Рэй Олдридж - Контракт на Фараоне

Руиз поспешно отступил назад, улыбаясь бессмысленной и дружелюбной улыбкой. Охранник злобно смотрел на него с минуту, потом дал сигнал роботележке ехать дальше. Руиз отвернулся и пошагал обратно к хижинам. По спине у него бегали мурашки. Но охранник не применил нейронный кнут. Все-таки хорошо, подумал Руиз, что Пунги вроде бы не принадлежат к мстительной или садистской расе, как это часто бывало с работорговцами.

Руиз внес тарелку с завтраком внутрь, к Низе. Она сидела на постели, лицо ее было сосредоточено и спокойно. Он улыбнулся, ставя тарелку рядом с ней, но она отвернулась прочь. Он почувствовал странный укол горести.

Руиз вышел наружу, чтобы съесть собственный завтрак, и устроился в пятне солнечного света, там, где разрушающаяся стена представляла собой удобное сиденье.

К его удивлению, Дольмаэро подошел к нему, когда он приканчивал безвкусную еду.

— Можно мне сесть? — спросил Дольмаэро.

Руиз кивнул.

— Разумеется, почтеннейший Дольмаэро. Чем могу вам служить?

Дольмаэро пристроил свое крепкое тело на стене и смущенно хмыкнул.

— Не думаю, что тебе надо беспокоиться о том, чтобы надлежащим образом ко мне обращаться. Ведь совершенно очевидно, что ты не тот человек, каким кажешься, — Дольмаэро метнул на Руиза проницательный взгляд, — и я уже больше не тот человек, каким был.

Руиз ему на это не ответил.

Дольмаэро пристально смотрел на него, сосредоточенно и доброжелательно.

— Кажется, Касмин выживет, хотя сейчас он совсем не радуется этой перспективе.

— Хорошие новости, — двусмысленно сказал Руиз.

Дольмаэро рассмеялся искренним смехом.

— Ну что же, — сказал он. — Мне приходится просить прощения за дерзость моего прихлебателя, хотя я вполне уверенно могу сказать, что ему еще прискорбнее, чем мне.

Руиз вынужден был улыбнуться.

— Послушай, — сказал Дольмаэро, — я обращаюсь к тебе против мнения старшин, которые убеждены, что ты бешеный зверь. Я этого не думаю. Я думаю, что ты человек, который каким-то образом знает больше о нашем положении, чем мы сами, и я хочу попросить тебя сказать нам. Например, где?

Дольмаэро показал на небо, где солнце Суука начинало подниматься выше стен.

— Где наше прежнее солнце? Ночью звезды совсем незнакомые, они как гроздья мелких ягод, они рассыпаны по небу, словно множество мелких лун, а наших лун тут просто нет.

Руиз посмотрел на Дольмаэро с неожиданным уважением. Перед ним был представитель примитивного мира, но с гибким мышлением. Он покачал головой и начал что-то отвечать, но Дольмаэро остановил его жестом.

— Погоди, — сказал Дольмаэро. — Я должен тебе сказать, что решение уничтожить феникса было неразумным, оно было вызвано отчаянием. Будь уверен, что больше таких решений не будет и быть не может. Если ничто не ясно, в нашем положении, по крайней мере, я могу уверенно сказать, что боги отвернулись от нас, поэтому я не стану тратить больше время, надеясь на их жалость или доброту. Вместо них я надеюсь на то, что ты будешь к нам снисходителен. Пожалуйста, скажи мне все, что можешь.

Руиз раздумывал. По его мнению, ничего, если он расскажет старшине о своих переживаниях после того, как их погрузили на корабль из купола-захватчика.

— Я очень немногое знаю, но я расскажу, что смогу. Меня забрали в Биддеруме. Потом я проснулся в железном гробу, после меня взяли под землю, очень глубоко, и посадили там в камеру на долгое время. С тобой поступали так же?

— Нет, нас сразу привели в эту загородку. Я сам очень мало помню про железные гробы, вот только запах пережаренного мяса. А ты больше помнишь?

— Мои воспоминания очень хаотичны, — честно признался Руиз.

Ясные глаза Дольмаэро пристально смотрели Руизу в лицо.

— А что насчет темниц или камер?

— Там был волшебный свет. Одежды там мне не давали, но не было ни жарко, ни холодно. Почти ничего не происходило.

— А потом тебя привели сюда?

— Да, — ответил Руиз. — У меня сложилось такое впечатление, что произошли какая-то ошибка. Единственный пленник, кроме меня, которого я видел в камерах, был фокусник, тот, который исполнял роль Бхаса в пьесе.

Глаза Дольмаэро зажглись интересом.

— Ты видел Мастера Фломеля?

— Его так зовут?

— Да. А как насчет Мастера Кроэля или Мастера Мольнеха? Ты их тоже видел?

— Нет.

— М-м-м-м… — казалось, Дольмаэро погрузился в свои мысли. Потом он сказал: — Кое-кто среди старшин считали, что только мастера могут быть взяты в Землю Вознаграждения, в то время как мы, люд попроще, должны были жить только в Земле Искупления. Видимо, они не правы. Я не уверен, что эти сведения обнадеживают.

Последовало продолжительное молчание, пока Руиз приканчивал свой завтрак. Дольмаэро вздохнул.

— Мне кажется, твоя история длиннее того, что ты мне рассказал, но я не могу винить тебя за то, что ты держишь свое знание при себе. Мы тебе пока не дали никаких оснований для доверия, поэтому я благодарю тебя за твои новости.

Он с усилием встал, постоял с минуту, глядя на Руиза с интересом и удивлением, и Наконец сказал:

— Твои татуировки мне очень интересны, если только я могу это заметить, не вызывая в тебе враждебности.

Руиз медленно кивнул.

— Ну, — сказал Дольмаэро, — они, понимаешь, словно понемножку взяли от каждой твари таким образом, какого я никогда прежде не видел. Более того, я вовсе не хочу тебя обидеть, но они кажутся мне немного бледными. Интересный вариант.

Потом, казалось бы, без всякой связи с предыдущими словами, он добавил:

— Мое любимое занятие в свободное время — изучение старых легенд. Ты слышал про проклятый культ Саеда Крпашуна? Бхасрахмет множество раз выжигал этот культ как мог. Но некоторые фанатики выжили, и они утверждают, что люди с далеких звезд иногда появляются на Фараоне.

Руиз не позволил своему лицу отразить иных чувств, кроме вежливого интереса. Дольмаэро кивнул ему дружелюбно и пошел прочь. Руиз был поражен. Перед ним действительно был примитивный человек, но с каким острым умом! И если татуировки Руиза уже начинали терять свою интенсивность и яркость, то у него оставалось очень мало времени, чтобы устроить свой побег. Он вернулся в хижину в очень мрачном расположении духа.

Низа стояла возле двери, держа в руках свою пустую тарелку. Он сердечно улыбнулся ей, проходя рядом. Он собирался тихонько посидеть и рассмотреть все возможности, которые предлагала ситуация, постараться перестроить их так, чтобы найти в обстоятельствах шанс побега.

Однако, когда он проходил мимо нее в хижину, она протянула руку и подергала его за рукав.

— Вухийя, ты мне не помог бы? — спросила она.

Он нерешительно остановился.

— Я была бы тебе очень признательна, если бы ты провел меня в домик, где ванная. Я боюсь идти одна. Ты знаешь, почему.