Тимоти Зан - Задача на выживание

— Да, полагаю, к тому времени она могла стать приятной особой, — сказал Джинзлер и тут же устыдился сказанного. — Нет, это несправедливо, — поправился он. — Вероятно, она была столь же милой и в шесть лет. Просто я… думаю, я был не в том настроении, чтобы это заметить.

— Позвольте угадать, — произнес Прессор. — Вы уже провалили тест.

— В яблочко, — кисло подтвердил Джинзлер. — Мои родители никогда, это не говорили, но я все равно знал, что разочаровал их. В общем, когда мне было четыре года, они повели меня к Храму. Оттуда выходили джедаи, направляясь на какое-то торжество. Мы ждали долго. — Он сделал глубокий вдох. — А затем наконец появилась она.

Джинзлер закрыл глаза, чувствуя, как его вновь захлестывает поток ненавистных воспоминаний: шуршание одежд Лораны, идущей мимо них, высокий джедай, настороженно шагавший рядом с ней; руки матери, вдруг стиснувшие его плечи, когда она наклонилась и прошептала ему на ухо имя сестры.

— Они ею гордились, — продолжил он сдавленным голосом. — Гордились ею так сильно!..

— Насколько понимаю, на вас она не произвела большого впечатления? — спросил Прессор.

Джинзлер пожал плечами:

— Ей было шесть. Мне — четыре. Какое у меня могло быть впечатление?

— А что там произошло? — спросила Розмари. — Она заговорила с вами?

— Нет, — ответил Джинзлер. — Джедай, который был с Лораной, заметил нас и, наклонившись к ней, что-то сказал. Она посмотрела в нашу сторону, секунду помедлила, а затем они оба повернулись и зашагали прочь. Она так и не подошла к нам ближе чем на десять метров.

— Наверно, это было обидно, — пробормотала Розмари.

— Вы бы так это и восприняли, верно? — сказал Джинзлер, слыша в своем голосе горечь. — Но не мои родители. Даже когда Лорана уже исчезла в толпе джедаев, я ощущал, как они прямо-таки купаются в любви и восхищении. Конечно, все это было обращено не ко мне.

— Но вас они тоже любили, разве нет? — спросила Эвлин серьезным голосом. — Я имею в виду… они должны были любить и вас тоже.

Даже после стольких лет у Джинзлера саднило в горле при этих воспоминаниях.

— Не знаю, — тихо ответил он. — Уверен, что они… Думаю, они старались. Но все то время, пока я взрослел, истинным центром их вселенной была Лорана. Ее даже не было там, но все равно она оставалась их центром. Они постоянно о ней говорили, приводили ее в пример того, чего можно добиться в жизни, фактически устроили в углу гостиной место для поклонения ей. Я даже не могу сосчитать, сколько раз, выговаривая мне за что-то, они добавляли: «твоя сестра Лорана никогда бы так не поступила».

— Установили стандарт, до которого вы никогда не смогли бы подняться, — сказала Розмари.

— Ни единого шанса во вселенной, — устало согласился Джинзлер. — Знаете, я старался. Я пошел по стопам моего отца… в электронику… и добился там большего, чем когда-либо удавалось ему. Большего, чем он даже надеялся достичь. Ремонт дроидов и конструирование моделей, обслуживание корабельной аппаратуры, создание коммуникационного оборудования и ремонт…

— И политика? — прошептала Эвлин. Вздрогнув, Джинзлер посмотрел на нее. Девочка уставилась в него тревожащим взглядом, будто знала какую-то тайну.

И вдруг до него дошло: посол Джинзлер!.. Поддавшись напору боли, воспоминаний и застарелой горечи, он совершенно забыл про роль, которую играл.

— Я старался изо всех сил, пытаясь стать кем-то, кого они могли бы любить столь же сильно, как ее, — сказал Джинзлер, с усилием уходя от конкретики и возвращаясь к сути. — И конечно, они говорили, что гордятся мной и моими успехами. Но в их глазах я видел, что по-прежнему не оправдываю надежд. Во всяком случае, не по стандартам Лораны.

— А вы когда-нибудь видели ее снова? — спросила Розмари. — Я имею в виду Лорану.

— Я видел ее еще дважды, в Храме, — ответил Джинзлер. — И оба раза, конечно, издали. Затем мы встретились — перед самым стартом «Дальнего полета». — Он отвел взгляд в сторону. — Об этом я не хочу говорить.

Довольно долго все молчали. Уставившись в пустую комнату, Джинзлер смотрел, как перед его глазами все еще плывут вереницей воспоминания, и пытался понять, с какой стати он только что обнажил душу перед тремя совершенно незнакомыми ему людьми. Стареет, наверное…

Первым молчание нарушил Прессор.

— Нам пора вернуться к остальным, — произнес он странным голосом. — Улиар и так нас подозревает.

Не хватало, чтоб он решил, будто мы затеваем против него заговор.

Джинзлер глубоко вздохнул, пытаясь прогнать нагрянувших из прошлого призраков. И как обычно, призраки его проигнорировали.

— Да, — сказал он. — Конечно.

Они двинулись через классные комнаты обратно, и впереди опять шла Розмари, держа Эвлин за руку. Причем она уже не старалась привлекать дочь поближе к себе, заметил Прессор, следовавший, как и положено хорошему Миротворцу, сразу за Джинзлером. Похоже, его сестра опасалась их гостя уже не так, как несколько минут назад.

Что до самого Прессора то он не знал, что и думать. Изначально он был настроен ненавидеть Джинзлера и прочих визитеров или, как минимум, с предельным недоверием относиться к их словам и мотивам. Но сейчас вся эта замечательная и удобная настороженость куда-то ушла. Конечно, поведанная Джинзлером история могла оказаться ложью — спектаклем, разыгранным для того, чтоб усыпить подозрения и вызвать сочувствие. Но Прессор так не считал. Он всегда хорошо разбирался в людях, и кое-что в откровениях Джинзлера потрясло его своей искренностью.

Но это вовсе не значит, что и в остальном Джинзлер столь же правдив. В вопросе Эвлин насчет политики Прессор уловил тонкий намек; ясно, что Джинзлер не посол или, по крайней мере, не был назначен на этот пост официально. То ли он был частью некоего сложного заговора (что выглядит все менее вероятным), то ли проник в эту экспедицию под фальшивым предлогом. В любом случае, судя по всему, решает здесь тот главный чисс, Формби, а вот что он представляет из себя, Прессор пока не понимал. Оставалось надеяться, что Улиар хоть как-то продвигается на этом фронте.

Наружная дверь школы скользнула вверх. Розмари шагнула в коридор… и чуть не столкнулась с Трилли, шмыгнувшим внутрь мимо нее.

— Простите, — выдохнул Миротворец, пытаясь ни в кого не врезаться. Заметив Прессора, он круто затормозил. — Джорад, нам нужно поговорить.

Прессор бросил взгляд на Джинзлера. Он знал, что оставлять псевдопосла слоняться тут одного было не лучшей идеей, но в глазах Трилли читалось такое, что требовало немедленного внимания, причем без свидетелей.

— Розмари, ты не проводишь посла к залу заседаний? — спросил Прессор у сестры. — Через минуту я вас догоню.