Алексей Гравицкий - В зоне тумана

Надо было вставать и идти дальше, но идти куда-то смертельно не хотелось. Вообще это совсем небезопасное местечко казалось сейчас каким-то удивительно спокойным. Словно сюда не сунутся ни мутанты, ни аномалии, ни люди.

Глупая и опасная иллюзия. Я мысленно отругал себя за глупые мысли, но не встал, решив, что пятнадцать минут можно и передохнуть.

- А почему в зоне птиц нет?

Я покосился на Хлюпика. Кого-то после обеда тянет поспать, кого-то руки об соседа вытереть, а его пробило на расширение кругозора.

- А чего им тут делать? - пожал плечами Мунлайт.

Хлюпик посмотрел с подозрением, будто в ожидании подначки. Но Мун выглядел на удивление серьезным.

- Ну, как же… Люди живут, собаки… свиньи мутировавшие, - припомнил он. - Всякая дрянь живет…

- Включая человека, - не удержался-таки от колкости сталкер. - Понимаешь, птицы умнее людей и зверей.

- Я бы сказал, свободнее, - поддержал разговор я, чуя, куда клонит бородатая язва.

- Те же яйца, только в профиль, - отмахнулся Мунлайт. - Просто, когда жареный петух в жопу клюнул, люди за вещи цеплялись, за насиженное. Потом вроде уезжать стали, но не все. Кто-то остался. А потом другие люди, любопытные, полезли посмотреть, а чего это там? Интересно же. Человеку всегда интересно. Особенно если забор стоит и табличка «Не ходить».

Мун дернул травинку, сунул между зубов и откинулся на спину. Травинка покачиваясь смотрела в небо. Сталкер вытянулся и прикрыл глаза.

- Это закон: если чего-то нельзя, значит, обязательно нужно, - продолжил он, пожевывая травинку. - Знаешь, как в кино. Стоит на окраине города заколоченный дом, про него все в городе знают и рассказывают страшные истории. Дескать, кто туда заходит, того ногами вперед выносят. В дом сунется разве что сумасшедший. Ну и главный герой, разумеется. Причем идет он туда ночью, в грозу и шквальный ветер, в полнолуние, в пятницу, тринадцатого, наплевав на все приметы, слухи и погодные условия. И вот он идет, подходит к дому, а там табличка «не входи, мужик, а то кранты тебе». И музыка такая зловещая играет, и ветер, и гроза, и пятница, тринадцатое. А он табличку на двери читает, а за ручку все равно тянет. Когда такое видишь в кино, сидя на диване, обычно смешно становится. Вот ведь дурак какой, куда лезет. Только на диване перед телевизором все умные, а в жизни, так девяносто девять из ста дураки дураками и лезут, куда не надо.

Мун замолчал. Травинка дернулась пару раз и замерла в наклоненном положении. Со стороны было похоже, что он заснул. Дыхание ровное, лежит, не шевелится. Даже веки не дергались и ресницы не дрожали, как бывает у тех, кто притворяется спящим. Но я знал, что он не спит.

- Так а птицы-то при чем? - не понял Хлюпик.

- А птицы умнее, - снова шевельнулась травинка. - Их ничего не держит, и любопытства глупого у них нет. А если и есть, то инстинкт самосохранения работает лучше. Так что птицы подорвались и улетели от всего этого безобразия подальше.

- Ну а звери чего тогда не убежали?

Мунлайт резко сел и посмотрел на Хлюпика, как на идиота.

- На своих двоих, пусть даже четырех, далеко не убежишь, - объяснил он. - И потом, у животных тоже свои норы есть.

Складно балаболит, но это только теория. У птиц ведь тоже и гнезда, и любопытство присутствуют. И с людьми не прав. У меня вот тут никакого якоря не было, и любопытство меня не глодало. Однако же я в зоне. И потом…

- Птицы в зоне есть, - ляпнул-таки я. - Сам видел.

- А что птицы? - пожал плечами Мунлайт. - Ну да, летают, бывает, видали, но ни одного гнезда я в зоне не видел…

Я не хотел спорить, а потому просто замолчал. Вот только Хлюпик, видимо, тоже думал в схожем со мной направлении.

- А почему обязательно любопытство? - поинтересовался он. - И про дурь не согласен. Я вот…

- Ты вот, - кивнул Мун, - сидишь здесь, у черта на рогах, а мог бы у себя в сталинской квартирке на диване книжечку листать и жизни радоваться. Вот чего тебя сюда занесло?

- Я не из любопытства. Я… Мне надо, - взвился Хлюпик. - А тебя вот чего сюда занесло?

Мун окаменел, как громом пораженный. Глаза его на какую-то долю секунды сузились, стали злыми, будто Хлюпик своим невинным вопросом переступил черту дозволенного. Но уже в следующее мгновение он взял себя в руки.

- И мне надо, - ответил как ни в чем не бывало. - Только все равно это все дурь. Просто сначала ты суешь нос, куда не надо, а потом его прищемляют и тебе уже никуда не деться. Ты вот думаешь, что волен уйти из зоны? Хрена лысого, она тебя уже сожрала с потрохами. Ты уже сунул сюда свой любопытный нос, и его прищемили. А ты, глупыш, и не заметил.

Мунлайт растекся в гнусной ухмылке. Травинка покачивалась в такт легким движениям челюстей. А потом морду Муна перекосило, он сплюнул и схватился за челюсть. Травинка спикировала вниз и затерялась среди еще живых и растущих себе подобных.

Я с удивлением смотрел на сталкера. Чего это он? Мун тем временем раззявил варежку и, запустив туда чуть не всю пятерню, принялся ощупывать передний зуб.

- Ты чего? - заволновался Хлюпик.

Вместо ответа Мун вынул пальцы изо рта и демонически ухмыльнулся. Еще недавно ровный ряд зубов светил небольшой, но заметной чернеющей дырой. От переднего верхнего у сталкера откололся кусок размером с третью часть. Доигрался.

Хлюпик тоже, кажется, заметил. Во всяком случае, спрашивать больше не осмелился.

- Твою мать. - Теперь Мун теребил сколотый зуб не пальцами, а кончиком языка.

Интересно, чего это за трава такая, что об нее можно зубы сломать? Может, поискать и Сахарову отнести? Готов поспорить, что он с такими штуками еще не сталкивался. Правда, он не ботаник и даже не биолог.

- Тебя предупреждали, что это опасно для здоровья, - поддел я.

- Да пошел ты, - огрызнулся Мун. - Накаркал? Молодец, возьми с полки пирожок. Там два, твой - посередине.

- Так это он об травинку? - выпучился на меня Хлюпик.

Я не ответил. Трава здесь тоже ненормальная. И если по теории этого беззубого, то растительность - другая форма крайности. Птицы улетели, потому что не могли остаться. Трава, кусты и деревья остались, потому что не могли улететь. А остальные… Остальные ушли, пришли или остались, в зависимости от собственного трезвомыслия. Если подходить с точки зрения здравого смысла, то мы трое, как и все прочие, живущие здесь, - ненормальные.

Хотя личностный фактор тоже отрицать нельзя. Вот я, например… А что я?

Нет, все-таки прав Мун, существование в таком паршивом месте - дурь. Чем бы она ни была продиктована.

Пейзажи становились все более пустынными и жутковатыми. Если южную часть зоны отчуждения освоили военные, ученые и сталкеры, то на север лезть не торопились. Дорога сюда считалась закрытой, даже несмотря на сказки про Монолит, группировку с аналогичным названием, сказочные артефакты. Есть такие места, в которые не полезешь даже за миллиард баксов. Риск хорош, когда точно известно, чем и за что рискуешь. В походе на север ты рискуешь жизнью. Причем шансов на выживание у тебя меньше процента. А шансов получить сказочное богатство или добраться до исполнителя желаний и того меньше. Может, и вовсе нет. Никто ж не знает, есть ли Монолит на самом деле.