладом терминал управления «Искрой» – нечего оставлять местным обитателям высокие технологии светлого будущего. Не по их уму игрушки. Мой гранатомет, поразивший первый «Тигр», как ни странно, работал – и наведение, и компьютер не пострадали. Справедливо, это же армейская техника, а не полицейская! Она для таких серьезных мужских забав предназначена напрямую.

Вернулся обратно, оглядываясь, как и советовал Сергей. На улице – ни единого движения. Уцелевшие обитатели независимой Латвии скорее всего попрятались по норам, в ожидании нового налета. В стороне Домского собора теперь даже развалин не было видно – очередной порции хамства со стороны свихнувшегося человечества старый храм не пережил, рухнул.

Заметил, что с уцелевшего транспортера за мной следят – поворачивались квадратные окошечки перископов, а вслед за ними и стволы, торчащие из пулеметных гнезд. Да и наплевать! Фрицы должны понимать – положение у них самое что ни на есть аховое. Заперты в узком ущелье улицы, на виду у противника, словно мишень на стрельбище. Только бы Сергей их уговорил! Пусть отдадут Дастина, а потом катятся на все восемь сторон света!