Генри Каттнер - Ночная Схватка

– Но ведь… – Кейн нерешительно умолк. – Существует всё-таки неизбежность… Слепой рок…

– Есть безоглядный риск, – прервал его Скотт. – Но слепой судьбы для истинного солдата на войне нет. Однажды, будучи новичком, я на своём крейсере вырвался вперёд и таранил противника. Меня понизили в звании и поделом. Крейсер сам по себе значил для нас больше, чем уничтоженная неприятельская единица. А останься я в строю, потопил бы три-четыре вражеских корабля вместо одного, да и свой крейсер остался бы цел. Больше всего в воинском деле ценится согласованность действий, Кейн. Сейчас это даже важнее, чем когда-то было на Земле, потому что централизация армии исчезла. Сухопутные войска, военный флот и авиация – каждый род войск теперь сам по себе. Хотя, авиаторы, пожалуй, от этого только выиграли…

Вы говорите о планерах, капитан? Я знаю, что обычная авиация в бою почти бесполезна.

– В венерианской атмосфере – да, – согласился Скотт. – Попадая в полосу облаков, они должны преодолевать вихревые потоки воздуха и потому теряют маневренность. Планерам это не угрожает и, хотя бомбить они не могут, зато великолепно корректируют ведение атаки. Облака для них – лучший союзник. Планер прячется там и с помощью инфракрасного излучателя по высокочастотным каналам передаёт визуальную информацию на командные корабли. Это глаза флота. Они могут нам сообщить… Осторожно, Кейн! Впереди воронка! Сворачивай!

Однако Норман уже и сам заметил пену, зловеще закипавшую перед самым носом водолёта и резко повернул руль. Судно заплясало на волнах и оба чуть не вывалились за борт.

– Морское чудовище? – предположил Скотт и тут же сам себе ответил: – Нет, пожалуй! Больше похоже на вулкан… Гляди-ка, что делается!

– Мы можем обойти водоворот стороной, капитан, – предложил Кейн.

– Слишком опасно. Поворачивай назад, Норман.

Юноша послушно выполнил приказ. Скотт оказался прав. Опасность им угрожала немалая. Бурлящая воронка увеличивалась так стремительно, что маленькое судёнышко едва успевало уходить от неё. Но всё же очередная разъярённая волна настигла его и принялась швырять как щепку. Кейн с трудом удерживал руль, но Скотт вовремя пришёл на помощь, хотя и вдвоём они могли в любой момент потерять управление. Пена хлопьями оседала на прозрачных стенках кабины. Вода казалась грязно-бурой пеленой.

Кейн резко прибавил скорость и водолёт стрелой помчался по волнам. Вдруг жалобно зазвенел покорёженный металл. Кейн, стиснув зубы, мгновенно включил аварийный двигатель. Наконец они оказались вне опасности и теперь плыли обратно к цитадели Монтана.

Скотт улыбнулся.

– Отличная работа, Кейн. Мы правильно сделали, что не пошли в обход. Тогда бы нам точно конец.

– Да, капитан, – Норман с облегчением вздохнул, глаза его сияли торжеством.

– Вот теперь опять разворачивай. Держи! – Скотт сунул в рот Норману другую раскуренную сигарету. – Реакция у тебя хорошая и быстрая. Будешь неплохим солдатом, Кейн.

– Спасибо, капитан.

Какое-то время Скотт курил молча. Он всматривался вдаль, но видимость была скверная и разглядеть цепь кратеров Южного Ада не удавалось. Венера была сравнительно молодой планетой и горообразовательные процессы на ней ещё не закончились. Именно поэтому портов никогда не возводили на островах, ибо у последних была коварная привычка исчезать без предупреждения.

Теперь водолёт двигался уже гораздо медленней, хотя был снабжён целой системой амортизаторов и аварийных блоков. После прогулки на "бригантине", как шутливо именовали водолёт солдаты, экипажу часто приходилось употреблять арнику или ещё что-нибудь в этом роде. Скотт улёгся в мягком кресле, которое казалось ему твёрдым, точно камень, а потом принялся что-то мурлыкать себе под нос.

Водолёт вспарывал носом однообразную серую поверхность океана, а на горизонте вихрились лохматые тучи, но вот наконец из тумана показалась полоса берега. Скотт и Кейн приехали вовремя несмотря на извержение подводного вулкана.

Форт Ганг представлял собою подобие современного замка из камня и металла, возведённого на самой оконечности полуострова. Узкая полоска суши, отделявшая его от континента, была очищена от джунглей и, как оспинами, изрыта воронками от снарядов в тех местах, где человек силой оружия отразил бешеный натиск туземной природы, отогнав подальше исполинских и плодовитых обитателей Венеры. Эти рептилии, хоть и были по-своему умны, но способ их мышления настолько отличался от человеческого, что ужиться с ними оказалось для землян просто невозможно. На первых порах с ними не единожды пытались установить контакты, но потом люди пришли к выводу, что змеиное племя лучше оставить в покое, поскольку к мирным переговорам у него охоты не было. Ярость настолько ослепляла жестоких и диких существ, что землянам приходилось постоянно защищать свою жизнь. Пресмыкающиеся ушли в венерианскую чащу и выползали оттуда лишь для того, чтобы попытаться совершить очередной набег на какой-нибудь форт. Каждая такая стычка неизменно заканчивалась поражением аборигенов, дравшихся лишь когтями и зубами, тогда как земляне располагали самой передовой военной техникой.

По мере того, как водолёт приближался к цели своего путешествия, Скотт не сводил глаз с берега. Проявление излишнего любопытства во время визита в чужой форт считалось у легионеров признаком дурного тона. По пристани уже расхаживали несколько солдат, которые явно дожидались гостя. Когда Скотт сошёл на берег, они отдали ему честь.

Он сообщил свою фамилию и звание и тогда вперёд выступил капрал.

– Командир Мендес уже ждёт вас, капитан. Около часа тому назад по видеофону у него состоялись переговоры с мистером Ризом… Если вы позволите, то…

– Всё в порядке, капрал. Мой пилот…

– Мы о нём позаботимся, капитан. Массаж и что-нибудь покрепче после плаванья на вашем паруснике.

Скотт молча кивнул и вслед за своими сопровождающими направился к бастиону, который выделялся на фоне крутой стены форта. Ворота со стороны моря были открыты. Скотт вместе с капралом быстро прошёл через двор и на лифте поднялся наверх, остановившись лишь перед дверью с изображением командира Мендеса. На Скотта смотрела физиономия, напоминавшая морду дикого вепря. Голова Мендеса была лысой и круглой как биллиардный шар.

За дверью восседал командир собственной персоной. За столом вместе с ним сидело десятка полтора офицеров. В натуре Мендес выглядел более впечатляюще, чем на портрете. Пожалуй, он больше походил на медведя, чем на кабана. Это был воин, а не обжора. Его маленькие чёрные глазки испытующе буравили Скотта.

Когда он встал, подчинённые последовали его примеру.