Виталий Каплан - Корпус

Он откашлялся и устало произнес:

— Если есть вопросы — задавайте. Нет — кончим этот базар. Как правильно заметил в свое время почтенный Сумматор, больше дела, меньше слов.

При этом он бросил участливый взгляд на Ярцева. Тот поморщился точно от зубной боли.

— Что значит — больше пользы? — вскрикнул он, не удержавшись от нервного взвизга, точно котенок, коему наступили на хвост. — Нет уж, давайте разберемся. Сперва обвиняете меня черт знает в чем, делаете из меня какое-то пугало, а сами в кусты? Я, дескать, забавляюсь игрой в бдительность. Что значит «забавляюсь»? Работаю я. Выполняю свои непосредственные обязанности, чего и вам желаю. Так что меня очернить не удастся, я уж как-нибудь за себя постоять сумею. Так вот, к делу. Вы должны были знать, что я проводил Глобальную Проверку. Заметьте, плановую. Могли бы подойти к нам в Службу, поинтересоваться. График мероприятий у нас на стенде висит. Трудно было взглянуть? Так что у меня, в отличие от вас, все согласованно. Все подписи у меня есть, все печати! Хотя что я говорю! Размечтался я, дурень старый. Вы же, Латунин, у нас прямо какая-то белая ворона, или белая кость, не знаю уж, как и сказать. Вы интеллектуал высшей пробы. Чего вам с простыми координаторами знаться… Брезгуете, Латунин, брезгуете. На том и прокололись. — Откричавшись, он возмущенно заерзал в кресле.

А это уже плохо. Сергей стряхнул усталость. Не время расслабляться. Не нравился ему инквизиторский тон. Тот же хитрый дяденька, говорить умеет гладко, на собраниях соловьем заливается. Наблюдательницы млеют. А сейчас он зачем-то напялил на себя маску обиженного завхоза, недосчитавшегося ящика гвоздей. Это все неслучайно, это продуманная игра. Но какой смысл? Разозлить Сергея? Они же понимают, что не получится. Или он готовит почву для Старика? В общем, ладно, пускай играет. Рано или поздно все высветится. А пока надо придумать что-нибудь новенькое.

— Послушайте, Ярцев, — подал между тем голос Старик. Вы успокойтесь, что ли… Вас ведь никто ни в чем не обвиняет. Пока. Посему не дергайтесь, а немного помолчите. А к вам, Сергей, у меня действительно есть несколько вопросов. Конечно, если вы против, — замедлил он голос, — можно отложить. На самом деле время еще терпит.

— Нет уж, Сумматор, — усмехнулся Сергей, — вы уж спрашивайте. Как говорится, раньше сядешь — раньше выйдешь.

— Мрачно вы как-то настроены, Сережа, — удивленно посмотрел на него Старик. — Ну да ладно. Первый мой вопрос прост до невозможности. Почему, услышав от объекта о Противнике, вы тотчас не побежали ко мне? Какая-то, знаете ли, несвойственная вам самонадеянность. С чего бы это? Неужели вы и в самом деле воображаете себя таким уж крупным профессионалом? Но у меня, полагаю, опыта чуть больше. И такие вопросы относятся к моей компетенции. В общем, если посмотреть глазами нашего бдительного друга Ярцева, создается ощущение, что сей факт вы просто-напросто от меня скрыли. А вот зачем — это уже второй вопрос.

Старик замолчал, уставившись на Сергея большими добрыми глазами. Такие глаза, подумалось Сергею, бывают у младенцев. Да еще у коров. Нет, потрясающий Старик. До чего же великолепно играет! Заслуженный артист Корпуса…

— Ну что ж, Сумматор, отвечаю. Только предлагаю взглянуть на дело с другой стороны. Сначала факты. Приходит ко мне объект. Рассказывает о своих видениях. Какие я должен сделать выводы? Это только по-вашему все просто. А по-моему, нет. Я вижу несколько вариантов.

Итак, вариант первый. Сразу скажу, наименее вероятный. Мы ошиблись в дозировке Концентрата. Скажем, из-за дефектов программы, о которых я давно говорил. И что тогда? У объекта вытеснены все воспоминания. Вообще все, даже виртуальные. А психические функции, разумеется, в целости и сохранности. Идем дальше. Как известно, природа не терпит пустоты. И у объекта отдел мозга, ответственный за связь воображения с реальностью, начинает работать вхолостую. Раз уж нет воспоминаний истинных — возникают ложные. Короче, Белый — всего лишь фантазия объекта, бред, если хотите. Но бред доброкачественный, ведь серьезных психических деформаций нет. Потому, кстати, и программа не выдала предупреждения. Я же не раз напоминал о несовершенстве объектных программ, о неучтенных побочных эффектах, но меня почему-то не хотели слушать. Ладно, это так, фраза в пустоту. Вернемся к нашим баранам. Если бы не события той ночи — все бы нормализовалось. Я ведь к тому времени уже начал понимать, в чем собака зарыта. Уменьшили бы дозировку, провели бы ментоскопирование — и всего делов. Но мы действовали иначе. Хотя слово «мы» не совсем уместно. Глобальные проверки не по моей части. Короче, объект был, как справедливо отметил почтенный наш Сумматор, поставлен в такие условия, что блокировка не выдержала. Чем не замедлили воспользоваться силы Города.

Версия вторая. Кое-кто, — он мельком бросил взгляд на Ярцева, — весьма своеобразно понимает свои служебные функции. Например, не нравится ему Латунин. Чем-то он раздражает… Интеллигентностью своей, белым вороньим оперением или выражением морды — не суть важно. Однако раздражает. И что тогда? Под Латунина ведется подкоп. По всем правилам саперного искусства. Берется объект из лучшей его Группы (и не просто объект, а Помощник, то есть, фактически, тот, ради которого и Группа существует). И этому объекту внедряются сны известного содержания. Ну, с нашими-то возможностями… А какой здесь расчет? Расчет элементарный. Объект всполошится. Еще бы, он в передовые рвется, ему Стажерство обещано — и на тебе! Естественно, рано или поздно он побежит ко мне каяться. Не сможет в себе утаить — мал еще. А дальше начинается самое интересное. Как я себя поведу? Помчусь к Сумматору или нет? Подниму на ноги Санитаров или как? И кстати, с самого начала нетрудно было догадаться, что шума я поднимать не стану. Уже хотя бы потому, что привык сам разбираться в ситуации, да и, если говорить честно, никогда я к вам, Ярцев, не питал теплых чувств. И к вам лично, и к вашей службе. Я и в Натуральном Мире подобных типов немало повидал. Да, Ярцев, вы, сыщики, всюду одинаковы, и пахнет от вас неизменно… Ладно, поехали дальше. События направляются чьей-то умелой ручонкой. Чисто случайно три девицы под окном сочиняют вечерком. Что, думали я не в курсе?

Нет, не так Латунин прост, как некоторым кажется. О сем произведении эпистолярного жанра я знал еще раньше, чем доносик был состряпан. Как? С техникой надо дружить, ребята. Отвертка, две проволочки да «жучок» в коридоре — вот и вся недолга. Я люблю иногда слушать ночные беседы нашего славного низового звена. По чисто деловым соображениям. Подробные записи в журнал им делать лень, а вот потрепаться о групповых делах они любят. А мне нужна детальная информация. Ладно, мы отвлеклись. Итак, проверочка. Темный холодный бокс и все такое. Финал тот же, что и в предыдущей версии. Не выдерживает блокировка, объект становится марионеткой, им управляет Город, инвольтирует ему свои Энергии. Кстати, Ярцев, у меня к вам вопрос чисто технического порядка. В чем официальная задача курительной эпопеи? Выяснить, кто первым побежит каяться? Ранжирование? Можете не отвечать, по вашей физиономии вижу, что угадал. В общем, на предыстории дела я не настаиваю. Мне мышиная ваша грызня неинтересна. Важно другое. Важны действия после проверки. В самом деле, Сумматор, — повернулся он к Старику, — ну давайте посмотрим официально. Провели проверку, ладно. Выявили скорость реакции, составили список первичных информаторов. Ну и учесть бы результаты, внести коррективы в файлы данных. Так нет же! Дальше идет что-то уму непостижимое. Устраивается глупейший спектакль с ночным построением, угрозами, инфрасветом. Под конец объекта запирают в холодный бокс. Предварительно наобещав порку, Дисциплинарную Группу, Первый Этаж, словом, весь малый джентльменский набор. Это же как здорово придумано! Один, в замкнутом пространстве, действие холода, сильнейшее психическое потрясение… Чувствуете, как концентрируется ментальная энергия? Одно за другим создаются все необходимые условия Прорыва. И кем же они создаются, позвольте спросить? Начальником Санитарной Службы! Вот до чего довела вас, Ярцев, невинная игра в бдительность. Заодно и неприязнь к тем, кто умнее вас. Спасибо вам, инквизитор вы наш доморощенный, — и Сергей изобразил нечто вроде поклона.