Олег Кукса - Камикадзе на прогулке

— Иглой, — подсказал Дэнеил. — Это наш штатный одноразовый передатчик Дальней Связи. По запасу энергии рассчитан на три минуты односторонней связи.

Подробнее 2ур. 66

Дэниел, показывал мне нехитрое устройство своего передатчика, а я отметила про себя, читая его мысли, что он, сняв болевую блокаду, испытывает ужасную боль. А внешне — даже не поморщится. Это меня отвлекало от его слов. Ох, лучше бы он не рисковал так, подгоняя лечение позвоночника, правой парализованной руки и ног. Не предполагала даже, насколько это болезненная для него процедура.

Но его биофаги действительно были толковыми ребятками — латали его тело с огромной скоростью. Такими темпами они восстановят его еще к началу ночи. Но для Дэниела я уже ничего поделать не могла — силы были на исходе. Я здорово похутела, а лечение Стаи Рыжей Пасти вообще добило меня.

Эх, мне бы сейчас пару аптечек с синтез-материалами… Вылакала бы все, до последней капельки. Может, будет у кого, если у Серебряного Ручья вместе с собаками заночуют люди?

Хорошо хоть, действительно ничего сложного в конструкции Иглы не было — нажми кнопочку, а все осталное сделает автоматика. Нужно было только позиционировать Иглу приблизительно верном положении. Но Дэниел в своей башке проводил астронавигационные расчеты с невероятной скоростью, благодаря вмонтированной в него системе псевдоискусственного интеллекта.

— Значит, ночью будет самый благоприятный момент, в течении нескольких часов? — уточнила я.

— Именно так — мы как раз будем в зоне прямой видимости с астероидным полем, где расположена наша база.

— А если передача будет вестись из-под земли?

— Будут нарастать помехи. Вот почему нужно дождаться оборота планеты вокруг своей оси. Пятьдесят-шестьдесят километров каменного монолита импульс Дальней Связи еще пробьет без проблем. Там есть система обратного пеленга, благодаря которой более точно позиционируется Игла и проверяются индексные файлы пакетов данных. Если плохой коннект, скорость передачи полезных данных в секунду уменьшается.

— Но пара километров — это не проблема?

— Именно так, иначе я не смог бы передать свой первый отчет с помощью моего шаттла. Прямой видимости не было, и сигнал шел через толщу горного монолита, сквозь планету. Но у шаттла более мощный передатчик, сама понимаешь — с любой точки пробьется. Но трансфер данных был неполным, к сожалению — всего семьдесят восемь процентов. Но Смерч прервал трансляцию, так что за мной еще должок. Сейчас, с каждым часом, качество связи улучшается, пока не дойдет до своего пика, в одиннадцать часов ночи. И до шести часов утра будет благоприятная зона передачи данных. А мертвая зона для одноразовой Иглы — с десяти до двенадцати дня. Тогда коннект будет очень низким, и передать много данных не удастся — слишком большие помехи при передаче сквозь толщу планеты.

End 2ур. 66

— Хорошо. Тогда отправим твой доклад в одиннадцать ночи, — подвела я итог инструктажу Дэниела. — Лучше уж я нырну под землю, на пару сотен метров — там безопаснее. Черные в основном лезут во время Выброса из атмосферы и на поверхности. А под землей — научены горьким опытом, из-за Левиафанов. То-то у них сегодня будет славная кормежка. Как я поняла, Левиафаны уже подтягиваются к середине Перевала Смерти, иначе бы Королевский Смерч-Убийца не был бы вынужден сматываться оттуда.

— А Левиафаны тебя не… — но Дэниел прервал свой вопрос, глянув на мою физиономию. — Ладно, извини за глупый вопрос. Ты ведь говорила, что носишь спору Левиафана. Мог бы и сам догадаться, что Левиафаны, даже дикие, на тебя никогда не тронут. Просто, когда ты предупредила меня о Выбросе ночью, я думал, что здесь, в ущелье, будет целое столпотворение.

— Так и есть, Дэниел. Рядом спускается большой ручей, бегущий с ледниковых шапок гор. А еще дальше, между горами — большое горное озеро. Для кого-то это — просто жидкость для утоления жажды, для кого-то удобный растворитель. Есть и другие варианты. Но вода притягивает многих ночных тварей, как магнит. Так что сегодня ночью славная будет драчка. Но собаки очень ревностно относятся к границам своей территории и к охране своих баз. Местные Черные об этом хорошо знают, и стараются не связываться с Лансом и его собачками. Уж больно злопамятный это овчар — он никогда и никого не прощал. А по его мнению, лучший враг — это мертвый враг. Так что местные Черные в его враги не стремятся попадать, знаешь ли. Но дело в том, что во время Выбросов здесь порой появляются залетные Черные, которые мало что знают о сложившихся в этом районе взаимоотношениях. Вот с ними-то и придется, скорее всего, повоевать.

— Но мы отобьемся? — почти утвердительно спросил Дэниел.

Я пожала плечами.

— Мы все еще живы, Дэниел. Так что, если по нашу душу не явится что-то оччень большое и неизведанное, у Серебранного Ручья мы будем в полной безопасности.

Дэниел поморщился и немного наклонился вперед.

— Это хорошо, — признал он, подняв обе свои руки и рассматривая их.

— Дэниел, ты двигаешься! Онемение проходит! — обрадовалась я, — Это же прекрасно!

— Да уж… Обычно это я кого-то тащу на своих плечах, а не наоборот. А тут… Не в моем это стиле, — недовольно буркнул он, еще раз поморщившись. — Вот только все тело жжет, словно меня голышом на здоровенный муравейник положили.

— Так не должно быть, — покачала я головой, — обычно онемение проходит безболезненно… Но я так, понимаю, ты что-то принимал из своей химии?

— Вколол дозу нейропарализона из своей аптечки. Ну и… у нас, файтеров Внеземелья — свои хитрости в обмене веществ.

— Да, я понимаю — твои биофаги. Но, мы сами в ответе за свои глупости, Дэниел. Я бы не рисковала так на твоем месте, подхлестывая процесс лечения. Не мог до утра подождать, что ли? А теперь — корчишься от боли. Ох, надеюсь, ты не откинешь копыта из-за своей глупости.

Дэниел рассмеялся.

— Да все в порядке будет. И, какое интересное выражение — у меня ведь нет копыт, нечего откидывать… Русские так говорят?

— Иногда, — смутилась я.

— Все же мой русский оставляет желать лучшего… — недовольно проворчал Дэниел.

— Тебя русскому учила Наташа Климова? — поинтересовалась я.

— В том числе, да. Ведь учить другой язык в общении намного легче. У нас в Академии были файтеры со всех уголков Земли, и даже с других наших планетарных колоний и баз. За годы учебы мы хорошо перезнакомились и подтягивали друг друга. Электронные автоперевочики, конечно хороши, но разве можно их сравнить с настоящим пониманием языка! Ведь даже предложения, особенно в немецком, строятся совершенно особым образом!

В то же время Дэниел мысленно нахмурился. Он никак не мог вспомнить — когда же это он успел рассказать о Наташе? Вроде бы на память он не жаловался.