Сергей Волков - Амулет (Потревоженное проклятие)

— А чего ты боишься? — удивился я: — Документы у нас в порядке, все нормально!

— Э-эх, Серега! — с горечью ответил водитель: — Если они захотят, то к чему хошь прикопаются! Придется платить!

— Если нас остановят, с милицией буду разговаривать я! — неожиданно подал голос Смирнов. Я повернулся к экспедитору — он явно нервничал! Не то, что бы это было сильно заметно, но как-то странно выглядели на совершенно спокойном лице бегающие глазки, да и короткопалые руки в тонких перчатках дрожали…

«Тут что-то не то!», — промелькнула у меня мысль, но я сразу отвлекся — мы въехали под шлагбаум, и милиционер в камуфляже, с автоматом на плече, решительно махнул полосатым жезлом — стой!

«Камаз» остановился. Пеклеванный вытащил права, путевку, еще какие-то бумажки из «бардачка» и вылез из машины. Смирнов покопался в портфеле, выудил пластиковую папочку, и тоже вышел, впервые оставив свой портфель в машине, да еще и открытым!

«Эге! Здорово напугался экспедитор — даже свой драгоценный портфельчик забыл закрыть!», — подумал я, глядя, как Пеклеванный о чем-то спорит с милиционером. Вот к ним подошел Смирнов, показал несколько листов, вынутых из папочки, и спор возобновился с новой силой.

Брать чужое нехорошо. Совать свой нос в чужие дела — порой еще хуже. Но меня так и тянуло заглянуть в Смирновский портфель — что такое он там прячет? Я поколебался, затем решил — да ладно, я только одним глазком! — и скосив глаза, заглянул внутрь.

В нем было три отделения. Одно заполняли бумажные свертки, в другом лежали вещи — рубашка, носки, разные таблетки, завернутые в полиэтилен. А в третьем отделении, среди бумаг, мне сразу бросилась в глаза свернутая карта, покрытая линиями и испещренная очень знакомыми значками и пометками!

Тут же раздался звук открываемой дверцы. Я испуганно обернулся, чувствуя, что краснею, словно меня застали за подглядыванием в женскую раздевалку. Водительская дверца распахнулась, и в кабину влез злой Пеклеванный. Он ничего не заметил — слишком допекли его башкирские стражи порядка.

— У-у, суки! Тристо тысяч содрали! Вообще арестовать машину хотели хорошо, Николаич помог — развел ментов, нагрузил им лапши, они и поверили!

— Да погоди! — изумился я: — Как же так? За что тристо тысяч? У нас же все в порядке!

— Ты как с луны упал! — усмехнулся Пеклеванный: — Считай: номера грязные — раз! Машина не мытая — два! Выхлопные газы не соответствуют три! Накладной на тару в кунге нету — четыре! А если в бутылку полезешь заставят в трубку дуть!

— Ну и что — ты же не пил?

— Ха, чудак-человек! В ихние трубки младенец дыхнет — и то алкоголий покажется, не то что взрослый мужик! А раз алкоголий — все! Машину на арестантскую площадку, и вызволяй ее потом. А там, между прочим, сутки в восемьсот тысяч обходятся!

— Ну ни хрена себе! — вырвалось у меня — я впервые в жизни столкнулся с таким законным проявлением беззакония и здорово удивился.

В кабину залез Смирнов, сразу сцапал свой портфель, сунул туда свои бумаги, кивнул Пеклеванному:

— Все, поехали, Александр!

«Надо же, как общие проблемы обьединяют людей!», — подумал я, вспоминая вчерашние матюки водителя в адрес экспедитора.

Дорога то карабкалась в гору, то сбегала вниз длинными, нудными тягунами. Мы пару раз останавливались — один раз заправиться, другой перекусить в придорожной столовой, где цены приближались к московским ресторанным, а качество пищи остовляло желать и желать.

У меня из головы все не шла карта, увиденная в Смирновском портфеле. Абсолютно точно — такими же значками пользовались искатели, я видел их и на компьютерной карте Профессора, и на карте Москвы, которую мы изучали у Паганеля перед походом в овраг…

Но откуда такая карта у Смирнова? Кто он вообще такой? Меня просто оторопь взяла, когда я вчера услышал его рассуждения про автокатострофы, отравления… И если он связан с искателями, то зачем ему работать экспедитором в каком-то вшивом Ряжске, которому больше подошло бы название «Заднинск»? А может, спросить его на прямую? Мол, так и так — я знаком с тем-то и тем-то, и мне кажется, что у нас общие знакомые!

И, как только я про это подумал, как сразу же мой внутренний голос сказал: «Не торопись! Успеешь! Погляди со стороны — может быть, еще чего-нибудь узнаешь!». Я пораскинул мозгами, и согласился — мало ли что, попаду в дурацкое положение, — вдруг окажется, что Смирнов и знать не знает ни о каком «Поиске», а карту купил в магазине перед командировкой, чтобы иметь представление, куда он едет…

А вдруг Смирнов — это Судаков?!

От такой мысли мне вдруг стало жарко, но я сразу одернул себя фантазер! Наплел с три короба, сам себя запутал! Да и не похожь он ни чем на Судакова — тот вальяжный, в себе уверенный, наглый, а этот спит в основном, да молчит. И лицо совсем другое… Хотя с лицом-то сложнее — я Судакова вблизи не видел ни разу, и о том, как он выглядит, имею смутное представление…

«Олух!», — вдруг сказал мне внутренний голос: «Судаков знает тебя, как облупленного — у него же есть твоя фотография! Если бы экспедитор был Судаковым, он давно бы тебя пришил и скрылся! Да и не может быть таких совпадений!»

Я покосился на дремавшего экспедитора — сморчок сморчком! Действительно, таких совпадений быть не может!

Впереди показалась Уфа. Саня включил радио, и из динамиков полилилась незнакомая, быстрая и непонятная речь. Потом тонкий женский голос завел песню на башкирском языке. «Да, Россия кончилась!», — промелькнуло у меня в голове.

Неожиданно встречный «Зил» моргнул нам фарами, Пеклеванный в ответ помахал рукой — мол, спасибо!

— Чего это он? — спросил я, кивнув на проносящуюся мимо машину.

— Тут на трассе везде у водил обычай такой — фарами предупреждать друг друга, что менты в засаде сидят! — объяснил Саня, снижая скорость.

— Вроде дорожного братства?

— Ну, типа того… А вон и они! — водитель указал рукой на притулившийся в далеке у обочины «Уазик»-буханку, на крыше которой торчал какой-то небольшой предмет.

— Гады, за машину сховались и секут по радару, кто скорость превышает! Вон, смотри!

Нас быстро обогнала красная «шестерка» и помчалась вперед. Из-за «Уазика» выскочил гаишник, взмахнул палочкой, свистнул в свисток… Машина остановилась, оттуда вылез понурый водитель, и на ходу доставая что-то из кармана, пошел к милиционеру.

— Все, попался, ясный сокол! — прокомментировал Пеклеванный: — А мы тут, под шумок, и проскочим!

— Лихо они его!

— Ну так жить-то всем надо!

— И много берут?

— Где как… Но, думаю, не меньше сотни, это точно!

Мы минули гаишников и через пять минут въехали в Уфу.

После Уфы дорога сузилась, стало больше колдобин, горы вокруг выросли, появились отвесные скалы, да и растительность по бокам дороги изменилась вместо обычных среднерусских лип, кленов и тополей появились сосны, лиственницы, елки…