Роман Злотников - Элита элит

Так что к своим ящикам Вилора вернулась разъяренная на саму себя… и на весь мир в придачу.

А вечером Малышев рассказал ей интересные вещи про тех уродов, на которых она наткнулась. Их уже успели допросить и… ну не возиться же с ними в конце концов. Они сами избрали свою судьбу, когда согласились надеть форму врага и пойти к нему на службу. Оказывается, немцы наконец-то опомнились и буквально пару дней назад развернули настоящую охоту на сбежавших военнопленных. По лесным дорогам, между деревнями и хуторами метались мотоциклисты. А еще они мобилизовали местных во вспомогательные отряды полиции и объявили о крупной денежной награде тем, кто обнаружит, где скрываются беглецы. Вот эти два дурня и поперлись, как они говорили, «пошукать насчет грошей».

Впрочем, оба Вилору теперь совершенно не волновали. А вот что ее действительно волнует, показала ночь. Синяк от удара прикладом сильно болел, так что заснула она поздно. А когда заснула… Утром она долго умывалась, чтобы успокоиться и холодной водой убрать с лица румянец, который заливал лицо всякий раз, когда она вспоминала свой сон. Ну просто какая-то озабоченная. Позор! И это комсомолка называется?!

После завтрака, который на этот раз, к счастью, готовила уже не Вилора (на столько-то людей!), к ней на занятия прибыли санинструкторы и санитары. И Вилора со стыдом вспомнила, что так вчера и не подобрала никого в команду. И выругала себя. Как всякие непотребные сны смотреть, так первая, а как до дела, так… На ее счастье, ей опять помог Малышев. Оказывается, она вчера рассказала ему об этом распоряжении, просто рассказала, ничего не требуя и не ставя никаких задач. И пока она разбиралась со своими чувствами, успокаиваясь после дурацкой ситуации с ящиком, Малышев быстренько поговорил со старшиной Гарбузом и Головатюком, который теперь исполнял обязанности командира первой роты. Так что пара-тройка кандидатов нашлась, и Вилоре оставалось только назвать эти фамилии командиру, для того чтобы получить их в свое распоряжение.

К капитану она подходила медленно, на заплетающихся ногах и изо всех сил борясь с предательским румянцем.

— Да, слушаю, — отозвался он, отрываясь от карт, которые напряженно рассматривал, и поднял на нее глаза.

Вилора почувствовала, что у нее подгибаются ноги. Да что же это с ней такое?! Мямля! Размазня!..

— Товарищ командир, мне для медицинской секции нужны рядовые… — Она с трудом закончила разговор и тут же бросилась обратно. Причем не к себе, а все к тому же ручью, в котором освежила свои алые щеки утром. Даже не заметив, что командир проводил ее внимательным взглядом, а затем задумчиво потер подбородок…

Через два дня, за которые суматоха среди ящиков улеглась, сместившись в окрестный лес, где группы вооруженных людей все время то перебегали от дерева к дереву, то утюжили лесную почву собственными животами, локтями и коленями, капитан собрал то, что он назвал оперативным совещанием. Вилора как начальник службы медицинского обеспечения также оказалась в числе приглашенных.

— Товарищи… — начал Куницын, выслушав доклады, а скорее жалобы всех присутствующих на то, что им катастрофически не хватает времени. И что им настоятельно необходимо еще два, три, четыре дня, неделю, чтобы… — Товарищи, времени у нас нет. Из допросов пленных выяснились интересные подробности. Похоже, у немцев появилась какая-то светлая голова, которая нас вычислила. Поэтому сейчас за нами разворачивается широкомасштабная охота. А поскольку вчера мы взяли еще двоих из состава их полицейских вспомогательных сил, отправившихся разузнать, куда пропала предыдущая пара, я предполагаю, что примерное наше местонахождение им известно.

— Откуда же, товарищ командир? — удивился кто-то. — Мы же их перехватили. Никто ничего не успел доложить.

— Ну представь себе, что ты рассылаешь патрули по ключевым точкам. И все возвращаются и докладывают, что никого не обнаружено. А с одной точки — ни докладов, ни патрулей. Что следует предположить?

— Так они ж сами поперлись, никто их не рассылал.

— И пропали. Ты думаешь, их командиры настолько тупы, что не доложат о пропаже сразу двух пар охотников за вознаграждением, отправившихся в один и тот же лес?

И все почувствовали, как над их головами будто что-то сгустилось.

— Я думаю, только низкая облачность пока препятствует тому, что над этим лесом не кружат самолеты.

— Ну и что? — отозвался кто-то. — Пусть приходят. Давно ждем. Уже руки чешутся.

— Несомненно. Только я предпочитаю разыгрывать бой по своим правилам и в том месте, какое сам выберу и подготовлю, а не там, где мне его навяжет противник. К тому же, и это также должно будет стать для вас правилом, вы должны научиться думать не только о том, как выиграть предстоящий бой, но и о том, как ситуация будет складываться после боя. — Капитан сделал паузу и обвел всех внимательным взглядом.

И все, кто сидел вокруг костра, поняли, что все эти заморочки с бирюльками, с иглами, с кроссами и всякими другими упражнениями были еще цветочками. Во всяком случае, для них. А теперь он будет делать из них нечто совсем уж запредельное…

— Я наметил несколько объектов, уничтожение которых доставило бы немцам крайне много неприятностей. И один из них находится не так далеко отсюда. А если в этом районе будут сосредоточены крупные силы, что уже, я не сомневаюсь, происходит, то, пока мы с ними не разберемся, — заняться этим объектом мы не сможем. Причем, как я уже упомянул, таких объектов у меня намечено несколько. Поэтому нам не только необходимо уничтожить или хотя бы рассеять те силы, что сосредоточены против нас…

— Почему это рассеять? Уничтожить, и точка! — загорячился Римозов.

Командир замолчал и неодобрительно покачал головой. Римозов покраснел.

— Виноват…

— Уничтожить или хотя бы рассеять, — вновь повторил капитан, — потому что если полное уничтожение противника будет означать для нас те потери, которые я посчитаю неадекватными, я… дам ему уйти. Это понятно?

Все несколько озадаченно закивали. Они были воспитаны несколько в другом ключе: «Беспощадно!», «До полного уничтожения!», «Не щадя себя!», «Ценой собственной жизни!»…

— Мне нужна победа, — четко и громко, будто программируя их, произнес Куницын, — но не любой ценой, а лишь той, на которую я соглашусь. Каждый из вас для меня более ценен, чем сотня немецких солдат. Поэтому я приказываю всем: беречь людей! Вы — командиры. Ваша задача не спать ночами, ломая голову над картой, считая на пальцах, колотясь башкой о березу, но в конце концов придумать, как достигнуть выполнения имеющейся задачи с минимальными потерями. А не бросать людей голой грудью на пулеметы. Понятно?