Дмитрий Самохин - Опережая бурю

Долго Старх размышлял, да взвешивал. Дней десять на улицу носа не казал. Братьёв, да родителей своим смурным видом пугал, да, наконец, решился с отцом поговорить. Из большего зла меньшее выбрал. Но тут беда приключилась, которая важный разговор надолго отложила.

Десять дней сидел в избе сиднем, никуда не ходил, даже не порывался. А тут сорвался в лес с Мишаней Авдотьевым. Никому ничего не сказал.

С батей Старх решил вечером поговорить, и на душе стало сразу счастливо и спокойно. А тут как раз Мишаня зашёл. Правда, его Старх всегда Михеем звал, в честь Михея Витязя, героя народных былин, детских сказок и страшилок. Все десять дней затворничества Старха Михей приходил к нему домой, справлялся, не заболел ли, не выйдет ли погулять, и уходил, не солоно хлебавши. И вот его упорство было вознаграждено. Михей так обрадовался другу, что и слов подобрать не смог. Щурился подслеповато на солнце, тёр веснушчатое лицо рукой, лохматил пшеничные волосы, да лыбился щербато. Передние зубы ему Ванька Савельев в драке прошлым годом высадил. Рубились на деревянных мечах так истово, что шуточный игрушечный бой в настоящий перерос.

– Ты чего это не выходил? – Шмыгнув носом, спросил Михей.

– Да так. – Отмахнулся Старх.

Отвечать не хотелось.

– Да влюбился, небось, в пустотелку, – выглянул из избы брательник Никишка, – вот и тосковал по-волчьи.

Старх на него даже внимания не обратил. Никишка известный насмешник, но вот выслушивать его острословие нынче душа не лежала. Старх поднялся с крыльца, как стая пестрокрылых на зимовку в тёплые края, да выбежал со двора. Михей за ним, догнал, да предложил.

– Айда в лес, я там местечко нашёл. Лиса лисятами разжилась. Мальки совсем.

– Ну, пошли, – согласился Старх.

Ему очень хотелось прогуляться. Десять дней сиднем для такого живчика как Старх дались тяжело.

Знал бы он, какой бедой для них эта прогулка обернётся, трижды подумал бы, прежде чем в лес соваться. Да и не пошёл бы ни за какие коврижки. В лесу лиха искать на свою голову. Ищите дурака в другом поле.

А в лесу хорошо и нарядно. Многовековые деревья приоделись листвой, шумят на ветру, хвастаются друг перед другом новыми одёжками. Меж дерев летают птицы, и галдят, словно портные примерку производят, где что ушить, где подтянуть, а где и вовсе новый костюм кроить надобно. Земля травой муравой поросла, словно недельной щетиной. Покрылись травой бугорки да пригорки, ямы да овраги. А сквозь траву уж грибы лезут, да все поганючие. Правильным грибам ещё срок не настал. Полезут когда красноголовики, боровики, да беляши, тут и лес наводнится охотниками по грибы по ягоды. А пока лес пустой стоит, безлюдный, словно девка на выданье.

Михей уверенно шёл вперёд, безошибочно находя одному ему известную тропку. Петлял меж кустов, продирался сквозь заросли зной травы, спускался в овражек, и поднимался в гору.

Старх старался не отставать. Сперва шёл вперед, думая о своём. Как с отцом будет разговаривать, что ему скажет и что услышит в ответ. А потом проснулся азарт охоты. И впрямь Михей, словно Пират, шёл по чьему-то следу, а Старх чувствовал себя в шкуре охотника. Только вот за кем они гнались, на кого охотились? А какая разница. Главное тропка впереди, гул говорящих деревьев над головой, да плечо друга рядом. Скоро Старх и думать забыл о предстоящем разговоре.

– Здесь недалеко осталось. За тем овражком, – оглянулся Михей.

Нападение твари было стремительным и смертоносным. Вот она выскочила чёрной молнией из-за кустов, упала на Михея, клацнули челюсти, вооружённые большими жёлтыми клыками. На яркую изумрудную траву пролилась первая кровь.

Для Старха же время замедлилось. Только и он замедлился вместе с ним. Он увидел большого чёрного волка с гнойниками глаз, прыгнувшего на Михея и вцепившегося ему в руку. Нужно было закричать, предупредить…

… но он не успел…

… не сумел…

Старх видел, как чёрная тварь разодрала руку друга, мотнула головой недовольно, и тело Михея полетело в сторону, словно обглоданная кость. Старх видел, как потух задорный огонёк в глазах Михея. Душа у Старха поспешила занырнуть поглубже в пятки, тут тварь заметила новую жертву. Переступила лапами, прикидывая расстояние для прыжка, чуть присела на задние лапы, спружинила, замерла. Пасть раскрылась, и вывалился длинный горячий язык, похожий на кусок парного мяса.

Откуда взялась эта тварь? Из какой преисподней выбралась? Мысли мелькали в голове Старха. Ему грозила смерть, но как ни странно, смерти он не боялся. Только пошевелиться не мог, словно в бездушную снежную бабу превратился. Но при этом твердо знал, с ним ничего плохого не произойдет. Только не сейчас. Его время еще не наступило.

Что же эта за тварь? Вроде на волка похоже, но это точно не волк. Таких волков отродясь в здешних местах не водилось. Тварь стояла перед ним, закусила Михеем, теперь собралась схарчить его на обед. Но почему-то медлила, будто чувствовала, что перед ней не просто кусок мяса, а хищник серьезный. Такому и спину показать не зазорно, только боязно. Слабость почувствует и убьет без промедления.

Только разве Старху под силу с тварью справиться?

Какой тут хищник? Он же обыкновенный деревенский мальчик, в душе которого вспыхнуло (для этого не требовалось никаких дополнительных усилий) нерукотворное пламя.

Тварь летела к нему в предвкушении свежего сочного мяса с кровью, когда он простёр к ней руки. С кончиков пальцев сорвался сгусток огня и ударил в тварь. Тварь завыла и, охваченная пламенем, рухнула на землю. Она каталась по земле, пытаясь сбить огонь, ревела и скулила. Старх не отступил, подбавил огоньку. В его руках словно бы дрожал живой факел, и им он охаживал зверя по бокам. Запахло палёной шерстью и тухлым горелым мясом. Тварь пыталась отползти на безопасное расстояние, но Старх не отпускал её. Он успокоился только тогда, когда тварь испустила дух.

С пальцев Старха сорвались последние брызги огня. Он затухал, а перед ним, там где должна была находиться кровожадная тварь, покалечившая, а то и убившая Михея, лежал обгоревший человек. Женщина-уголёк, это было видно по холмикам запёкшегося мяса, некогда они были грудями.

Он победил. Только над кем? Над женщиной-тварью.

Додумать Старх не сумел. Свалился без сил. «Дыхание Дракона», так называлось заклятье, которое ему удалось интуитивно нащупать, выело из него всю энергию. Даже не хватило на то, чтобы удержать сознание. Свет потух перед глазами, и Старх надолго заснул.

Все, что с ним потом произошло, ему рассказали, когда он очнулся. Провалялся же он без памяти больше месяца. Меду небом и землей целый месяц блуждал в потёмках, и все же выбрался на свет.

К вечеру того дня в деревне поднялся переполох. Родители спохватились, что мальчишки из лесу не вернулись, и поставили на уши всех соседей. Такое и раньше бывало, заиграется пацанва и забудет о времени. Вон уже и солнце в речку окунулось, а они все меж дерев, как русаки, петляют. Но чтобы к ужину не вернулись, такого уж никогда не случалось. Молодой организм голодный, побегал, поплутал, силенки израсходовал, надо и подкрепиться. Деревенская поросль никогда не страдала отсутствием аппетита. Но когда ребята не вернулись к ужину, тут Авдотьевы пришли к Андреевым решать, что делать и кто в лес пойдет.