Грэм Макнилл - Фулгрим

Теперь покончи с ублюдком! Разбей то, что скрыто под золотым шлемом! Обреки его на судьбу ужаснее смерти!

Фулгрим ловко взобрался на грудь поверженного Призрачного Лорда, и, издав оглушительный боевой клич, ударил крепко сжатым кулаком в гладкую, блестящую золотую маску. По ней тут же пробежала паутина трещинок, и Примарх с удвоенной яростью продолжил бить Хираэна в «лицо», не обращая внимания на кровь, заструившуюся по пальцам — рукавицы брони Феникс снял, садясь за стол, а потом просто не успел надеть.

Чувствуя, как похожая на черепаший панцирь шлем-маска ломается, не в силах противостоять его безумной ярости, Примарх увлекся и лишь в последний миг заметил, что Голдхельм занес руку и собирается схватить его или сбросить с груди. Удачно взмахнув мечом, Фулгрим отсек кулак Призрачного Лорда с легкостью, которая показалась бы невероятной ему самому ещё минуту назад.

Наконец, золотой шлем окончательно треснул, и Примарх отшвырнул обломки в сторону, обнажив «голову» Призрачного Лорда. Его взгляду открылась лицевая пластина, испещренная золотыми нитями, напоминающими провода, и украшенная серебряными рунами. Повсюду мерцали драгоценные камни, но ярче всех сияла пульсирующим светом крупная красная гемма в самом центре «лица». Фулгрим почуял страх, струящийся от неё, и, протянув руку, вырвал гемму из гнезда. Тут же раздался безумный от ужаса и отчаяния крик, прозвучавший отнюдь не в ушах, но в душе Феникса.

Красный камень горячил израненную ладонь, огненные прочерки танцевали в его глуби, складываясь в ускользающие образы и чужеродные лица.

Ненависть и бессильный гнев исходили от него, звеня металлом в сознании Фулгрима, но отчетливее всего слышались нотки дикого, всепоглощающего страха вечного забвения.

Примарх расхохотался и сокрушил гемму, сжав кулак — так же, как Призрачный Лорд сдавливал погибших Гвардейцев Феникса. Раздался последний, быстро утихший тоскливый вой, и меч Финикийца слегка потеплел, а камень в рукояти сверкнул аметистовой звездой, словно впитав сияние красного камня.

…Или поглотив его дух…

Фулгрим не знал, откуда пришли те слова, но они на миг омрачили ему радость победы, придав ей привкус какой-то жестокой тайны. Впрочем, не успел Примарх задуматься над своими ощущениями, как они тут же исчезли.

Слегка успокоившись, Феникс вновь обратился к полю битвы, отыскивая взглядом Капитанов. Те по-прежнему сражались против воинов в костяной броне, звенящие клинки сталкивались в смертельном танце равных по умению мечников. Неподалеку кружил ещё один эльдарский танк, неспособный помочь своим соплеменника в ближнем бою.

Подняв меч, Фулгрим бросился в атаку.

ИЗ ГРУДИ ЭЛЬДРАДА ВЫРВАЛСЯ ПРОТЯЖНЫЙ ТОСКЛИВЫЙ КРИК.

Он ощутил, как дух Хираэна Голдхельма лишился прочных стен его «камня души» и оказался в бесконечной пустоте, одинокий и беззащитный.

Он почувствовал, как Великий Враг на миг утолил свой ужасающий и нескончаемый голод, пожрав душу могучего воина.

Он пролил горькие слезы сожаления о своей глупой авантюре, о безумной попытке переговоров с варварскими мон-кей.

Он поклялся вечно помнить жестокий урок, преподанный ему сегодня, и навсегда сохранить в памяти слова Хираэна о дикарской и злобной сущности людей.

Воздух вокруг Провидца все ещё подрагивал, взволнованный переходом с поверхности Тарсуса через портал Паутины. Успокоив свой внутренний слух, Эльдрад понял, что психическая волна, поднятая насилием и смертью, бежит по выращенному из призрачной кости скелету Рукотворного Мира. Она отзывалась в сердце каждого из эльдаров на борту Ультве, и Провидец без труда ощутил жаркий поток ненависти и агрессии, исходящий от его сородичей. И… да, он не ошибся. В самой дальнем и скрытом уголке мира-корабля заколотилось пылающее сердце Аватара Кроваворукого Бога, ожившего и покинувшего свои покои из психокости.

Как же он, Провидец, мог быть таким слепцом? Фулгрим уже вступил на темную дорогу, душа его оказалась втянутой в тайную войну, о которой сам примарх даже не подозревал. Жуткая, мрачная сила пыталась овладеть им, и, хотя Фулгрим неосознанно сопротивлялся, финал этой схватки был предрешен. Лишь теперь Эльдрад понял, что именно она скрывала примарха от его внутреннего взора, делая свою жертву и свои замыслы совершенно непроницаемыми. Темное колдовство, которое он приписывал Императору, оказалось ни при чем.

Проклятый меч… как случилось, что он не ощутил сокрытой в нем демонической силы в первые же секунды? Безусловно, Великий Враг опутал его сетью скрытых иллюзий и ослепил, утаивая свое присутствие до последнего. Но, даже убегая в страхе, Эльдрад сумел проникнуть в суть серебряного клинка и распознать жуткую правду.

В металле клинка пребывал дух могущественного создания из-за Врат Эмпиреев, и его влияние неумолимо извращало все светлое и прекрасное, все, чем мог гордится прекрасный примарх Детей Императора.

Провидец понял, что лишь один путь открыт сейчас пред ним. Обернувшись, он скомандовал:

— К бою! Нужно убить мон-кей прежде, чем они сумеют покинуть Тарсус!

Восторженный клич разнесся по костям мира-корабля, горячая жажда войны и убийства прозвучала в нем простыми словами.

Кровь бежит… гнев растет… смерть идет… война зовет!

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ВОЮЩИХ ЭЛЬДАРОВ рухнул замертво, разрубленный неотразимым ударом Фулгрима, и Люций почувствовал, как стук его сердец, взбудораженных боем, гремит в ушах, словно жестокая дикарская музыка. Кровь ксеносов стекала с его клинка, и в мышцах разливалась легкая приятная истома уходящего напряжения. Да, в этой схватке Тринадцатому Капитану пришлось применить все свои умения мечника — мегарахниды, конечно, показали себя невероятно быстрыми, жестокими убийцами, но сражались они слепо и бездумно, ведомые лишь животным инстинктом. Эти же кричащие воины, многие из которых, как теперь понял Люций, были женщинами, обладали не меньшим искусством фехтования, чем он сам.

Эльдарское мастерство владения оружием восхитило Десантника. Одна из них, женщина, сражавшаяся мечом и секирой, сумела несколько раз достать его, оставив глубокие пробоины на броне. Пожалуй, ещё немного, и даже нечеловеческая ловкость и скорость реакции не спасли бы Капитана. Впрочем, к чему думать о том, что могло бы произойти? Достаточно того, что сейчас она лежит у ног Люция, а не наоборот.

Нагнувшись, Десантник подобрал один из эльдарских клинков, проверил баланс и распределение веса. Меч оказался куда легче, чем он ожидал, да и рукоять целиком скрылась в огромной ладони Капитана, но заточка лезвия выглядела идеально, да и вообще оружие походило на произведение искусства.

— Забыл, как тебя взгрели на Убийце? — спросил подошедший Саул Тарвиц. — Давай-ка, выбрось эту штуковину, пока Эйдолон не заметил.