Любовь Пушкарева - Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды

Дадли бы в этот момент пристрелил бы меня, если б не свидетели.

Тванго, видя такой накал страстей, тихонько отошел — этот сейчас расскажет всем и всё, чуть придет в себя от страха и примется за дело. Бездушных боялись все. До обморока, до мокрых штанов.

Прошло двадцать минут, полчаса… Надежда таяла с каждой минутой…

Сорок минут с момента похищения… на скоростном флаере можно долететь и до диких и до обжитых территорий.

Мы с Дадли расположились в беседке в посольском саду, подальше от безразличной суеты приема. Он принимал отчеты о поиске на свой планшет и мини-визор, я же тихо сидел и вслушивался. Я весь превратился в слух… Нигде… Ничего… Скоростной четырехмесник и два мини-флая растворились в воздухе, не показавшись на сканерах ни жилого берега, ни диких островов.

Не прошло и часа с момента моего появления в посольстве Кедра, как к беседке подошли трое в штатском.

— Старший инспектор спецотдела по борьбе с похищениями людей Робинсон, — представился старший, лет сорока, поджарый, но абсолютно седой — типичный преуспевающий евс.

— Инспектор Фишер, инспектор Лайош, — представились два других и поднесли идентификаторы к планшету, тот согласно пикнул выводя информацию о плах.

Надзоровец ощутимо обрадовался возможности сбросить все на спецов и тут же натравил их на меня, мол, вот свидетель — забирайте.

Лайош, крепко сбитый невысокий негроид, почтительно, но настойчиво принялся задавать вопросы. Пришлось сходить с ним к моему мини-флаю и забрать с него записи полета. Инспектор, далеко не отходя, просмотрел их, затем мы вернулись в беседку и он чуть ли не шепотом доложился старшему. Я смог сдержаться, хоть хотелось наорать, чтобы не шептали, а говорили как есть.

Еще четверть часа минула в деловой возне, принимались сводки, Робинсон с Дадли еле слышно что-то обсуждали, а я старался взять себя в руки. «Подними их всех. Заставь прийти на помощь»… Сделал ли я, всё что мог? Почему не обнаружили флаер?

— Господин Фальк-Карааба, — Робинсон скорчил постную рожу.

— Что?

— Мы получили требование о выкупе…

Мир пошатнулся и замер… Нет… Нет… Не правда. Не хочу…

Надо.

Это слово прозвучало в голове и заставило замершее сердце протолкнуть кровь. Надо. И в легкие судорожно вошел воздух.

Надо держаться. Надо бороться. Еще не всё потеряно.

Требование…

— Когда?

— В 13–11.

— Что? — сознание отказалось воспринять время. На нас напали в 12–27. В кедровском посольстве я был в 12–44, а в 12–55 Дадли уже объявил тревогу. За тридцать четыре минуты они бы не успели никуда скрыться.

— Почему так быстро? Почему не нашли флаер?

— Скорее всего, на флаере похитителей стоит защита от обнаружения сканерами.

— Орбитальные съемки?

— Не думаю что они помогут, хамелеон-покрытие даже не запрещено законом. Но мы уже запросили материалы и получим их через час-полтора, благо есть точное место и время похищения.

Я лихорадочно искал еще какие-то варианты…

— Фальк-Карааба, — продолжил Робинсон, — вам надо посмотреть требование. Вы единственный представитель похищенного.

— Хорошо, — холодея внутри согласился я. — Где?

Проблем не возникло, ко мне развернули чей-то планшет и… я увидел плоское фото ВикА. Дребезжащий старческий голос за кадром произнес:

— Викен-Алани посол неприсоединенной планеты Синто. Сумма шесть больших условных единиц. Срок целостности три дня, общий срок — семь.

Всё. Планшет потух. Я ничего не понимая поднял глаза на Робинсона, тот опустил взгляд… на Лайоша — и тот отвернулся.

Значит, мне не послышалось… Они затребовали сумму в три раза большую чем годовой социальный бюджет Синто… Никто не даст таких денег за одного единственного человека, разве что за хинского императора или русского президента. «Срок целостности три дня, общий срок — семь.» Три дня не будет пыток, если не считать таковыми отсутствие нормальной еды и сидение в карцере в полной темноте, а потом… Потом будут врезки в открытые инфо-каналы и по истечении семи дней подбросят изуродованное до неузнаваемости тело.

О Бездушных знали все. Идет какая-нибудь передача о местной фауне или дурацкий тинэйдж сериал и вдруг без малейшего перехода на экране появляется обезумевшее лицо жертвы, кровь, визг… Они никогда не соглашаются подождать, отсрочить пытки, или принять сумму по частям. Обращаться к похитителям надо с одного из шести планетарных видео-каналов, для этого добрые масс-медиа бесплатно предоставляют время после новостей. На исходе вторых суток надо сообщить, что готовы отдать всю сумму или назвать срок, превышающий три дня, умоляя не калечить похищенного. Бывали случаи когда даже вовремя заплатив, родственники получали труп или умирающего, тот, видите ли, оказывал сопротивление, пытался бежать или попросту чем-то разозлил похитителей.

Не было никакой гарантии, что заплатив, спасешь похищенного.

Я из последних сил запирал свое сознание, закрывал его как дом перед бурей, опуская ставни, захлопывая двери. Я не хотел пускать в него то, что все другие считали очевидным и неизбежным.

Забрав запись с требованием, я улетел к себе, там сбросил письма с красным кодом домой и в РФ лорду Викену.

Ждать ответа минимум час…

Как во сне я бродил по дому, не зная куда приткнуться и чем заняться, мыслей в голове не было. Очнулся я у окна от сигнала о приходе письма, специально ставил громкое оповещение, и ринулся к своему рабочему месту в какой-то глупой, безотчетной надежде. Может быть дома что-то придумают, что-то сделают, или лорд Викен… О нем же легенды ходят…

Письмо пришло от нашего посольства в РФ, просили продублировать сообщение, посланное для лорда Викена, закрыв его общим ключом. Я задумался, лихорадочно просчитывая что же могло у них случиться и вариантов было два: либо лорд Викен втихую сорвался с планеты никому ничего не сказав, либо… либо он лежит в регенераторе. О Бездушных знали все. Я выполнил их просьбу, они бы все равно всё узнали через несколько часов, им бы сообщили из дома. Странно, что Синто молчит…

Еще несколько часов в каком-то ступоре в ожидании вестей хоть от местных полов, хоть от наших. Странно, но меня не трусило весь день, почему-то на такой стресс тело не среагировало привычной дрожью.

Наступила ночь. Звездная, наполненная запахом цветов и легким шелестом листьев. Я один в большом доме.

Я один.

Я не спас своего друга и напарника. Через шестьдесят часов будет первая врезка, первый ролик… Судорога скрутила, валя с ног, вывернув пустой желудок, выдавливая из него едкий сок… В этот момент я увидел себя как бы со стороны — парализованное страхом жалкое существо, стоит на коленях согнувшись, не в силах даже отползти от лужи собственной блевоты.