Дуглас Хилл - Военный диктатоp Галактики [др. перевод]

Дефицит времени требовал сделать выбор. И выбор Кейла был очевиден.

Может быть, потом он попытается установить контакт с Солтрениусом и узнает еще что-нибудь об этой загадке. Если будет время. Если останется жив, чтобы с кем-то связаться.

А пока…

Он высунулся из окна и посмотрел вниз. Мрачный проулок за гостиницей, полный вони и теней. Он влез на подоконник, затем остановился.

Над ним послышался странный звук, вроде шуршания одежды.

Он быстро взглянул вверх. Ничего, кроме пустого края крыши да ночного неба над ним.

В обучение легионера входят разные физические упражнения, включая умение падать даже с высоты двух этажей. Он принял удар при приземлении правильно согнутыми ногами, покатился и снова вскочил на ноги, машинально потирая слегка ушибленное бедро. Затем скользнул в тень и ушел.

У службы безопасности космопортов на маленьких планетах работа не трудная. Владельцы кораблей платят небольшие суммы за пользование портом — побольше, если требуется обслуживание пассажиров или обработка грузов. Но владельцы отвечают за сохранность своих кораблей сами и обычно справляются с этой задачей, применяя немного более современную технологию, блокирующую механизмы как входов, так и панелей управления. Космические корабли во времена Кейла крали редко: их слишком легко отыскать и слишком трудно перепродать. В памяти людей на Солтрениусе краж космических кораблей не случалось.

Поэтому охранника на периметре центральных зданий порта можно было простить за то, что он был полусонный, убаюкиваемый окружающей его тишиной и темнотой. Он и не почувствовал удара, переведшего дремоту в бессознательность.

Кейл опустил тело охранника на землю, осторожно прислушиваясь к его дыханию. Он ударил точно в основание черепа лишь кончиками напряженных пальцев, так как пришел сюда не убивать. Но и в этом случае у одних череп тоньше, чем у других, и он обрадовался, услышав легкое похрапывание.

Он вынул из кобуры пистолет охранника — игольный, — разрядил и понюхал кончики крошечных пуль в обойме. Как он и надеялся, охрана применяла усыпляющее. Они тоже находились здесь не для того, чтобы убивать.

Сам словно тень, он двинулся в тени к своей цели — помещению старшего охранника, того, с кислой физиономией. Его привлекло тускло освещенное окно. Осторожно заглянув, он увидел еще одного охранника, который сидел за средним столом спиной к двери и жевал горсть каких-то неизвестных солтренианских сладостей.

Как бестелесный дух, Кейл подкрался к двери и открыл ее без единого звука. Даже игольный пистолет, казалось, прошептал, когда Кейл выстрелил. Охранник обмяк с полным ртом и повалился грудью на стол.

Металлический ящик, на который старший охранник посмотрел выдавшим его взглядом, был надежно заперт замком с электронной комбинацией. Ящик был изготовлен из какого-то твердого сплава. Кейл отступил на шаг, глубоко вдохнул раз, другой.

Затем подпрыгнул и ногой в ботинке нанес удар в середину дверцы ящика.

В силу удара вошел весь его вес до последнего грамма, точно нацеленный. В него вошли и крушение надежд, злость, отчаяние и нетерпение, сопровождавшие Кейла буквально весь день на Солтрениусе.

Металлический ящик гулко загремел. Дверца явно прогнулась внутрь, словно посредине ее образовались новые шарниры.

Кейл постоял некоторое время, прислушиваясь. Но довольно громкий в закрытой комнате звук вряд ли разнесся далеко по улице. И в эту ночь, должно быть, дремал не один охранник. Не послышалось ни голосов, ни топота ног, ни сигнала тревоги.

Кейл повернулся к ящику. С одной стороны дверцу удерживал электронный замок. С другой она полностью сорвалась с петель. Через секунду Кейл отогнул покореженный металл и уже шарил по полкам. Еще через секунду тонкая полоска светлого металла была в его руке.

Ключ к печати, арестовавшей его корабль.

Он снова вышел из здания и пошел по кругу тише, чем мягко кружащаяся в воздухе пыль. Он приблизился к кораблю с тыла, осторожно обогнул. Одинокий охранник, по крайней мере, бодрствовал, но, увидев Кейла, не мог решить сразу — крикнуть или вытащить пистолет. Кейл выстрелил в него до того, как он принял решение.

Оттаскивая потерявшего сознание человека на безопасное расстояние, подальше от вспышки энергии при взлете, Кейл услышал едва различимый звук. Вроде того, что он слышал в гостинице — тихий шорох, как будто шуршала одежда. Приготовив пистолет, он резко обернулся, но не увидел ничего, кроме ждущего его корабля да кружащейся мягкой пыли. Насторожившись, он обошел корабль. Ничего. Пластибетон пуст, насколько можно видеть в темноте. Никого нет.

Он быстро вернулся к печати, вставил ключ, подхватил отвалившуюся полосу тяжелого металла, открыл тамбур и вошел внутрь…

Снова тот же звук позади. На сей раз не шорох — больше похоже на хлопки материи на ветру.

Он успел подбежать к люку, успел заметить снаружи тень, похожую на широкую простыню, на парус, обозначившийся черным силуэтом на усеянном звездами небе.

Затем ему в шею впилась игла и, казалось, все тени мира сгустились, чтобы окутать его непроницаемой мглой.

Он медленно открыл глаза. Сознание, отказываясь бодрствовать, вяло сопротивлялось. Сигналы от органов чувств поступали к нему медленно, с трудом, словно издалека.

Первым посланным ими сигналом был страх. Но все же он чувствовал свое тело — не был парализован. Вместо паралича движения сдерживало что-то прилегающее к коже до последнего сантиметра, не считая лица, и не позволяло даже шевельнуться.

Третий сигнал был невероятный. Хотя он не мог пошевелиться, хотя сознание было далеко не ясным, хотя он чувствовал неимоверную усталость всего организма, такую, что даже облизнуть губы — и то усилие, несмотря на все это, он ощущал себя здоровым.

Исчезла боль.

Пожирающее пламя, гнездившееся в каждой клетке внутри тела, все прошедшие месяцы, угасло.

Если, конечно, это опять не сон. Или не бред последней стадии перед смертью, прелюдией которой была боль.

Он до предела повернул глаза вверх, вниз, в стороны. Увидел пустые стены и потолок ничем не примечательной комнаты, освещенной веселым, рассеянным светом. Он заметил, что лежит на спине не ровно, а немного

приподнят, сидит полулежа, опираясь на мягкую поверхность, точно повторяющую контуры тела.

Он увидел все, но, увидев себя, встревожился.

Его покрывала одежда, прилипшая, как вторая кожа, которая не позволяла ему шевелиться. Серебристая, блестящая и, очевидно, без единого шва. Из многих точек одежды, а также, очевидно, из тела Кейла, хотя он ничего не чувствовал, выходили трубки и проводки, напоминающие щупальца какого-то дикого чудовища. Они вели к целому ряду сложных механизмов, ни один из которых не показался Кейлу знакомым.