Михаил Тырин - Синдикат «Громовержец»

Он думал, как классно было бы сейчас зайти к ней домой, поставить в угол оружие, неторопливо и серьезно что-нибудь обсудить. Вот это жизнь! Не то, что торчать на Гимназии и зевать от скуки, слушая, как кто-то кому-то собирается дать в рожу. Или уже дал. Или сам получил.

И вроде можно зайти. Вроде даже есть о чем поговорить. Но какое-то странное чувство не пускало. Казалось, что-то пролегло между ним и Машкой. Ну придешь… Привет — привет. А дальше?

Между тем, дома на антресоли все еще лежала полупустая жестяная коробка и ждала, когда в нее положат недостающую сумму. Кирилл уже понял, что ждать какой-то счастливой случайности не стоит. Никакой удачи не подвернется, если только сам не пошевелишься.

Кирилл сегодня направлялся к одному школьному товарищу. Еще в начале лета тот предлагал подработать на шиномонтажке, что стояла на трассе в десятке километров от города. В тот раз Кирилл отказался — в любой момент могла прийти повестка из военкомата — какая тут работа? И вообще, хотелось погулять напоследок.

Деньги там обещали не ахти какие, но если работать много, часов по двенадцать, если экономить, не покупать пиво и сигареты с фильтром… если, конечно, там еще осталось место. Сплошные «если». Мизерный шанс, за который приходится хвататься.

Погруженный в эти и другие размышления, Кирилл почти не смотрел по сторонам. Его приятель жил на одной из окраин, недалеко от Промзавода. Путь пролегал через пустынные и довольно унылые места.

Под мышкой Кирилл держал Машкин перфотрон, завернутый в полиэтиленовый пакет. Уже второй день он таскался с этой штукой и чувствовал себя довольно глупо. Перфотрон совсем не был похож на оружие в привычном понимании. Он был почти весь пластмассовый, легкий, словно пустой. И маленький, хотя и не настолько, чтобы спрятать в кармане. Игрушечный автоматик, да и только.

Сегодня Кирилл вообще хотел оставить его под кроватью, но в последний момент передумал. Все-таки шел один, да к тому же рядом Промзавод, с которым так и не определены отношения.

Кирилл продвигался между заброшенными автомастерскими и такими же обезлюдевшими теплицами. Здесь редко встречались люди. Разве что кто-то разбивал старый фундамент, добывая камни и кирпичи, или шел с лопатой и рюкзаком, срезая путь через огороды. В этих местах водились преимущественно бродячие собаки, и сейчас Кирилл иногда видел, как то одна, то другая перебегает тропинку.

Он не обратил внимания, когда очередная быстрая тень промелькнула среди руин где-то справа. Он поднял глаза, лишь когда заметил препятствие на тропинке впереди себя. Посмотрел — и остолбенел.

Сначала показалось, что кто-то глупо и жестоко пошутил над собакой, обвешав ее разной ерундой. Это действительно была собака — большая, лохматая, косолапая. Голова, во всяком случае, точно была собачьей.

Но вот остальное…

Во-первых, Кириллу никогда не приходилось видеть таких крупных собак. Туловище казалось раздутым, словно кто-то накачал его насосом. Ноги — толстенные, мощные — подошли бы скорей лошади. Да к тому же все тело чудища покрывала драная полиэтиленовая пленка, прихваченная кое-где проводками, резинками и изолентой. Под пленкой жирно блестело живое мясо — получалось, что с собаки кто-то содрал клоки шкуры, прикрыв раны полиэтиленом.

Собака неловко двинулась с места. Кирилл тут же подался назад. Она шла неловко, наверно, это непомерное израненное тело мешало ей. Но потом вдруг неожиданно сильно прыгнула и оказалась совсем рядом.

В воздухе тут же растеклось омерзительное зловоние. Собака словно гнила заживо. И в самом деле, с малого расстояния стало видно, что ее тело сплошь воспаленное, гноящееся, местами серое, омертвелое. Пленка была грязной, вся в каких-то брызгах изнутри и снаружи, под ней что-то дрожало, булькало. На землю закапала серо-желтая слизь.

Кирилл замер, как парализованный. Он забыл обо всем. Он не знал, кто мог сделать подобное с несчастным животным и чего теперь можно ждать от искалеченного существа. Человек, если б с ним такое сотворили, пожалуй, сошел бы с ума и возненавидел мир.

Тут вдруг собака как-то горестно вздохнула и уселась на тропинке. В следующий момент она издала звук, похожий на трель кнопочного телефона. Одновременно на ее груди замигала под пленкой слабая желтая лампочка. Кирилл не успел ничего подумать, как из-за развалин бетонного забора выскочил Пакля.

Сначала Кирилл даже обрадовался, что оказался не один перед ужасным существом. Но тут же ему в голову пришла самая простая догадка. «Конечно, — подумал он, — кто еще у нас плодит животных-уродов, кроме Пакли».

— Ага! — удовлетворенно заявил тот, убедившись, что Кирилл ни жив ни мертв. — Я так и думал, что это был ты.

— Где был я? — не понял Кирилл.

— Ты ко мне во двор лазил. Тебя моя собака унюхала.

— Чего ты брешешь? — пробормотал Кирилл, делая мелкие незаметные шажки назад.

— Да ладно! А ну. Жучка, повтори! — Собака вновь издала телефонную трель. Похоже, ее даже отучили лаять. — Видишь?! Собака брехать не станет!

Все-таки чувствовалось, что Пакля в легком замешательстве. Он-то думал, что на него покушались какие-то особые враги, прежде неведомые — что-то из рода секретного спецназа, имеющего в своем хозяйстве бесшумно летающие аппараты и прочее. А тут простой зарыбинский пацан. И что ему за интерес лазить по чужим дворам? И откуда у него та штука, на которой он улетел?

Впрочем, теперь это довольно легко было выяснить.

— Так, — произнес Пакля с видом судьи и палача одновременно, — сейчас будем вопросы разбирать.

— Какие еще вопросы?

— А такие… Зачем ломился ко мне? — это раз. Чего было надо? С кем лазил? Вот тебе для начала. — А не твое дело.

— Мое это дело. Сейчас Жучка от тебя кусочек оттяпает — сразу будет мое дело.

Собака-монстр при этих словах зашевелилась, напряглась и вдруг встала на задние лапы, став похожей на беременного кенгуру. Кирилл отшатнулся, его прошиб холодный пот.

— А-а! — Пакля злорадно рассмеялся. — А сейчас еще и близнецы подойдут. А я погляжу, как ты с ними в догонялки сыграешь.

— Ах ты козел! — вырвалось у Кирилла.

— Чего-чего? — Пакля тронул ободок на шее. — Ну, сейчас ты скажешь это Жучке…

Собака придвинулась почти вплотную, и у Кирилла перехватило дух от ее тошнотворного запаха. Он близко-близко увидел ее дрожащие черные губы, с которых текла слюна, гноящиеся красные глаза, мокрые обвислые уши.

— Жучка! — крикнул Пакля, но не успел закончить команду.

Потому что Кирилл выстрелил в собаку.

Он не сразу вспомнил, что у него под мышкой есть перфотрон. И вообще, как выяснилось, он до последнего момента не мог принять то, что ему придется использовать оружие против кого-то.