Николай Бершицкий - Вечная Битва: Семь дней Апокалипсиса

— Если работает Гром, тогда удивляться нечему, — удовлетворенно покачал головой Нигаэль. — Значит так, я со своими генералами немедля опять отбываю по чрезвычайно важному делу и, следовательно, операцией будет руководить король Гано. Вы же ведь не будете возражать, король? — тант кивнул. — Отлично помощь тантов будет нам просто необходима. И соедините меня с резиденцией Грока «Великого».

Грок, раскинув телеса, возлежал на криво сколоченном орочьими «мастерами», у которых руки растут из того же места, которым они привыкли думать и служащим другим существам седалищами, широком ложе, а может быть диване. Из-за его отвратительного оформления разница была почти незаметна, а королю объединенных кланов это было и вовсе безразлично. Ложе это располагалось на открытом просторном балконе дворцовой пристройки, приколоченной к нескольким опиленным деревьям.

Орки любили жить в лесах, но при этом всегда превращали их в жуткую помойку, сплошь застраивая их фабриками и заводами по переработке природных ископаемых или по производству бронетехники, изрывая грязевыми ямами Матери Угуд, богини дающей жизнь «зеленокожим», и активно спиливая и употребляя в строительство деревья. Если бы не украденная орками у одной из разоренных ими цивилизаций во время Третьей Орочьей Войны технология ускорителя прироста биомассы — прибора, разгоняющего естественные процессы и единственного достойного изобретения гоблинов-инженеров, идущего на ряду с, например, «монстр-танком» и нейтронно-световыми торпедами, то леса Огарид-Гура — родной планеты объединенных кланов, давно вымерли бы.

Король орков небрежно пожирал жареную оленью ногу, клочья от которой летели на пол вокруг ложа или же оставались на нем, и скучающим взглядом следил за своими подчиненными, копошащимися на площади перед дворцом. На самом деле, это нельзя было назвать площадью, скорее земляной площадкой, очищенной от деревьев. Не имея каких-либо важных дел, Грок просто наблюдал, чем занимаются его подданные: кто-то прикручивал колеса к танку, неизвестно почему оказавшемуся тут, а не на заводе, кто-то готовился отвесить пинка под зад роющемуся в кустах собрату, который что-то обронил туда. А орки не упускали подобных случаев. Вообще междоусобные драки были нормой в орочьем «обществе» и скорее поощрялись, нежели подвергались наказанию со стороны правителя. По мнению орков, созданий примитивных и недалеких, такой образ жизни мог сделать будущих, или настоящих, воинов сильнее и выносливее.

Решив не дожидаться удара по выставленному заду, Грок повел взгляд дальше. Вот огр волочет здоровенный ствол зенитного орудия, великан мог бы водрузить его на плечо, но видимо ему было лень. Грок понимающе кивнул. В отдалении трое орков нацепляют панцирь на гигантского боевого тролля с гротескными пропорциями тела. Неподалеку от них кучка гоблинов испытывает новую ручную пусковую установку, ухватившись за нее все вместе и фактически повиснув на ней. Развернувший свою лавку прямо возле входа во дворец могучий «мастер стали» пока отложил тяжелый молот и с пронзительным лязгом точит свои топоры, которые перед битвой должны быть в идеальном состоянии.

Вздохнув, король орков откинулся на диване, подняв глаза к небу. Грок, давно не вступавший в сражение, изнывал от скуки. Его разобрала такая лень, что даже не хотелось сгонять муху, ползающую по разъетому за время правления пузу. Заслышав стук шагов по деревянным ступеням, ведущим из дворца в пристройку, король оживился, предвкушая хоть какое-то разнообразие. На балконе появился рослый орк, виновато потупивший глаза и чешущий шею.

— Э-э-э, король, — пробасил «зеленокожий», предчувствуя возможную оплеуху. — У нас возникли трудности с испытанием метателя бомб. Мы почти закончили уничтожать мишени, как вдруг Башуг говорит: «спорим на твою секиру, что я вот этого гоблина из вот этой штуки в вонючий ручей запущу»…

Грок деловито догрыз остатки мяса и жил на ноге, выкинул кость в окно, судя по вскрику угодив кому-то по голове, и уставился на орка: — Ну и?

— Ну и поспорили. Я-то знаю — Башуг слишком тупой, куда ему в вонючий ручей попасть. А затем Башуг взял того гоблина, что скручивал для нас метатель бомб и зарядил его туда. Он прицелился в ручей, выстрелил, а гоблин попал в дерево, и, ну окопылился короче. И штуковина эта сломалась, кажется. Теперь не стреляет больше.

— Ну, так набей этому Башугу рыло, чтобы неповадно было, и закинь на обратном пути двух подходящих гоблинов в яму Угуд! Чего меня-то дергаешь?! — возмутился Грок, ожидавший от орка чего-нибудь менее обыденного. — И пусть гоблины починят метатель, он может скоро пригодиться.

Орк пробубнил что-то себе под нос, видимо костеря Башуга, а возможно и короля, пока тот не слышит, и быстро удалился в проход, ведущий к лестнице. Стоило ему зайти в неосвещенное помещение, как из темноты донесся раздраженный вопль и ругательства, а вскоре появился другой орк с небольшим монитором в руках. Очевидно, именно с ним и столкнулся первый посетитель. Следом за орком вошел тролль-боец, заметно уступающий в размерах своим близким родственникам — троллям-гигантам, с ворохом кабелей.

— Вас тут хотят слышать… видеть, — поправился орк, обратив внимание на то, что он несет монитор.

Поставив аппаратуру на колоду, служащую тумбой, оба развернулись и покинули балкон, оставив короля наедине с монитором, в котором появилось лицо Нигаэля.

Через пару минут, когда краткая беседа была закончена, обрадованная рожа Грока высунулась из окошка и король, набрав в грудь воздуха, заорал:

— Эй вы, ленивые твари! Поднимайте свои свинячьи задницы, мы идем на войну!!!

Лес в один момент потонул в неистовом вое.

Свет угас, отпустив воинов, переместившихся в его потоке. Телепортация прошла не слишком успешно, чего и следовало ожидать. Вместо подходов к башне они оказались на широкой дороге, по-видимому, служившей торговым путем, пролегающей в диковатом краю. На удивление дорога пустовала, хотя была исчерчена полосами от тележных колес. У окраины, что по правую руку от возникших на середине дороги спасителей Мироздания и чуть поодаль от них, стоял неприятного вида трактир, хотя не исключался вариант, что все подобные придорожные заведения в этих местах выглядят примерно так же. Второй странной вещью была совершенная тишина, царившая в кабаке: не доносилось ни песен, ни громких разговоров, не происходило драк, наконец. С другой стороны, странного в этом было мало, местные жители подверглись ужасу Армагеддона, и веселиться им было недосуг.

Подумав о Верховном Духе, Нигаэль невольно поднял глаза к небосводу. На небе бушевал воющий пламень, норовящий вырваться на раздолье и в своем неистовом порыве испепелить этот мир, равно как и все остальные. Вокруг дороги, на приличном отдалении от нее, простирались цепи лавандово-синих гор, идущих по обе ее стороны, в направлении которых уходили десятки извилистых тропинок, отходящих от тракта.