Михаил Тырин - Синдикат «Громовержец»

Из темноты блеснули хорошо знакомые ему лошадиные зубы.

— Не понял… — растерянно пробормотал Кирилл. — Дрын? Ты, что ли?

— Я, — сдавленным дрожащим голосом ответил Дрын.

Поршень пытался понять, что произошло. Он стоял в затянутом пылью подвале, холодный сумрак рассекали лучи вечернего солнца, проникающие через пробитый потолок. Было почти тихо, хотя только что воздух содрогался от грохота и воплей.

Жалобно завыла измученная корова в одной из секций. Ей, наверно, тоже было ведомо чувство страха.

Поршень осторожно пошел вперед, в недоумении озираясь.

Что за ерунда? Что им опять понадобилось, этим неугомонным гимназистам? Когда их ждать в следующий раз?

В облаке пыли обозначилась угловатая фигура близнеца. Он подошел к Поршню и остановился рядом, готовый к другим приказам.

— Понял, чего делается? — пробормотал Поршень.

Боец безмолвствовал.

Поршень медленно пошел дальше. База рассекречена, и теперь необходимо было срочно менять место. Впрочем, никакой проблемы в этом Поршень не видел. Ему было наплевать на то, где несчастному Пакле придется коротать дни. Тем более что тому, кажется, очень понравилось колоться опиумом.

Он остановился прямо под проломанным потолком. И понял: Кира украл у него ящик с замороженным покойником. Уму непостижимо… Ну, допустим, дело не в покойнике, а в том, что эта штука могла летать. Стоило ему из-за этого рисковать, лезть прямо в лапы близнецов, если у него и так была другая летающая машина? Значит, имелся какой-то далеко идущий замысел…

Поршень почувствовал, что вокруг него прямо-таки сгущаются странные события, от которых не стоит ждать ничего хорошего. Давно пора было принимать решительные меры. Кира стал слишком опасен.

И тут его взгляд наткнулся на пузырящуюся лужу и две оторванных ноги. Сердце Поршня словно покрылось ледяной коркой. Он долго смотрел на останки бойца и с каждой минутой все яснее понимал: у него отняли одного из верных слуг. Его лишили половины той несокрушимой и грозной силы, которой он до последней минуты обладал.

Это было куда хуже и серьезней рассекреченной базы. Это был проигрыш, почти провал. Остался всего один боец. Не станет этой последней боевой единицы — не останется вообще ничего!

Поршня затрясло от обиды и ярости. Он знал, чувствовал, что когда-нибудь лишится поддержки безмолвных близнецов. Но не предполагал, что это может произойти так скоро и так глупо.

Неподалеку раздался слабый жалобный стон. Поршень сначала не обратил внимания: он подумал, что невменяемый Пакля ползает где-нибудь поблизости. Но стон повторился, и Поршень навострил уши. Это был явно не Пакля.

В нескольких шагах от себя Поршень увидел обвалившийся штабель старых деревянных поддонов, в которых на стройки доставляют кирпичи. Из-под потемневших досок торчала чья-то рука, пальцы на которой конвульсивно сжимались и разжимались.

— А ну проверь, — велел Поршень бойцу. Ему стало не по себе, губы мгновенно пересохли.

Тяжелые поддоны с грохотом полетели в сторону. Через несколько секунд Поршень увидел покрытое пылью лицо Хряща, искаженное болезненной гримасой. На его теле болтались какие-то железяки, скрепленные ремнями.

Поршень ощутил, как снова его начинает переполнять ярость. Он отпихнул бойца и, взяв у него автомат, приставил ствол к груди Хряща.

— Ты завалил моего боевика, — произнес он ледяным голосом. — Ты понял, что ты сделал? Понял, урод, отвечай?!

Хрящ стонал, он, похоже, совсем плохо соображал, что происходит.

— Ты оставил меня без бойца, — продолжал Поршень. — Думаешь, я тебя за это просто пристрелю? Хрен ты угадал, сука! Я из тебя нового бойца сделаю. Ты понял, козел?

Хрящ ничего не понимал, но Поршень не замечал этого.

— Тебя привяжут к столбу, как свинью, обмотают трубочками и вставят батарейку в мозги, ясно? Будешь бегать за мной на задних лапках и лизать мне задницу, скотина!

Поршень размахнулся и в ярости ударил Хряща ботинком в бок. Тот вскрикнул и, кажется, сразу потерял сознание.

Поршень перевел дыхание и швырнул автомат на пол. Боец неподвижно стоял рядом, ожидая приказа.

— Вот тебе новый экземпляр для живодерки, — сказал Поршень. — Занимайся в свое удовольствие.

— Дрын, ты откуда тут взялся, придурок! — крикнул Кирилл, теряя самообладание. — Где Хрящ?!

— А я откуда знаю, где Хрящ? — раздался в темноте все еще дрожащий голос промзаводского вожака. — Да я вообще не въезжаю, чего творится.

— Сволочь… — в сердцах выпалил Кирилл. Он машинально попытался нащупать рацию, но вспомнил, что рации нет. — Как ты сюда попал, говори!

— Ну чего… — Дрын был настолько испуган, что оправдывался перед Кириллом, как двоечник перед учителем. — Мы Паклю искали. Решили подождать, картишки разложили, все дела… Потом Вано за самогонкой сбегал… Ну я закемарил чуть. Проснулся — все трясется. Я побежал, тут вдруг пол подо мной проваливается, и я в подвале. Кругом треск, вопли, дым. Я сюда и спрятался…

— Ну ты и кретин, — сокрушенно проговорил Кирилл. — Ты хоть понимаешь, что натворил?

— Ничего я не понимаю, — удрученно ответил Дрын. Капсула чуть покачивалась — она летела, поднимаясь все выше. Становилось холодно. От бессилия и обиды Кирилл не находил себе места. Ему нужна была рация, ему требовалось связаться с Хрящем, с Машкой…

Вместо этого он летел, сам не зная куда, в холодной железной коробке, да еще в компании с трясущимся от ужаса Дрыном.

— Ну ты и козел, — снова вздохнул Кирилл. Дрын ничего не ответил.

В какой-то момент Кирилл понял, что не чувствует под собой пол. Показалось, что капсула начала падать, Дрын даже как-то тоскливо вскрикнул. Но это ощущение быстро прошло.

Капсула вздрогнула, ткнувшись во что-то твердое. Снаружи по ее металлическим стенам пробегали то скрежет, то мелкое постукивание, то противная вибрация.

— Чего там? — подал голос Дрын. — Чего теперь будет-то?

— Хана тебе будет, — огрызнулся Кирилл. — Расстрел без права переписки. Нечего лазить где не надо…

— Ну правда, куда нас?

—А, отвали…

Кто-то снаружи начал вскрывать створки люка, постукивая металлическими инструментами. Наконец прорезался свет, Кирилл первым выпал в холодную шлюзовую камеру. Здесь было несколько человек, они схватили Кирилла под руки, словно боялись, что он свалится без сил.

— Где Машка? — спросил Кирилл, но ему не ответили.

Мелькнуло встревоженное лицо Спартака.

— Ты один?

— Нет, не один, — буркнул Кирилл.

Вытащили Дрына, который упирался и рвался обратно в капсулу.

— Это еще что такое? — донесся удивленный голое Спартака.

— Сюрприз, — презрительно усмехнулся Кирилл. — Где Машка, скажите кто-нибудь.