Алексей Гравицкий - В зоне тумана

Первый выстрел раздался слева. Одиночный. Хлюпик в спешке дернул предохранитель на одно деление, а не на два. Следом тихо заплевался «Вал». Летящий нечеловек дернулся, ломая выверенную идеальную траекторию полета, кувыркнулся и грохнулся вниз. Прямо на меня.

Время вернулось в свое обыкновенное состояние. Судорожно хватая ртом воздух, я спихнул с себя труп быстрее, чем отшвыривал до того Хлюпика. Голова в противогазе превратилась в кровавое месиво. Понять, достал ли его первым Хлюпик, или промазал и вся слава и охотничий трофей принадлежали теперь Муну, не представлялось возможным.

Я вскочил на ноги, стараясь выровнять дыхание и не выглядеть напуганным, хотя, признаться, эта тварь заставила сердечко екнуть.

- Что это? - голос прозвучал с предательской хрипотцой.

Поднимающийся на ноги Хлюпик застыл и покосился на меня так, как если бы всезнающий непогрешимый оракул на полном серьезе решил бы выяснить у него, сколько будет дважды два.

- Ты что, Угрюмый? - хмыкнул Мунлайт, уже поднявшийся на ноги и приводящий себя в порядок. - Снорков не видел?

Я нехотя мотнул головой. Про снорков я только слышал, мол, есть такие. Судя по остаткам экипировки и одежды, эти нелюди когда-то были военными. Или нападали на военных. Сумасшедшие, опустившиеся, облученные - не знаю. Не представляю, что должно произойти с человеком, чтобы он превратился в такое. Это даже не безмозглые кадавры. Снорки, по слухам, вели совершенно животный образ жизни. Передвигались на четырех конечностях и охотились на людей. Нападали четко, расчетливо и молниеносно. Реакция и мускулатура у снорков невероятные.

Обо всем этом я не раз слышал от сталкеров, глубоко бороздящих зону. Теперь я смог воочию убедиться в том, что это не сказки. И образ жизни, и повадки, и быстрота реакции - все соответствовало россказням захмелевшей сталкерни в «Ста рентгенах». Только в отличие от рассказов снорк был не просто опасным. Он был жутким, насколько может быть жуток человек, потерявший все человеческое.

- Вот и познакомились, - подвел итог Мунлайт. - Пошли, пока еще не набежали.

- Он-ни что, стаями бегают? - начал заикаться вдруг Хлюпик.

- Где один, там и два, - резонно сообщил Мун.

И я был с ним солидарен. Есть в округе еще снорки или нет, встречаться с ними больше не хочется.

- За мной, - бросил я, давая понять, что Мун снова в арьергарде.

На сей раз меня поняли оба. И сталкер, и новичок. Вот только Мунлайт, кажется, опять оглянулся. От этого постоянного оглядывания у меня крепло ощущение, что за нами кто-то следит. Но, кроме зоны, я сейчас никого не чувствовал.

Снорков мы больше не встретили. Опасное место осталось позади, и можно было бы немного расслабиться, если б впереди не поджидало место еще более опасное. Безопасных здесь не бывает. А если разобраться, так их и вовсе не бывает. Вышел из дома, считай - на фронт попал. Если так относиться к жизни, то жить становится проще. Сразу видны и победы, и поражения, и ход «войны». А расслабиться в таком случае можно только в одном месте, недаром говорят: мой дом - моя крепость. Так оно и есть.

Обо всем этом я кумекал, пока расстегивал рюкзак и выволакивал наружу консервы. Остановились мы не сразу. Место для привала выбирали долго, чтобы и самим не торчать, как три тополя на Плющихе, и если кто подбираться станет, успеть заметить прежде, чем будет поздно.

Мунлайт поглядывал за моими приготовлениями с извечной ехидцей. Потом буркнул что-то вроде: «Полно, голубь, не греши» и полез в свои закрома. Из недр Муновского рюкзака показалась буханка хлеба, палка колбасы, бутылка водки и пара банок чего-то шипучего типа «колы».

- Лучшая рыба - это колбаса, - пояснил он, достав нож и принимаясь шинковать хлеб с колбасой. - А консервы схомячить еще успеем. Убери, целее будут. Хлюпик, а ты чего сидишь? Открывай пузырь.

Хлюпик послушно кинулся открывать банки и бутылку, я, чертыхнувшись про себя, принялся складывать обратно консервы. Банки снова заняли законное место в рюкзаке. Конечно, Мун прав, но с этой лишней возней я почему-то чувствовал себя идиотом. А я очень не люблю это чувство.

Горка бутербродов росла. На толщину отрезаемых кусков Мунлайт смотрел сквозь пальцы. Потому в получавшемся продукте не было никакой эстетики. Была у меня в армейскую бытность девочка, внучка поварихи. Так ее бы инфаркт хватил, если б она такие ломти увидела. Впрочем, мне лично было наплевать.

Сталкер, насвистывая «Moonlight and vodka», закончил свое кулинарное действо и поднял бутылку.

«Lunchtime in Moscow, Midnight in L.A.» [7] Время завтракать в Москве, в Лос-Анжелесе полночь (англ.). - некстати пришла мысль.

- He пьянства ради, - сообщил Мун. - А исключительно для здоровья.

Он приложился к бутылке и сделал значительный глоток. Пару раз дернулся кадык. Сталкер оторвался от емкости и потянулся за бутербродом. Лицо его зарумянилось, хитрые глаза приобрели маслянистый блеск.

Я принял бутылку, глотнул. Занюхав кожаным рукавом, протянул Хлюпику. Тот покачал головой.

- Пей, - подбодрил Мун, - для здоровья полезно. Там у «Янтаря» знаешь как фонит? Был бы у тебя дозиметр, он бы уже с ума сошел. Знаешь, почему здесь нет никого? Недельку-другую вокруг погуляешь и облучишься так, что рак всего тебе обеспечен. Через месяц яйца отвалятся, через два мозги скиснут, через три умрешь в корчах. А водка - она нейтрализует.

Хлюпик посмотрел на Муна недоверчиво, потом перевел взгляд на меня, словно ожидая моего мнения. Не дождавшись, поспешнее, чем следовало бы, хватанул пузырь и присосался к горлышку. Сделав несколько судорожных глотков, заперхал и полез запивать «колой». И пить он тоже не умеет. Одно слово - хлюпик.

- Ты б газированным не запивал, - усмехнулся Мунлайт. - А то нам только тебя пьяного таскать на себе недоставало.

Хлюпик смутился и налег на бутерброды. Мун хмыкнул и приложился к бутылке. Взгляд его, кажется, стрельнул мне за спину. Я сделал вид, что ничего не заметил. Но сразу обратил внимание, что Мун уселся таким Макаром, чтобы держать в поле зрения ту сторону, с которой мы пришли. Хлюпика посадил рядом, а мне досталось место лицом к Припяти, навстречу приключениям. Интересно, это нарочно или специально? Или у меня паранойя?

- Ты бы тоже особо не налегал, - бросил я Муну как ни в чем не бывало. - У нас впереди такие радости, что лучше поберечь мозги и рефлексы.

- У нас впереди такие радости, что я бы с удовольствием нажрался до такой степени, чтоб море по колено. И плевать на все рефлексы и мозги, - поделился Мун, но бутылку отставил.

Хлебно-колбасная горка уменьшалась с хорошей скоростью. Последний бутерброд задержался чуть дольше и был истреблен Мунлайтом с очередной гнусной ухмылочкой и скабрезностью на тему вшивой интеллигентности.