Ирина Гостева - Полигон

Мистика какая-то, черт побери…

Генка в растерянности уставился на экран, совсем забыв, что понапрасну съедает запас энергии в аккумуляторе ноута. Вон он, загадочным образом появившийся из ниоткуда элемент списка — при слабом свете экрана и «белых звезд» разжигает таблетку сухого спирта, ставит над ней контейнер с консервированной кашей…

— Геныч, ну ты это… Нашел ответ на вопрос? — Бен, попутно надрывая обертку на упаковке галет, заглянул через плечо Ежа.

Генка торопливо захлопнул «окно» — привычка сработала. Пока он еще не был уверен, стоит ли показывать Бену базу данных и вообще упоминать про нее.

А Бен, который по логике вещей должен был обиженно отвернуться, почему-то наоборот уставился на экран во все глаза. И замер с надорванной упаковкой в руках. Генка перевел взгляд с Бена на экран ноута — на нем в качестве заставки была прошлогодняя фотография: Кащей в надвинутом на нос капюшоне так, что лица совсем не видно, держит в руках «перо жар-птицы», а рядом Завхоз — в дыхательной маске, тоже надетой ради сокрытия лица, — разглядывает артефакт. Сам Генка за кадром, он и запечатлевал сцену…

Палец Бена указывал на Пашу:

— Геныч, а это кто?

— Наш проводник… И мой друг… Паша Кащей, — вздохнул Генка. — А что?

— Да я его во сне видел. Только там он был в старой штормовке. И лица я не разглядел. Но капюшон прямо в точности так же натянут до носа, и фигура та же, и ракурс тот же, потому я и узнал…

Теперь Генкины глаза стали по ложке:

— Когда?! Сегодня, пока спал?

— Нет, давно. Зимой еще.

— А поточнее?!

— Примерно в конце февраля…

— Двадцать шестого?! — выпалил Генка.

— Число я уже не вспомню… Но где-то в самом конце месяца… А разве это важно?

— Паша умер двадцать шестого февраля, — сухо прошелестел Генкин голос. — Ты помнишь тот сон? Расскажи…

Еж рассеянно ковырял ложкой остывающую кашу в контейнере. Бен уже успел слопать свою порцию, рассказать свою историю, а Генка так и сидел над почти нетронутой коробкой.

Так вот, значит, как оно все вышло… Паша… И вот почему Бен, умеющий чувствовать опасность только для связанных с ним людей, «сосканировал» вчера Ежа… И вот, значит, что он, Генка, должен был найти в «Вымпеле» — и нашел. Да, он догадывался, что сюда должны прийти третий и четвертый, на чьи отпечатки закодирован замок в НИИ «Колос» — но раньше это были только невнятные догадки, а теперь все встало на свои места.

Дверь смогут вместе с ним открыть те трое, между кем и Ежом протянутся незримые нити привязанности. Пашка передал Бену не только свой дар, но и свою нить. И вот таким замысловатым образом она протянулась между желторотым юнцом, которого кто-то бросил выключать адскую установку, и охотником за сенсациями, который так ничем и не успел, не сумел помочь своему другу…

Черт побери, голова начала болеть. От тяжелых мыслей, что ли, раздраженно подумал Генка. Как котел чугунный… И подпорченный зуб заныл. Вроде потихоньку начал, и вот все сильнее и сильнее… Только этого еще не хватало! С рукой — проблем не оберешься, а тут еще зуб. Кстати, рука… Тоже разнылась. Неужели все-таки рана воспалилась? Э, нет… Ноет не там, где порвал снорк, а ниже — там, куда десять лет назад попадал осколок. И в боку тоже ноет, и в бедре — везде, где осколки побывали. Твою мать!

Генка замысловато выругался.

— Ёж, ты чего? — не понял причины этой внезапной брани Бен.

— Выброс надвигается, — скривился Генка. — Раньше времени… На полутора суток раньше, чем должен быть…

Даже при слабом свете было видно, как расширились глаза Бена, и налились страхом и отчаянием:

— А Ромка и Завхоз до сих пор не вернулись… Вот где они сейчас?!

Обратно они плелись нагруженные, как ишаки. Кроме воды, волокли два новых комбинезона, и запас продуктов. Все еще подавленный и смущенный Завхоз пыхтел впереди, а Ромку распирал нелепый и неуместный в этой ситуации хохот:

— Завхоз, слышь, а Завхоз? Ты больше никому ни от кого таких посылочек не носил? А то, может, еще чем-нибудь полезным разжились бы… Случай — прямо иллюстрация к поговорке «нет худа без добра»! Ну откуда бы мы еще взяли комбезы для наших? Не знаю, куда вы с Ежом собирались, а нам с Беном еще до периметра топать. В рванье — оно как-то невесело…

— Ничего я больше не носил, — вяло огрызнулся в ответ Юрка.

«Шпионский» контейнер Роман прикопал в лесу и запомнил место, на всякий случай не стал отмечать его даже на бумажной карте. Таскать с собой эту штуку опасно — компромат просто убийственный. Застукают с ним — ведь не докажешь, что не работали ни на кого курьерами…

Понемногу Ромкино веселье поутихло, а Завхоз перестал дуться; пустые желудки начали требовательно бурчать, груз давил на плечи, натруженные ноги заныли, а дорога все тянулась и тянулась. Казалось, что с каждой пройденной сотней метров она растягивается еще на триста.

«Как будто мы к «Вымпелу» совсем не приближаемся, а то ли по кругу бродим, то ли на месте топчемся…» — думал Роман, разглядывая ничуть не меняющуюся местность вокруг. — «А вдруг это очередной выкрутас Зоны? И мы так и будем идти, идти, перебирать ногами, пока не свалимся, и никуда не придем?»

А в атмосфере тем временем что-то явно менялось. Тишина стала давящей и звенящей. Голова отяжелела, а каждый вдох стал отдаваться резкой болью в ребрах — в том месте, где их прошлой зимой пилили, чтоб добраться до порванного сосуда. Хотя Роман изо всех сил старался не сбавлять хода, но все-таки начал отставать.

— Эй, Ромыч, ты чего еле плетешься? — оглянулся Завхоз.

— Бок болит, — нехотя буркнул тот. — Вздохнуть не дает. Черт возьми, продуло где-то, что ли… Или в подземке простудился…

Завхоз замедлил шаг и со знанием дела поинтересовался:

— У тебя там старая рана, что ли?

— Ну да, — Роман даже немного растерялся от внезапной догадливости Юрки.

— И насколько старая?

— Да с полгода.

— Ага, свежачок еще, — согласился Завхоз. — И давно заболело?

— Когда от Янтаря отошли, понемногу стало ныть… А что?

— Хреново, вот что, — резюмировал Завхоз. — Выброс надвигается. Народ всегда жалуется — у кого башка начинает трещать, у кого старые раны ноют. Геныч вон тоже каждый раз выброс нутром чует… Но чего ж так рано-то?! Он же должен быть послезавтра днем! Если по графику…

— Чихала Зона на наши графики, — мрачно выдохнул Роман.

Юрка остановился и брякнул рюкзак на землю:

— Ну-ка, стоп. Выгружай пару бутылей.

— Не надо, я сам справлюсь.

— Выгружай, говорю! — решительно насел Завхоз. — Нам сейчас надо чесать шустрее, тут до самого «Вымпела» ни одного укрытия нету! Ромыч, не ломайся, быстрее!

Действительно, ломаться — только время зря тянуть. Юрка прав. Роман достал две бутылки воды, Завхоз сам выхватил из его рюкзака третью. Потом сунул туда свою «белую звезду». Она хоть ненамного, но уменьшит ощущение веса.