Михаил Белозеров - Гибель Марса

-- Не понимаю, -- согласился я.

-- Ладно, идем!

Прихватив тубус с Нико Пиросмани, он потащил меня в ту комнату, с которой мы начали экскурсию. Точнее - к карете с золочеными колесами.

-- Ничего не трогай, а только смотри! - и осторожно распахнул тяжелую золоченую дверь.

Я заглянул внутрь. Первое, что бросилось в глаза, были четыре цифры: 17:17.

-- Понял? - спросил комиссар Ё-моё.

-- Нет, -- признался я, разглядывая огромный металлический цилиндр, помещенный в фирменный ящик.

-- Это бомба! - сказал комиссар Ё-моё. - Я думал, что здесь алмазы.

-- А разминировать можно? - спросил я.

-- Видишь ли, похоже, что нет. Я пока, карету курочил, обнаружил сейсмические датчики. Да и под самой бомбой может быть что-то подложено.

-- Значит, бомбу привезли в карете, -- понял я.

Пока мы болтали, на часах возникла цифра 17:18.

-- Да! Да! Да! - закричал комиссар Ё-моё. - И осталось двадцать семь минут.

-- Тогда надо двигать, -- согласился я.

И мы переместились.

-- Ты куда меня притащил?! - закричал комиссар Ё-моё. - Куда?!!

***

Итак, мы застряли в прошлом. Комиссар, чуть не плача, уговаривал:

-- Ну давай, сынок, давай!..

А у меня ничего не получалось. Я пыжился. Я надувался. У меня даже, наверное, подскочило давление. Но все было без толку.

-- Хозяин, можно я ему врежу?! - предложил юмон.

-- Я тебе врежу! - пригрозил комиссар Ё-моё. - Он -- наше единственное спасение.

-- Ну и что, -- возразил Сорок пятый. - Главное, он вас не уважает. А за вас я знаете, что сделаю!

-- Пошел ты, придурок! - заорал комиссар Ё-моё. - Ты кто?! Ты юмон! Твое место у параши!

-- Слушаюсь, хозяин!

-- Ну и иди туда! Ну давай, сынок, давай... -- снова закудахтал надо мной комиссар Ё-моё. -- Ты наше единственное спасение!

Теперь он заговорил обо всех и даже о Викторе Ханыкове, который тюфяком валялся на койке.

-- Я и сам понимаю, -- покаялся я. - А у вас еще медиатор есть?

-- Какой медиатор? Какой?! Последнюю дозу на вас извел, козлов, прости, господи. Ты же должен понимать... рванет так, что пепла не останется!!!

Я вежливо выслушал и ответил:

-- Я понимаю, но что делать?

Он нервно почесал лысину.

-- Может, тебе водки налить?!

-- Налейте, -- согласился я.

-- И водки нет!

Он убежал за водкой, оставив нас наедине с ватной тишиной звездолета.

Сорок пятый заходил из угла в угол. Впервые я видел, что он нервничает. Даже цекулы не произвели на него такого впечатления.

Один Виктор Ханыков, ни о чем не подозревая, спал беспробудным сном.

-- Слушай, -- спросил юмон, -- почему ты такой спокойный?

-- Не знаю, -- признался я. - Спокойный, и все.

И вдруг я понял - чертово альдабе! Где-то в подсознании крылась мысль, что со мной плохого не случится. Даже не так: вообще, ничего, абсолютно - пусть взорвутся хоть сто тысяч бомб.

-- Это тебе не город, -- назидательно сказал юмон, -- рванет так, что мало не покажется. А у меня дочка!

-- Ты женат? - удивился я.

До этого я не думал, что юмонам можно обзаводиться семьей.

-- Семь лет... -- вздохнул Сорок пятый.

-- Сколько ты получишь от комиссарских щедрот? - спросил я.

-- Ничего не получу, -- ответил юмон.

-- А проценты? - спросил я.

-- Нет процентов... -- простодушно ответил он.

-- Почему? - удивился я.

-- Потому что так сделан. Совесть, понимаешь ли.

-- Иди ты! - не поверил я и отвернулся.

-- Генетическая совесть, -- уточнил юмон. - Ничего не могу с собой поделать. Начинаю деньги брать - совесть мучает, спать не могу, курить начинаю... на жену, пардон, не встает... ну и все такое...

-- Ну ты даешь! -- восхищенно признался я.

-- Да, такие мы юмоны, -- похвалил себя Сорок пятый.

-- Что все-все? - спросил я.

-- Ну все, но встречаются.

В этот момент в номер влетел комиссар Ё-моё с бутылкой в руках. Для быстроты дела, он ее уже откупорил.

-- Пей! - приказал он.

-- Я не могу без стакана, -- отстранился я.

-- Пей! Тоже мне, принц датский!

-- Из горла не буду, -- уперся я.

-- Какая тебе разница!!!

-- Я хочу получить удовольствие, -- сказал я и добавил: -- На последок.

-- О, господи! - заорал комиссар Ё-моё. - Быстро найди ему стакан! - приказал он Сорок пятому юмону.

Юмон принес пластмассовый стаканчик для зубных щеток.

-- Прополоскал? - спросил я, нюхая край.

-- Ну а как же!

-- Врешь, -- убежденно сказал я и весело посмотрел на юмона.

-- Вру... -- так же весело признался он.

-- Дай! - стиснув зубы, комиссар Ё-моё вырвал стаканчик у меня из рук и убежал в душ. - Теперь все нормально, -- вернулся он и с нетерпением уставился на меня. - Давай!

Я стряхнул со стаканчика капли воды.

-- А закуска?

-- Закуски нет.

-- Слушай, я так не могу. На пустой желудок. Нет, я водку люблю... но не до такой же степени, -- признался я.

-- Я тебя убью!!! - пришел в бешенство комиссар Ё-моё. - Пей, сволочь!!!

Я налил и выпил. Словно жаждущие чуда, они уставились на меня.

-- Ну что?.. - осторожно спросил комиссар Ё-моё.

-- Ничего... -- сказал я. - Хорошая водка...

-- Пей еще! - приказал он.

Я налил и выпил. Потом еще - налил и выпил.

-- Стоп! - сказал комиссар Ё-моё, накрывая стаканчик. - Хватит, а то напьешься!

-- Не напьюсь, -- заверил я его.

-- Почему?

-- Не напьюсь, и все, -- сказал я, забирая у него стаканчик. - Может, и вам налить?

-- Пей, -- терпеливо вздохнув, согласился комиссар Ё-моё.

Он решил действовать наверняка -- слишком мало времени осталось. Я налил и сделал большой глоток. Они синхронно повторили мое глотательное движение. Я потянулся к бутылке.

-- Нет, так дело не пойдет! - понял комиссар Ё-моё. - Ты просто напьешься и уснешь.

-- Зато ничего не почувствую, -- признался я и посмотрел на Виктора Ханыкова.

И все тоже на него посмотрели -- ему можно было только позавидовать: он спал, как пожарник, раздувая щеки. Руки его покоились на животе.

-- Я давно не сплю, -- улыбаясь, открыл глаза Виктор Ханыков.

-- Хочешь выпить? - спросил я и вопросительно посмотрел на комиссара Ё-моё.

-- Хочу, -- он сел на койке. - А в чем сыр бор?

-- Ладно, пейте, -- комиссар Ё-моё с беспокойством взглянул на часы. - Осталось десять минут.

-- Подумаешь, -- сказал Виктор Ханыков и сразу влил полбутылки себе в горло. - Жаль закуски нет, -- намекнул он.

-- Хорошо, сейчас принесу закуску, -- терпеливо, как психиатр, сказал комиссар Ё-моё.

Похоже, он впал в тихое отчаяние.

-- И еще чего-нибудь захватите, -- попросил я, щелкнув по горлу.

Не знаю, услышал он мое пожелание или нет. Когда я оглянулся, то бутылка уже была пустой. Ее содержимое одним махом допил Сорок пятый юмон.

-- Ну ты даешь! - изумился я. - Юмоны же не пьют?!

-- Не пили, -- согласился он. - Ё-моё!

Мы смеялись долго-долго, до коликов в желудке. Даже юмон катался по полу, хотя с юмором у него, я уверен до сих пор, не все в порядке.

На этот раз комиссар Ё-моё вернулся быстрее прежнего. Он принес бутылку конька и бутылку водки. Из закуски - открытую банку соленых огурцов и круг жареной колбасы.