Николас ван Палланд - Наковальня

— А потом? — озабоченно спросила Изадора.

— Скрести пальцы, чтобы они не перекрыли тот наружный выход. Этих выходов сотни, и они не могут поставить людей у каждой двери в целом районе города. Может, нам повезет, если они будут думать, что поймали нас здесь в ловушку.

Габриел пожал плечами:

— Если они и будут так думать, то только пока не найдут дыру в этой двери.

— Когда найдут, будет уже поздно, — решительно заявила Изадора и сжала губы. Ее глаза встретились с глазами Габриела, остались тверды, и землянина невольно охватило восхищение. «Дух гелиосской ласки», — подумал он. Двое других удивились: почему он улыбается на бегу?

Изеки вел их по коридорам, сначала почти наугад, но потом со все более и более растущей уверенностью. В следующий раз, когда Изадоре пришлось резать дверь, она сделала это на уровне полз, чтобы пролезть без ущерба. Их продвижение было мучительно медленным, каждый щеголял синяками, порезами и более серьезными травмами. Временами Габриел чувствовал отчаяние спринтера, увязшего в патоке, и все более и более осознавал, до какой степени его выдолбленная пятка задерживает их продвижение. В одном месте ему пришлось остановиться и снять ботинки, чтобы их кожа не терла по открытой ране. Дальше землянин бежал босиком, стараясь не обращать внимания на липкие пятна, остававшиеся на блестящем полу.

В следующие десять минут они разрезали еще три двери — в одну ферму дрожжевых брикетов и в два ангара с быстрыми овощами, — каждый раз запуская новые сирены. Не было никаких сомнений, что их преследователи автоматически направляются на цель, задерживаемые только своей собственной блокировкой дверей.

К тому времени, когда беглецы оказались перед розовато-лиловой, без всяких надписей, запасной дверью, одна только сила воли удерживала Габриела на ногах. Изеки выглядел немногим лучше, и Чуен, как ходячий мертвец, двигалась на автопилоте, едва осознавая, где она.

— Последняя… — проскрипел Изеки, его душил хриплый кашель. — «Унижизнь» на той стороне.

— Хорошо, — коротко ответила Изадора, включая вибронож. — У нас кончается заряд, — сообщила она сквозь завывания ножа, оставляющего неровную полосу на поверхности двери.

Вырезанный круг со стуком упал на пол, и Изадора полезла в дыру. Но, едва просунув голову, она вдруг остановилась и вылезла обратно с резким восклицанием:

— Я думала, здесь должна быть ферма с быстрожизнью! А тут дрожжевые чаны!

Полицейский изумился.

— Что… не может быть! — Он опустился на колени, отодвигая Изадору в сторону.

— Не чувствуешь запах? — спросила она. Закрыв глаза, Чуен прижалась лицом к стене.

— О дорогая Богиня, — прошептала она едва слышно. Габриел смотрел, как ноги Изеки исчезают в дыре. Мгновением позже они услышали его ликующий крик:

— Сюда! Это здесь! Здесь! Еще только одна дверь!

Они проползли в отверстие и увидели Изеки, настойчиво машущего им с дальней стороны помещения с дрожжевыми баками. Он возбужденно хлопал по двери с вывеской «Фермы Унижизни, Инк.». Изадора принялась вырезать отверстие — вибронож теперь работал с перерывами, захлебываясь от недостатка энергии, — и наполовину уже справилась, когда Габриел, караулящий у первой двери, ощутил под ногами слабую дрожь. Он наклонил голову к дыре и уловил первые отзвуки голосов и реверберацию множества бегущих ног, как стук пневматического отбойного молотка. Он поймал взгляд Изекй. Лицо офицера затвердело. Секундами позже паника на лице Чуен показала, что она тоже услышала эти звуки.

Раздался треск хрупкопены и победный крик Изадоры:

— Готово!

Габриел нырнул за остальными в дыру. Топот погони пробудил до того скрытые резервы сил.

Этот ангар быстроферм был самым огромным, но, находясь в своем ночном цикле, освещался редкими вертикальными столбами света. По всей длине потолка шла сквозная щель, позволяющая видеть следующий этаж. Из черных грядок вывертывались ряды капустных кочанов размером с пляжный мяч. По бокам торчали сухие белые палки спаржи метровой высоты, а в промежутках змеилась дынная лоза и гордиев узел помидоров, перца и бобов тянулся до самого потолка.

Беглецы помчались по центральному проходу к лестничному маршу в дальнем конце ангара.

Они едва одолели полпути, когда Габриел услышал за спиной какофонию топота и криков. Один голос поднялся над остальными:

— Вот они!

Габриел быстро оглянулся. Из вырезанного отверстия, как смазанные жиром угри, извергались оловянные солдатики ЦУРЗ.

— Рассыпьтесь! — закричал он.

Оставив главный проход, четверо беглецов разбежались направо и налево, ища укрытие среди овощей. Топот оловянных солдатиков застучал как прилив артериальной крови в ушах Габриела, когда землянин прыгал через зеленые, ползучие усики дынь, которые хватали его за ноги, угрожая поймать в силок. Сзади дюжина роботов и агентов ЦУРЗ развернулись веером, металлические пальцы вытянуты и следят за ним. Усыпляющие пули замолотили листья справа и слева от Габриела, и он услышал, как воет от ужаса на бегу Чуен. Они почти добежали до лестницы, но охотники догоняли их с каждым шагом, на мгновение вырываясь из мрака, когда шлепали по лужицам света.

Габриел свернул вправо, пока не поравнялся с Изеки.

— Игрушку! Дай мне игрушку! — Что?

— Ну, пистолет! Пушку!

— Ч… ты же не станешь стрелять в цурзовцев!

— Да не собираюсь я в них стрелять, просто дай мне эту чертову пушку!

Габриел выхватил оружие Часовщика из потных пальцев Изеки. И вот они уже на ступенях. Чуен прибежала первой и была уже на середине лестницы. Ей на пятки наступала Изадора, за Изадорой пыхтел Изеки, а Габриел шел замыкающим.

— Стойте! — Усиленный голос Организации отразился от стен ангара. — Вам приказано остановиться!

Габриел прыгал через три ступеньки, усыпляющие пули свистели и щелкали у его ног. Наверху лестницы он крикнул остальным бежать дальше, а сам повернулся к цветной капусте, кучевыми облаками возвышающейся по обе стороны от него. Выстрел в упор разломил толстый стебель, и капустное соцветие размером с кресло выкатилось в проход. Укрывшись за ним, Габриел приналег, толкнул его к лестнице и скатил с верхней ступеньки в тот самый момент, когда первый оловянный солдатик подбежал к подножию. Преследуемый металлическим лязгом, землянин стрелой понесся к лифту, где его ждали остальные. За лязгом раздался звонкий грохот и лепет голосов — растерянный и гневный. Габриел ввалился в лифт, Изеки отпустил дверь.

Первые оловянные солдатики уже выскакивали с лестничной площадки. Четверо беглецов затаили дыхание, четыре безмолвные молитвы вознеслись к небесам, чтобы цурзовцы не успели заблокировать лифт.