Дэн Абнетт - Первый и Единственный

Гаунт опустил руку. Домор с усилием потянул матерчатую веревку. Она натянулась, отказываясь поддаваться, а затем высвободилась из-под вагона вместе с привязанным на том конце кителем подобно пойманной на крючок камбале. Через мгновение после того, как цепь соединилась, поезд покачнулся и бесшумно поехал опять, быстро набирая скорость. По бокам быстро вспыхивали огни, когда они проносились мимо.

Стараясь удержаться, Домор отвязал смастеренную им веревку и отдал китель Зорену. Некоторые части стеклянной материи потускнели и сплавились из-за контакта с рельсом, но он был цел. Торжественно кивнув, витрианец надел его обратно на себя.

Гаунт обернулся в сторону несущегося на них туннеля. Он открыл карман на поясе и достал из него новый барабанный магазин для болт-пистолета. Шестидесятизарядная круглая вместительная обойма была отмечена синим крестиком, означавший, что в ней содержатся инферно-заряды. Он защелкнул его на место, и проверил проволочные наушники.

- Готовьтесь, проверьте оружие. Скоро начнется. Мы едем в пасть ада, и можем оказаться там в любую минуту. Будьте готовы к внезапному сражению. Император будет со всеми вами.

По всему поезду взвыли заряжавшиеся лазганы, защелкали заряженные снарядами ракетницы, загудели в кипящей готовности плазменные аппараты, зажглись воспламенители на огнеметах.

- Пошли, - сказал Каффран, карабкаясь по склону зловонной дыры, оставленной упавшим снарядом, бывшей для них домом большую часть дня. Зогат последовал за ним. Свет зари ослеплял их. Артобстрел все еще гремел вдали, а туман клубами дыма облизывал нейтральную зону.

- Куда? – спросил дезориентированный светом и дымом Зогат.

- Домой, - сказал Каффран. – Подальше от лика ада, пока у нас еще есть возможность.

Они плелись по грязи, пробиваясь через искореженные куски бетона с торчащей из них проволочной сеткой.

- Думаешь, выжили только мы двое? – оглядываясь на пространный огневой вал, спросил витрианец.

- Возможно, действительно возможно. И это делает меня последним из танисцев.

Бронетанковое подразделение янтийцев вклинилось в позиции Покаявшихся за линией артобстрела, но, проехав более двух километров вглубь, они так никого и не встретили. Старые фабричные территории были безжизненны и пустынны.

Фленс приказал остановиться, и высунулся с подзорной трубой из люка, чтобы осмотреть лежавший перед ними путь. Вокруг них, подобно фантомам, стояли заброшенные разрушенные постройки. Откуда-то исходили неослабевающие удары барабанов, бившие по его нервам.

- Держать курс на гряду холмов, - сказал он водителю, залезши обратно внутрь. – Даже если мы только заставим умолкнуть их батареи, то войдем в залы славы.

Четыре, пять километров длилась их поездка пустыми станциями и неосвещенными грузовыми отсеками. Ответвление налево, затем снова налево, и трехминутная тревожная остановка, в ожидании пока другой бомбовоз не проедет впереди них из другой ветки. Потом они вновь тронулись.

Напряженность обвивала Гаунта подобно смирительной рубашке. Весь туннель казался однообразным и знакомым, не было ничего, что могло вызвать в них опасение или тревогу. Бомбовоз скользнул в огромный грузовой отсек на запасном пути ветки, останавливаясь возле двух других поездов, которые разгружались кранами и подъемными сервиторами. Пустой поезд только что въехал на петлю, чтобы вернутся обратно к складам с боеприпасами.

Палата была высокой и темной, освещаемая тысячами фонарями и красноватым светом рабочих ламп. Жара и запах внутри напоминали котельную. Стены, насколько они могли видеть, были исписаны огромных размеров символами Хаоса и задрапированы отвратительными стягами. Если гвардейцы мимолетом бросали взгляд на знаки, у них начинали слезиться глаза, а если он задерживался на них дольше, то и стучать в голове. То были нечистые символы, литеры чумы и разложения.

В тусклой, забитой оружием палате находилось более двухсот Покаявшихся, управлявших кранами или двигающих тележки с бомбами. Похоже, они до сих пор не заметили того, что на прибывшем поезде находился дополнительный груз.

Рота Гаунта соскочила с поезда, на ходу открывая огонь, и в воздухе, подобно электричеству, сухо затрещал шквал лазерных выстрелов. Палата заполнилась завыванием выставленных на низкую мощность лазганов танисев, и жгучими сильными ударами выстрелов витрианцев. Гаунт запретил использовать мелты, ракеты и огнеметы до тех пор, пока они не очистят отсек с боеприпасами. Хотя ни один снаряд и не был приведен в готовность, не было смысла опалять или взрывать их.

Дюжины Покаявшихся упали, не успев даже ничего понять. Две наполовину загруженных тележки покатились в сторону, их ручки выскользнули из внезапно обессилевших хваток. По платформе со звоном покатились боеголовки. Одна из тележек, когда ее водителя застрелили, врезалась в стену и перевернулась. Группа кранов взорвалась и обрушилась на землю.

Гвардейцы волной хлынули вперед. Витрианские драгуны развернулись прекрасно отработанным построением «веера», и, занимая укрытие за укрытием, срезали бегущих Покаявшихся. Нескольким из них удалось найти оружие и начать отстреливаться, но все их попытки были безжалостно пресечены.

Гаунт вместе с танисцами двигался к главной погрузочной дороге, отстреливая Покаявшихся из болт-пистолета. Возле него, Безумный Ларкин и тройка других таниских снайперов с удлиненными лазганами нырнули в укрытие и принялись снимать врагов на верхних помостах.

У рядового Брагга была штурмовая пушка, которую он нескольким неделями ранее снял с вертикальной цапфы. Гаунт прежде никогда не видел человека, который мог стрелять из нее без помощи компенсирующих отдачу силовых доспехов или какой-то удерживающей силы. Брагг скривился и с трудом постарался стабилизировать ревущее оружие с шестью вращающимися стволами, но его прицеливание как всегда дало ничтожные результаты. Но, как бы то ни было, он уничтожил дюжины врагов. Не говоря уж о поезде.

Призраки перенесли сражение на погрузочную аппарель, простиравшуюся по огромным пещерам, прорубленным в склоне холма. Под мерцающим светом раскачивающихся ламп поднимался слой синеватого дыма.

Когда отсек был освобожден, Гаунт приказал открывать огонь из мелтаганов, огнеметов и ракетных установок, и они принялись зачищать лежавшую перед ними дорогу, оставляя на участках бетона темные пятна и расплавляя Покаявшихся на густые лужицы.

В конце аппарелей, у огромного лифта, поднимавшего снаряды для орудий высоко в склон холма над ними, они встретили первое решительное сопротивление.

Паля из лазганов и ручных пулеметов, на них обрушились значительные силы Покаявшихся. Огневая группа под командованием Роуна возникла на левом фланге и атаковала их сбоку, вместе с находившейся справа группой Коребка создав перекрестный огонь, который нес Покаявшимся огромные потери.