Уильям Форсчен - Реванш императора

— Я не имею права, — прошептал Вуш умирающим голосом и начал сворачиваться в клубок, но Хоббс, щелкнув пальцами, подозвал серворобота и велел подать еще стаканчик грога. Автомат подкатил к Вушу и протянул ему бокал. Но на этот раз испытанное средство не сработало. Надзиратель упорно не желал замечать предложенной ему выпивки, и серворобот покорно замер в ожидании, держа ее наготове.

— Хочешь, чтобы я тебе развязал язык другими средствами? — угрожающе зарычал Басак; он медленно поднялся во весь рост, потянулся и навис над Вушем, играя мускулами, перекатывавшимися под покрытой густой шерстью шкурой.

Вуш широко раскрытыми глазами уставился на гаварнианина и еще сильнее сжался в комок. Оиси, выругавшись по-японски сквозь зубы, подскочил к берсеркеру и вытолкал его в коридор.

— Пойми, там мы можем найти ответ на решение этой проблемы, — сказал Элдин самым дружелюбным и убедительным тоном, какой только смог изобразить. При этом он не кривил душой — разве что самую малость. До сих пор он считал величайшим созданием Древних Кольцо, чьи масштабы приводили его в благоговейный трепет. До него тоже доходили слухи о Сфере, но он привык считать их не более чем досужими домыслами. Да и возможно ли вообще возвести сооружение, по размерам превышающее Колбард в тысячи раз? И вот теперь слухи, кажется, обрели реальность. Элдин готов был отдать свою бессмертную душу, лишь бы воочию увидеть это чудо. На всякий случай он отвел глаза — не дай Бог Вуш заметит в них алчный блеск.

— Скажи пожалуйста, разве отрицание насилия как средство убеждения не является основным постулатом вашей веры? — вкрадчиво спросил Оиси, вернувшийся из коридора; дышал он тяжело и прерывисто, но других признаков короткой схватки с оскорбленным Басаком ни по его лицу, ни по его одежде заметно не было; как обычно, он встал так, чтобы находиться перед Элдином, закрывая хозяина собственным телом.

Вуш осторожно высунул голову и посмотрел на самурая. Раньше он видел его только с мечами, но сегодня узкоглазый варвар почему-то был без оружия. Он вызывал у Вуша странное чувство симпатии, гораздо более сильное, чем все прочие дикари, с которыми ему доводилось общаться. Фигура его дышала спокойной силой и уверенностью. На сегодняшний совет японец явился в церемониальных одеждах своей древней родины: кимоно белого шелка с единственным украшением в виде стилизованного голубого цветка. Чем-то оно напоминало Вушу парадные одежды Надзирателей. Он сильно подозревал, что Оиси вырядился так неспроста, а ради того, чтобы поразить его, Вуша, и заставить разговориться, но все равно испытывал к нему благодарность и растущее доверие.

— И разве теперь не очевидно, что ни один из твоих братьев понятия не имеет, как управлять устройством, которое они задействовали? — продолжал самурай, не дождавшись ответа.

Голос его звучал ровно, и лишь внимательный слушатель смог бы уловить в нем едва заметные обвинительные нотки. Оиси выучил стандартный разговорный язык Облака в поразительно короткий срок и больше не нуждался во вживляемом в мозг киберпереводчике, но говорил он все еще с легким японским акцентом.

— Или ты всерьез веришь, что твой приятель Мупа способен вернуться на Сферу, найти там допущенную ошибку и исправить ее? — На этот раз вопрос был задан насмешливым тоном, и это окончательно добило начавшего колебаться Вуша. Он выпрямился, протянул руку, схватил бокал с грогом и жадно отхлебнул.

— Не верю, — прошептал он печально.

— Зато мы можем это сделать.

Вуш посмотрел прямо в глаза самураю. Совсем недавно такой взгляд со стороны Надзирателя поверг бы в ужас любого из варваров трех низших рас и заставил бы беднягу, захлебываясь слезами, признаться во всех грехах, в том числе и несуществующих. Но те времена, похоже, ушли без возврата. Оиси бестрепетно выдержал пронизывающий взор оппонента.

— Я мог бы добиться для вас аудиенции Арха. Только в его власти разрешить кому бы то ни было посетить Священную Сферу, — предложил Вуш, пытаясь найти путь к отступлению.

— И ты думаешь, он нам разрешит? — скептически поднял брови Ярослав, изо всех сил стараясь скрыть свой интерес к Сфере.

Вуш медлил с ответом, не желая признаваться перед дикарями в своих самых мрачных и затаенных подозрениях.

— Вряд ли, — выдавил он наконец.

— Так ты покажешь нам дорогу? — оживился историк, вызвав неодобрительный взгляд со стороны Оиси.

Но Ярослав уже почуял добычу, и теперь его можно было остановить, только применив физическую силу.

— Неужели ты не понимаешь, что бездействие, потворствующее злу и насилию, столь же преступно, как порождающее их действие? Если вы отстранитесь и ничего не предпримете, к чему тогда десятки тысяч лет, потраченных вашей расой на духовное очищение и просветление? Вам придется начать все сначала и еще миллион лет замаливать один этот грех! Подумай только, каково это — иметь на совести миллиарды загубленных душ? А ты тут листик салата боишься сожрать, не убедившись сначала, в каком виде его сорвали с грядки!

— Да за такое и миллиона лет в Дыре Эль-Шига мало покажется, — поддержал ученого Хоббс, но тут же подмигнул Вушу и блаженно откинулся на спинку кресла; повинуясь жесту хозяина, одна из девиц зашла сзади и принялась нежно массировать жировые складки на его слоновьей шее.

Вуша опять затрясло. Ему нестерпимо захотелось свернуться в крохотный клубок — такой, чтобы его и видно не было, — или вообще исчезнуть из этого жестокого и несправедливого мира. Он даже попытался это сделать, но выпитый алкоголь каким-то образом повлиял на его ментальную силу, и в результате он ничего не добился, только потянул себе мышцы вдоль позвоночника. Призвав остатки мужества, он поднял голову и по очереди оглядел притихших слушателей.

— Хорошо, я покажу вам дорогу, — прошептал он со вздохом.

Ярослав расплылся в идиотской улыбке и с размаху врезал кулаком себе по колену, а все остальные одновременно испустили глубокий вздох облегчения.

— Но с условием… — начал Вуш.

Все снова замерли и с тревогой уставились на него.

— Я открою секрет только одному из вас, — продолжал Вуш, почему-то глядя на Хоббса. — Он один будет прокладывать курс и вести корабль. Он должен будет дать нерушимую клятву никому не открывать тайны без моего согласия и стереть все сведения о маршруте из памяти бортового компьютера, когда мы прибудем наместо.

— Чрезвычайно польщен столь высокой оценкой моей скромной персоны, — с добродушной усмешкой откликнулся Хоббс и отхлебнул из бокала.

— Подходит! — быстро согласился Ярослав.

— Не этот, — сказал Вуш. — Оиси.

— Проклятье! — застонал историк. — Если этот чертов самурай даст слово, он непременно его сдержит!