Черил Фрэнклин - Инквизитор

— Ты куда больше походишь на нее, чем тебе кажется. У тебя такие же возможности.

— Но у меня нет ее ограничений, если только вы с мамой мне их не навяжете. Прабабушка не смогла получить образования, кроме того, которое было доступно на независимой планете, где ей было суждено родиться. Она обучилась своему ремеслу в силу необходимости, и, полагаю, мне пришлось бы сделать то же самое, не будь у меня иного выбора.

— Интересно, какого? — осведомился дядя Пер, пряча злость за улыбкой. — Расследование по обвинению в убийстве — не слишком хорошая рекомендация для любой традиционной карьеры в Консорциуме. Твоя семья обладает поразительным талантом к древнему и уважаемому ремеслу, так что тебе незачем стыдиться своих природных дарований.

— Стать наложницей — едва ли подходящая жизненная цель. Это занятие основано на лжи и похоти. Это плохо, дядя Пер.

Пер Валис вздохнул, продолжая улыбаться.

— Я думал, ты уже переросла эти наивные идеи. — Он потрепал ее по руке. — Во многих отношениях ты все еще ребенок. Очевидно, мы слишком тебя оберегали. Быть может, спан или два с таким человеком, как Бирк Ходж, пойдут тебе на пользу. Твоя мать будет разочарована, но я поговорю с ней.

Удивленная легкой капитуляцией дяди Пера, Тори воздержалась от реплики насчет «наивности» религиозных принципов калонги, которые лежали в основе закона Консорциума.

— Благодарю вас, дядя Пер, — пробормотала она.

— Надеюсь, ты регулярно будешь писать нам с фермы Ходжа. — Искренний тон дяди Пера мог уничтожить любые подозрения, но Тори заинтересовало, почему он выглядит таким довольным. Пер Валис старательно избегал внимания чиновников Консорциума, и он едва ли считал, что ее пребывание в его поместье может создать проблемы. — Я питаю интерес к этой ферме с тех пор, как Ходж создал ее, — продолжал дядя Пер. — Ты ведь знаешь, как твоя мать восхищается розами.

— Вы хотите побольше узнать о ферме Ходжа или поскорее избавиться от меня?

— Тебе лучше последовать примеру Мирель и научиться скрывать свой цинизм, Тори. — Дядя Пер тяжело поднялся. — Пойдем домой и поговорим с твоей матерью. Мне не хотелось бы видеть, как вы ссоритесь.

— Мама и я постоянно ссоримся. Я только обижу ее, если сразу все расскажу.

— Ты обидишь ее еще сильнее, если уедешь, не сказав ни слова. Пошли. — Он протянул руку.

Тори неохотно позволила взять себя за руку. Прикосновение теплых мясистых пальцев дяди Пера не доставляло ей удовольствия даже в детстве. Казалось, он всегда стремился продлить физический контакт.

Верный себе, дядя Пер продолжал держать Тори за руку, пока они шли через сад к низкому, расползшемуся в ширину дому. Когда мама вышла из двери под аркой, дядя Пер обнял Тори за талию. Мамино лицо вытянулось. У Тори и Розалинды Мирель было мало общего, но обе тайно опасались, что дядя Пер перенесет внимание с Розалинды на ее старшую дочь. На Розалинде был цветастый халат, выгодно подчеркивающий ее стройную фигуру. От нее исходил сильный аромат роз, и она приветствовала дядю Пера многообещающей улыбкой. Пер Валис тут же отпустил Тори и обратил свои ласки на Розалинду. Тори терпеливо ожидала, не сомневаясь, что страсть, как обычно, перевесит материнскую заботу.

Но на сей раз Розалинда удивила свою дочь. А может, дядя Пер решил отложить удовольствие, так как без особых колебаний оторвался от Розалинды.

— Я одобрил намерения Тори, — сообщил он и вошел в дом.

Розалинда поежилась.

— Мне бы хотелось, чтобы Пер позволил лету продлиться еще немного.

— Может быть, тебе следует почаще покидать поместье, — предложила Тори. — В других местах Арси достаточно тепло.

— Климат Арси ужасен для кожи. — Розалинда провела пальцами по тугой коже подбородка в поисках признаков морщин, хотя периодические инъекции всевозможных кондиционеров позволяли ей выглядеть не старше Тори. — Тебе не стоит выходить за пределы поместья. Нет причин стариться преждевременно.

— Тебе больше не придется заботиться о моей коже, мама. Мне говорили, что на Стромви очень влажный климат.

Розалинда бросила взгляд на дом, словно надеясь, что дядя Пер вернется и избавит ее от неприятностей.

— Я обещала бабушке, что дам тебе возможность устроить жизнь наилучшим образом. — Ее мягкий голос осекся. — Ты не облегчаешь мне эту задачу.

— Ты дала мне все, как обещала. Я благодарна тебе, мама, но не могу оставаться здесь, — запротестовала Тори, возмущаясь умением матери заставить ее чувствовать себя виноватой.

— Ты совсем как Мирель, — промолвила Розалинда, изображая трагическую беспомощную жертву. — Такая же упрямая и высокомерная. Ты хочешь навредить себе, но не понимаешь, какой вред наносишь нам всем.

— Пожалуйста, мама, не плачь.

— Ты могла бы найти себе прекрасного покровителя, но ты слишком цивилизованна, чтобы стать наложницей вроде меня. Ты предпочла выйти замуж за мужчину, который оскорблял тебя так сильно, что ты в конце концов убила его. А теперь собираешься поступить на работу к чужеземцу на какой-то примитивной планете, о которой я даже не слышала.

— Мистер Ходж нанимает меня для честной работы, мама.

— И сколько тебе придется проработать, прежде чем он начнет тебя оскорблять? Ты ведь не знаешь его. Каждый раз, унижая себя, ты причиняешь боль мне и своей сестре и огорчаешь дядю Пера. Ты поступаешь неразумно, Тори.

— Прости, мама. — Чувство вины нестерпимо жгло, хотя и не имело под собой никаких оснований. Тори убежала назад в сад.

Путешествие на Стромви прошло не совсем так, как ожидала Тори. Естественно, корабль Ходжа был меньше коммерческих судов, которыми Тори летала ранее, но все же достаточно комфортабелен. Удивило же то, что на корабле находились только весьма нелюбезно держащийся пилот-джиусетси, сам Бирк Ходж, Нгои и Тори, причем Бирк появлялся очень редко. Нгои дал понять, что Бирк Ходж пребывает в мрачном настроении из-за семейных неприятностей. Только участие стромви помогало Тори чувствовать себя желанной гостьей.

Ей предоставили каюту, еще сохранявшую следы предыдущего обитателя. Компьютер, связывающий каюту с другими помещениями корабля, был тщательно перенастроен. Несколько книг по садоводству пестрели пометками, свидетельствующими о подробном изучении. Нгои предложил убрать яркие крикливые орнаменты со стен и кровати, но Тори отказалась. Нгои одобрил этот выбор — он не без гордости объяснил, что узоры сделаны по рисункам стромви. Когда Тори спросила, кто раньше занимал эту каюту, стромви невнятно защелкал, пожал плечами.

— Здесь жил один соли — друг сына мистера Бирка, — признался он лишь после настойчивых вопросов.

— У мистера Ходжа есть сын и дочь, не так ли? — продолжала допытываться Тори.