Андрей Посняков - Крестоносец

– Да выходи ты, – показывая пустые руки, пошел к камышам вышедший из лесу человек – добродушный с виду мужик, коренастый, широкоплечий, с задорной кучерявой бородкой. Одет незнакомец был в русский полукафтан и длинную, с расписным подолом, рубаху, узкие штаны – порты – недешевого синего сукна (как сразу определил Ратников) были заправлены в такие же узкие сапоги, без каблуков, темно-красной, с тисненьем, кожи. Типичный прикид средней руки купчины… новгородца, псковича… а может, это торговец из Изборска или Смоленска, Полоцка – этих здесь тоже хватало.

– Да мы не разбойники, не воры, не тати, – улыбка у незнакомца казалась вполне дружелюбной, чем-то приятной даже. – Выходи, мил человек.

– Не тати, говорите? – Ратников все же решился выйти – держал в уме тех, с рогатинами. От них-то куда денешься? – А что же весла мои украли?

– Ну, извини, брат, – остановившись шагах в пяти от вышедшего навстречу беглеца, мужик смущенно развел руками. – Мы тут становьем встали, лодейку чинить. Так у нас неведомо кто всю снасть схитил!

– Лучше надо за своими вещами приглядывать, – напряженно пошутил Михаил. – Тогда их никто хитить не будет.

– Да мы вроде смотрели… – незнакомец выглядел таким бесхитростным и даже простоватым, что Ратников не выдержал, рассмеялся.

– Ага, вижу я, как вы смотрели… Так думаете, я это?

– Что-ты, что-ты, мил человек, – мужик перекрестился. – Не похож ты на шпыня ненадобного.

– Тогда весла верните.

– А и вернем… Меня Игнатом зовут.

– Михаил, – Ратников краем глаза наблюдал за теми… с рогатинами.

Ага, вот и они подошли, безмолвно взглянули на Игната. Тот, как видно, и был у них за старшего.

– Извиняй, Михайло, – еще раз произнес Игнат. – А за то, что обидели тебя, прошу, не отказать – откушай с нами. Ушица знатная, налимья, есть и из белорыбицы.

– А весла…

Старшой обернулся к своим, цыкнул:

– Да положите вы ему весла в лодку!

– Уже положили.

– Слыхал? Ну, пошли ушицу хлебать.

Гости из Дорогобужа – именно так представил всю свою компанию Игнат – расположились лагерем метрах в трехстах от приметного камня. Устроили шалаши, даже шатер разбили… И – старшой не соврал – с дюжину молодцев усердно конопатили вытащенное на берег судно – не такую уж и большую ладейку. Работали ладно: с шутками, прибаутками, с перекличем.

Увидев подходившего к горевшему у самого берега костру незнакомца – Ратникова, – ничуть не удивились и дело свое не прервали. Может, потому, что рядом с ним, широко улыбаясь, шагал Игнат. Дорогобужский гость… Он-то, может, и дорогобужский, а вот эти парни… Миша не зря прислушивался: «цто, зацем, цевой-то» – ну, явно новгородский говор, то же еще – «дорогобужцы»!

Ох, не прост этот зачем-то прикидывающийся добродушным простофилей Игнат! Далеко не прост. Однако ушица и в правду знатная. Она у «купцов» была в трех видах, в трех котлах. В одном – налимья, в другом – белорыбица, в третьем, кажется, из форели. Все, как положено, в те времена рыбу в ухе не смешивали. Налимья уха, так в ней одни налимы, форелевая – так, вестимо, форель, а не какой-нибудь там паршивенький окунь.

– Хороша ушица! – похлебав, искренне поблагодарил Михаил. – Вкусная.

– То-то, что вкусная, – старшой ухмыльнулся в усы. – Так ты, Мисаиле, откель будешь?

– Известно, откель – с Плескова!

– И как вам там, под немцами?

Ага! А то ты не знаешь, дорогобужец?! Коли ваш князь Ярослав тевтонов и привел… за себя воевать подначил, за трон псковский… а братьев рыцарей ведь уговаривать не долго.

– А по-разному, – честно отозвался Ратников. – Кому хорошо, кому – не особо. Да при любой власти так.

– А веру латынскую немцы как… не навязывают?

– Да не так чтобы уж очень, – Михаил ухмыльнулся. – Церкви латинской – так, почитай, и поныне нет! А ведь у нас в Плескове не одни орденцы – и рижские купцы, и цесарские, и даны – из Равеля, немцев хватает. А храма у них общего нет. Дело это, по справедливости молви, Игнат?

– Не дело, – Игнат согласно кивнул. – А ты-то сам как с Орденом? Уживаешься?

Миша сплюнул:

– Уживался, так сюда бы не подался! Тут-то, считай, свобода – охоться себе, рыбку лови, никому ничего не должен!

– Так ты что ж… один?

– Да не один. С ватагою. Только ватажка моя припоздала что-то. Боюсь, теперь до снега и не пожалует, придется тут одному куковать. Ну, да ничего, я привычный, – Ратников расхохотался и протянул опустевшую миску. – Еще ушицы не нальешь ли, хозяин?

– А? Кушай, кушай, гостюшка. Плесковский, значит? Это хорошо, что мы тебя встретили! Ну, ты трапезничай… а я пока своих молодцов проверю, в нашем деле ведь, сам знаешь, глаз да глаз.

– То, Игнат, верно!

Сидя на бревнышке у костра, хлебал себе Миша налимью ушицу, а сам все вокруг примечал. И речь – говорок новгородский – и орудие: мечи – вона, у молодого дубка сложены, копья-рогатины, луки-стрелы в саадаках, всего с дюжину, а еще и боевые топоры, и шестоперы… Куда мирным купцам столько?

– Ширше, ширше пеньку-от кладите! – командовал у ладейки Игнат. – И смолой, смолой заливайте… От, так!

За работой приглядывал, а сам, нет-нет, да и косил на костерок глазом – как там гость? А гостю что делать? Недалече в кустах еще двух парней заприметил, оружных. Вот и сидел. А куда денешься?

Солнышко уже поднялось высоко, засверкало куда приветливей, нежели утром, разморило, разжарило, кое-кто из парней у ладьи уже и рубахи скинул, работали по пояс голыми… все, как на подбор – мускулисты, поджары… Ой, не купцы это – воины! Не иначе – разведывательный отряд князя Александра! Точнее – один из многих подобных отрядов. А где сейчас сам-то князь новгородский? Копорье громит? Или уже на Псков движется? Да нет, вроде бы рано еще ему на Псков… Как прикидывал Ратников, Александр Грозны Очи – много-много позднее прозванный историками Невским – должен был взять Псков только в самом начале весны следующего, 1242, года. А затем – 5 апреля – знаменитая битва на Чудском озере. Вот, может быть, где-нибудь здесь или чуть южнее. Все правильно – это как раз и есть разведка. Купцы, блин, дорогобужцы!

Одна небольшая ладья… немного. Но и немало – зачем разведывательному отряду много людей? Игнат этот, похоже, человек бывалый, опытный… Одна ладья… Нет! Вон, еще кто-то плывет…

Встав, Михаил посмотрел на озеро, насколько это позволяло слепящее глаза солнце. Смотри-ко, вроде бы осень, а вот, поди ж ты… И лето было сухим, и такая же осень… Хлеба, однако, недород, как бы голод не вышел.

Быстро приближающийся челнок, похоже, заметили. Бросив раздавать ценные указания, Игнат тоже всмотрелся в водную гладь, точно так же, как вот только что Миша, прикрывая глаза ладонью. Затем подозвал двух парней, что-то сказал – послал навстречу… Сам же к ладье не вернулся, зашагал к костру, к гостю…