Эдвин Табб - Майенн

Дюмарест почувствовал, что его мозг, сердце, сознание, уже не в силах выдерживать больший накал чувств, высоты и силы, заключенных в мелодии, которую нес голос Майенн. Он взглянул на капитана, увидел побледневшее лицо, капельки пота, красноту глаз…

— Хватит! — его голос, словно хлыст, заставил Дженку прервать пение, обнажившее натянутые нервы, жилы, кровь.

Трое, пытаясь прийти в себя, напряженно, до боли в сознании вслушивались в звуки, которые донес до них космос словно дуновение ветра, словно голос друга, голос близкого разума… и им стало совершенно ясно: вернувшаяся песнь не была отражением или повторением…

Дюмарест громко и ясно произнес, обращаясь к невидимому соседу:

— С вами говорят с борта корабля, потерпевшего аварию. Вы слышите нас? У нас повреждены двигатели и мы лишены возможности передвигаться своими собственными силами. Нам катастрофически необходима помощь.

Ничего. Эфир молчал. Экраны зияли темнотой, стрелки приборов не отклонились ни на дюйм. Селим нетерпеливо повернулся в кресле:

— Дюмарест, попробуйте снова, еще раз. Наверное, где-то рядом еще один корабль. Мы должны установить контакт. Пробуйте снова.

— У нас нет никакой уверенности, что это именно корабль, — ответил Эрл, — единственное, что ясно — что-то и откуда-то посылает сигналы.

Он настроил передатчик на максимальную мощность:

— Слушайте нас, — произнес он громко и отчетливо, — с вами говорят с корабля, потерпевшего крушение. У нас сильное повреждение генератора и мы дрейфуем в никуда. Если нам не будет оказана помощь, то мы погибнем. Установите наши координаты и придите на помощь. Скорее. Мы не можем терять времени.

И снова в ответ — тишина.

— Я ничего не понимаю, — озадаченно проговорил Селим, — если они отвечали девушке, то почему молчат сейчас?

Диапазон частот, любопытство, блажь, нежелание? Как это узнать? Дюмарест мягко коснулся руки Майенн:

— Пожалуйста, спой снова. Постарайся привлечь их, заинтересовать. Как — я и сам не знаю. Но они отвечали именно тебе — и это говорит о многом. Пой, девочка, зови их, заставь сделать что-то для нас всех!

— Но, Эрл, — она подняла руку и коснулась горла, — как долго мне придется петь?

Даже тренированный и поставленный голос имеет конечный предел. Усталость. Дюмарест огляделся вокруг, нашел магнитофон и включил его:

— Пой столько, сколько выдержишь, — твердо произнес он, нежно и требовательно глядя ей в глаза, — а потом мы используем запись. Пожалуйста, Майенн, это очень важно для всех нас. Начинай.

Карн вошел в рубку в тот самый момент, когда Майенн начала свою песнь. В этой песне была просьба, тоска, мольба о помощи, о жизни, рассказ о неповторимой любви, нежности, обращенный к тому близкому слушателю. Голос звучал глубоко, сильно, то рассыпаясь на серебристые тремолы, то стихая до чуть слышного пиано. Голос звал, просил, молил, рассказывал… Этот язык был понятен и не требовал пояснений и дополнений…

Она остановилась на мгновение, чтобы восстановить дыхание:

— Капитан, я не…

Селим умоляюще попросил: — Слушайте; они не могут не ответить…

И они услышали песнь оттуда, издалека; она не была повторением той, что пела Майенн, но она так же пронзительно и нежно отвечала, звала, понимала и обещала… Карн и Эрл почувствовали, как сжались их сердца, как напряглись мышцы, словно отвечая и обещая кому-то и что-то. В звучавшем ответе был и вопрос, потом небольшое колебание, сомнение… и словно неожиданно принятое окончательное решение.

Корабль медленно изменил курс и… начал двигаться. Они не верили глазам, всматриваясь в мигающие экраны, вдруг ожившие приборы… — сомнений не осталось: корабль начал двигаться, словно под действием невидимой, но всемогущей силы.

Звездная картина сместилась чуть вправо, одни звезды приблизились, другие поблекли; корабль шел дальше, смещаясь из одного сектора в другой, выходя из области притяжения одного солнца, попадая в другую — и снова, уходя, двигаясь, перемещаясь в неизвестном направлении. Неудержимо. Без колебаний. Направленно и окончательно.

Планета возникла неожиданно, заслонив все экраны. Селим вскрикнул: его руки по привычке потянулись к ненужным теперь приборам управления. Дюмарест до боли в глазах всматривался в неуклонно приближающуюся поверхность: долина, плоскогорья, невысокие горы — все это было видно в мерцающем сиянии далеких звезд. Корабль начал вращаться вокруг оси и стремительно падать вниз…

— Эрл! — Майенн испуганно схватила его за руку; Эрл крепко прижал ее к себе, чувствуя дрожь, испуг ее маленького тела, пытаясь укрыть, защитить ее от неумолимо надвигающейся катастрофы.

— Эрл, — прошептала она, — поцелуй меня, на прощание. Он почувствовал нежность ее губ, мягкость волос, коснувшихся его лица, тепло и страстность ее тела, крепко прижавшегося к нему и ищущего защиты, молившего о надежде и спасении. А Дюмарест напряженно ждал, не давая себе возможности расслабиться хоть на мгновение…

И вдруг хаотическое движение корабля прекратилось и наступила тишина. Корабль опустился на поверхность неизвестной планеты. Целый и невредимый…

— О, Господи! — все лицо Карна было покрыто крупными каплями пота, руки слепо ощупывали тело в поисках ранений, разбитые губы шептали, словно в забытьи, — дай Бог, чтобы такая посадка была первой и последней в моей жизни! Вы в порядке? Эрл? Майенн?

— Да, кажется вполне, — как и офицер, Майенн испытала сильное потрясение, испуг и шок. Она приготовилась к самому худшему и, с трудом поверив в спасение, несмело улыбнулась Дюмаресту; потом ее взгляд скользнул дальше, за его спину, глаза расширились, и она, страшно побледнев, закричала:

— Капитан!

Селим был мертв. Его тело откинулось в кресле, кровь выступила на губах, лицо искажено предсмертным страданием. Шок и удар были слишком сильны для него; остатки сил и жизнь покинули измученное тело.

Карн осторожно прикрыл глаза капитана, и тихо произнес:

— Он был хорошим человеком. И прекрасным капитаном. Мне слишком хорошо известно, что он чувствовал в последние дни и часы своей жизни. Мертвый корабль и неизбежный крах. Все, чему он отдавал свои силы, разум, посвятил жизнь — все приближалось к последней грани, а он был не в силах это изменить. Слишком тяжелый конец его трудной жизни.

Дюмарест молчал, задумавшись, потом, словно очнувшись, посмотрел Карну в глаза:

— Теперь ты — командир, капитан.

— Капитан чего? Беззащитного, лишенного возможности двигаться корабля? На незнакомой планете? Ведь я абсолютно точно знаю, что при наших возможностях генератор нам не отремонтировать, не запустить!

— И тем не менее, вы — командир. На вас лежит ответственность за пассажиров, вы обязаны принимать решения и думать о будущем; искать выход и верить в него.