Михаил Ахманов - Путь на Юг

Каменные ступени. Крутые, узкие, выщербленные… Они вели наверх, в темноту, и, взглянув на покрывавший их слой пыли, Одинцов понял, что проходом не пользовались уже много лет. Прикинув расстояние, пройденное им в тоннеле под стеной, он попытался сообразить, куда приведет его лестница. Получалось, что на одну из башен, скорее всего — на вторую; вряд ли он ошибся в своих подсчетах больше чем на десяток метров.

Сунув кинжал за пояс, Одинцов вытащил из-за спины чель, вошел и затворил за собою дверь. Теперь он видел, что это именно дверь из толстых потемневших досок, окованных изнутри рядами железных полос; снаружи она почти сливалась с деревянной перегородкой. Медленно, осторожно он начал подниматься, вытянув вперед лезвие челя и чуть покачивая в другой руке фонарь. Пятна света скользили по массивным гранитным блокам, слагавшим стены, по древней нетронутой пыли внизу… Нетронутой? Щербины и потертости на ступенях были очень старыми — когда-то воины взбегали здесь на башню, гремя доспехами и царапая камень железом… Но в пыли он различил другие, еле заметные следы, слабые отпечатки башмаков, сохранившиеся в неподвижном воздухе. По этой лестнице поднимались — год, два или пять лет назад, но явно не пятьдесят и не сто. Кто же прошел тут в последний раз? Старый бар Ригон, отец Рахи?

Маленькая площадка, и за ней новый пролет за поворотом. Одинцов внезапно понял, что лестница змеится в глухой, лишенной окон стене квадратной башни, выходившей на внутренний парк; в трех остальных стенах, в караульном помещении под самой крышей, были прорезаны узкие бойницы. Уверившись, что тут и вправду никого нет, он стал перемахивать сразу через две-три ступеньки. Теперь он двигался очень быстро, но по-прежнему тихо, на цыпочках.

Поворот, еще поворот… Он миновал пять лестничных маршей; значит, поднялся на двенадцать-пятнадцать метров и был сейчас на уровне верхней кромки Садовой стены. Через пару минут позади остались еще три пролета, и Одинцов, прислушиваясь, замедлил шаги. Теперь где-то рядом с ним находилась караульная, в которой дежурили два стража. Однако он не услыхал ни шороха шагов, ни голосов, ни звона оружия — толща камня надежно скрадывала звуки. Кладка справа выглядела сравнительно свежей — возможно, здесь находился замурованный ход в караульную.

Еще два пролета, обычный, затем покороче. И тупик! Он остановился на крохотном пятачке и приподнял фонарь. Потолок, нависавший над ним, перекрывал и караульное помещение; выше находилось что-то вроде чердака под конической кровлей башни, обшитой для прочности свинцовыми листами. Неужели тайник?

Между каменных потолочных балок, до которых он мог свободно дотянуться руками, виднелся квадратный люк с крышкой из потемневшей бронзы со знакомым грушевидным пазом. Поставив фонарь на пол, Одинцов снова вытащил кинжал, вставил в щель и повернул. Тяжелая крышка люка откинулась легко и свободно, словно кто-то потянул ее изнутри. Он бросил в проем чель и, приподнявшись на носках, аккуратно пристроил сбоку фонарь; затем, вцепившись руками в края люка, одним мощным движением взлетел вверх. Проворно захлопнув за собой крышку, Одинцов с удовлетворением отметил, что замок щелкнул почти бесшумно. Он поднял фонарь, встал и обернулся.

Тут не было полной темноты — желтое пламя фонаря поблекло в первых солнечных лучах, струившихся через широкую щель вверху; видимо, открывая люк, он привел в действие какой-то механизм, сдвинувший секцию покатой крыши со стороны парка. В столбе розовато-золотистого света, чуть приподняв переднюю часть к небесам, высился стреловидный аппарат, тоже отливавший розовым и золотистым. Замерев с раскрытым ртом, Одинцов уставился на это чудо. Солнечные блики играли на прозрачном пластике пилотской кабины, на округлом вытянутом корпусе, очертаниями напоминавшем лодку, на коротких, скошенных назад крыльях, на хвостовых стабилизаторах… Не вертолет, не самолет, но что-то очень похожее… И наверняка более совершенное, чем любой летательный аппарат Земли, — он не заметил ни пропеллера, ни мотора, ни сопла реактивного двигателя. Но эта штука явно летала и, без сомнения, являлась продуктом высочайшей технологии. Невероятно!

Невероятно? Просто невозможно! Аппарат выглядел новехоньким, словно только вчера сошел с конвейера авиационного завода, и каким-то шестым чувством Одинцов вдруг ощутил, что машина и в самом деле была новой. Он шагнул ближе, заглядывая сквозь прозрачный колпак. Удобное широкое кресло со свисающими с подлокотников ремнями и высокой спинкой, за ним — второе… Они явно предназначались для людей и, следовательно, эти ттна или Древние, тысячелетие назад исчезнувшие из Хайры, были, как минимум, гуманоидами.

— Они летали в небесах в пламени и громе… — задумчиво пробормотал Одинцов, продолжая рассматривать кабину.

Слева, перед сиденьем пилота, располагалась наклонная, сильно выступающая вперед, к креслу, панель. Как зачарованный, он уставился на видневшиеся там приборы, блестевшие то ли стеклом, то ли прозрачным пластиком. Прошла минута, и непривычные обводы пульта управления с немногочисленными кнопками и циферблатами уже не казались ему такими странными. Вот этот прибор наверняка показывает высоту, а этот — скорость… а вон тот похож на компас… Небольшой полукруглый штурвал, торчавший снизу панели, оканчивался двумя ребристыми рукоятками. Заметив паз, в котором могла ходить рулевая колонка, Одинцов понял, что это устройство позволяет управлять как вертикальным, так и горизонтальным отклонением аппарата. Рычаг справа наверняка регулировал скорость. Кроме этого, на панели была еще большая выпуклая белая кнопка с сантиметровой прорезью, а рядом с ней — совсем крохотный, с ладонь величиной, овальный экран.

Он протянул руку, и пальцы ощутили прохладную гладкую поверхность. Тут, конечно, дверца, — Одинцов коснулся неприметной золотистой рукояти, почти сливающейся с корпусом. Словно ощутив тепло его руки, она легко подалась под пальцами. Вдруг с тихим мелодичным звоном белая кнопка на пульте выдвинулась вперед, наливаясь алым; экран рядом осветился — тонкая красная линия сверху вниз пересекала какие-то смазанные, неясные контуры, какую-то схему.

Карта! Карта планетарной поверхности! Карта с проложенным курсом и кнопка включения автопилота!

Отшатнувшись, Одинцов прикрыл глаза. Вот он, путь на Юг, тайная дорога Асруда бар Ригона! Кем он был, этот человек, отец Рахи? Новый секрет, который предстояло разгадать… Но так ли, иначе, старый бар Ригон знал дорогу на Юг, только проходила она не по земле и не по океану — по воздуху!

Одинцов больше не колебался. Глаза Лидор, полные слез, на секунду всплыли перед ним. Укоризненно качал головой старый Арьер, в страхе вскинул руки Чос, словно пытался остановить хозяина… За ним маячила крысиная физиономия казначея бар Савалта, перекошенная зловещей ухмылкой… Тянулись в небо башни и дворцы имперской столицы, мерно печатая шаг, шел в атаку отряд айденских меченосцев, катились повозки, грозила копьями фаланга Ксама, день сменялся ночью, а ночь — днем, и в их стремительном круговращении вставали на горизонте горы Древних, перегораживая от края до края изумрудную степь… Стремительным потоком пронеслись шестиногие скакуны; всадники, как один, вращали лезвия челей над головами. Вот первый из них обернулся и посмотрел прямо в глаза Одинцову. Ильтар! Брат! Улыбаясь, он помахал рукой, будто благословляя в путь.