Джуд Уотсон - Странствия Джедая 5. Мастер маскировки

Гражданская война бушевала на планете Хэйрайден в течение десяти лет. Вся ее поверхность была в шрамах от снарядов, обожжена лазерами и взрыта разрывами снарядов. Везде были воронки, а по сторонам от сожженных дотла полей были руины строений.

Джедаи слышали взрывы пушек весь день, они отзывались эхом за обнаженными холмами. Сражение шло где-то в двадцати километрах от них. Ветер поднимал пыль на дороге и принес с собой запах дыма. Песок и зола оседали на волосах и одежде Джедаев. Было холодно. Солнце скрылось за густыми, серыми облаками.

Все происходящее напоминало Анакину один его кошмаров. Видение опустошенного мира, где ледяной ветер обжигает лицо и пальцы, и бесконечное путешествие, которому нет конца. Он не выказывал ни малейшего признака усталости или дискомфорта, но все-таки… Он учился тому, чтобы быть Джедаем, а Джедаи должны быть на высоте. Джедаи не замечали ни пронзающего ветра, ни всепроникающего песка. Джедаи не вздрагивали, когда взрыв протонной торпеды раскалывал воздух. Джедаи были сосредоточены на миссии.

Но Анакин еще не был рыцарем Джедая, он просто падаван. И сейчас, хотя он не отставал от других, его мысли были далеки отсюда. Он замерз и проголодался, небольшой камешек в ботинке мешал ему. Небо, казалось, становилось ниже и ниже, словно готовилось раздавить их. Он будет рад тому, когда его миссия завершится, он вернется туда, где блистают яркие звезды.

Он мог перенести холод, опасности и голодный желудок. Но он вырос на Татуине, планете Внешнего рубежа и он ненавидел песок. Было крайне неприятно чувствовать его на зубах. Он ненавидел, когда песок проникал всюду, ненавидел и то, что какая-то песчинка смогла попасть ему в глаз.

Впереди них шел его учитель, Оби-Ван Кеноби вместе с другим рыцарем Джедая Соэра Энтаной. Два Джедая пристально смотрели вперед, оглядывая дорогу, а потом сверялись с датчиком форм жизни, проверяя его. Рядом с Анакином шла Дарра Фел-Танис, падаван.

Он поглядел боковым зрением на Дарру. Ее яркие золотистые волосы потускнели в пыли, осевшей на них. Сейчас уже нельзя было различить и яркий цвет ленты, которой она заплетала косичку падавана. Она смотрела вперед на дорогу и тоже старалась не отставать от других.

Их поиски продолжались уже третьи сутки. И хоть она старалась бодриться, Анакин чувствовал ее усталость.

Дарра почувствовала на себе взгляд Анакина, наклонилась и тихо сказала:

– Сейчас бы ванну.

– И стакан холодного сока джумы, – добавил Анакин.

Дарра вздохнула.

– Независимо от того, что ты делаешь, не говори этого снова.

Анакин усмехнулся бы, но он не хотел, чтобы песок вновь заскрипел на его зубах.

Оби-Ван и Соэра шли в том же темпе. Они были сконцентрированы. Ни камни, ни грязь не упускались из внимания. Один неверный шаг и они взрывная волна вознесет их на свинцово серые небеса. И хотя Анакин и Дарра получили некоторое образование в Храме, все равно они были недостаточно внимательны.

Миссия Джедаев на Хэйрайдене заключалась в спасении пяти ученых, которые участвовали в сенатской экспедиции по картографии. Они оказались блокированными на планете, когда военные действия вдруг разразились после перемирия. Ученые оказались блокированы в сельской местности. Будучи неспособными добраться до своего космического корабля, они послали срочный сигнал бедствия Сенату. Трижды обе противоборствующие силы на Хэйрайдене заключали перемирие, чтобы дать безопасный коридор для ученых, но перемирие срывалось прежде, чем те могли добраться до корабля и улететь. Наконец, Сенат обратился к Джедаям за помощью.

Больше всего было опасений, что ученых используют как заложников для преимущества в сражении. Гостей не любили на Хэйрайдене, да и политический климат был очень изменчив. Каждая из сторон думала, что Сенат поддерживает их противников, и таким образом, каждый из гостей планеты были потенциальной целью нападения. Боясь быть захваченными, ученые спрятались в пустынной деревне. Последний сеанс связи с Джедаями был три дня назад. С тех пор велись интенсивные поиски. Джедаям оставалось надеяться, что ученые все еще где-то рядом. Время истекало. Военные патрули представляли опасность. Они с самого рассвета прочесывали деревни в местности одну за одной. Некоторые из поселков были полностью разрушены, другие остались целы, но в них никто не жил и они стояли пустые. Население двигалось подальше от сражений, в лагеря беженцев.

– Впереди еще одно поселение, Тенуури, – сказала Соэра, сверяясь с картой, – будем надеяться, что мы найдем их там.

Она посмотрела на дым, поднимающийся вдалеке.

– Сражение становится все ближе.

– Через час стемнеет, – ответил Оби-Ван, – для нас это будет лучше.

Соэра скривилась.

– Может быть. На Хэйрайдене немного оружия массового поражения, но вот вести сражения ночью они тоже умеют. И постоянно где-нибудь сражаются.

Через пыльную завесу Анакин увидел строения впереди. Небольшие здания, поселение. С одной стороны поселка, он видел, что деревья подступали совсем близко к горам. Деревья выглядели необычно, и только сейчас Анакин понял почему. На них были листья. Все деревья, которые он видел с момента приземления на Хэйрайдене, были обнаженными.

– После того, как мы найдем их, то можем уйти через лес к нашему транспорту, – сказал Оби-Ван, – это сократит путь километра на три.

– По крайней мере, они оставили хоть немного листвы деревьев, – ответила Дарра, – я не понимаю, как две силы могут уничтожать все прекрасное на своей планете и продолжать бороться. За что они борются? Вы видели что-либо подобное? – спросила она, указывая на опустошенные поля и разрушенную деревню.

– Да, – в один голос ответили Оби-Ван и Соэра, при этом, обменявшись взглядами полными знаниями, которого Анакин не понимал.

Сейчас солнце заходило за горизонт, тени становили длиннее на дороге. Они вошли в пустую деревню. Здесь был тяжелый артобстрел. Ни одно из зданий не было неповрежденным. Деревянные строения сгорели, каменные лежали в руинах, некоторые были также высоки, как и Оби-Ван. Если ученые были здесь, то они хорошо скрылись, а Джедаи не хотели звать их. Высока была вероятность того, что где-нибудь по близости сидит снайпер, который не будет разбирать кто перед ним: враги или просто гости.

Они осматривали строения. На сердце Анакина было все тяжелее, когда он видел следы обычной жизни. Где-то разбитый горшок или чей-то ботинок, полусгоревшая постель, брошенная кем-то игрушка.

– Все это следы разбитых жизней, – думал Анакин. Он помнил, как высоко ценились вещи на Татуине. Однажды, космический торговец зашел в дом раба, чтобы продать ткань. Он помнил, как руки его мамы, Шми, задержалась на богатой и красивой ткани, рубинового цвета. И он помнил, как все горело в нем, зная, что он не сможет купить это для нее. Тогда он поклялся, что когда-нибудь, он сможет…