Аарон Олстон - В тылу врага-2: Мятежная стойкость

Хэн хотел сказать что-то остроумное насчет медиков, но ничего не приходило в голову. Он много раз говорил нечто подобное своему сыну Энакину, и тот простой факт, что этот мальчик был не Энакин, несмотря на невероятное сходство, резал сердце Хэна как виброклинок.

Лейя, казалось, почувствовала, причину молчания Хэна.

– Тебе лучше прислушаться к ним, – ее собственный голос казался слегка охрипшим. – Если мы вернемся с нашей миссии и узнаем, что ты тут выступаешь, мы очень разозлимся.

– А что если я дам взятку персоналу, чтобы они не рассказывали?

Хэн проглотил комок в горле и заставил голос звучать нормально.

– И чем же ты намерен их подкупить?

– Ну, я могу устроить шоу, и вместо платы за вход буду брать обещание не рассказывать вам о том, что я тут делаю.

Лейя улыбнулась холодной политической улыбкой.

– Ты забываешь о наших шпионах, а они повсюду.

– Я их вычислю и не пущу на мое шоу.

Лейя взъерошила ему волосы.

– Нам пора идти. Но мы заглянем еще раз перед тем, как улетим.

– Можно мне лететь с вами? Я могу быть дипломатом.

– Извини, малыш, – сказал Хэн. – Я думаю, ты будешь слишком занят, репетируя свое шоу.

– Мне не нужно репетировать. Я могу устроить его сразу.

Хэн и Лейя обменялись взглядами.

– Весьма полезное качество, – сказала Лейя. – А пока прощай.

– До встречи, малыш, – добавил Хэн.

Когда они вышли из палаты, Лейя сказала:

– Он будет скучать, когда мы улетим.

– Давай оставим здесь Золотника, чтобы он рассказывал малышу сказки.

– Хэн, пусть лучше он просто скучает, чем ужасно скучает.

– Да уж.

С-3РО стоял рядом с посадочной площадкой «Сокола», и смотрел на то, что происходило в верхней части корпуса корабля. А в верхней части был Хэн Соло, на его лице были защитные очки, которые он всегда одевал, когда производил сварочные работы.

Но С-3РО наблюдал не за Хэном; его внимание привлекали искры из сварочного аппарата. Искры потоком летели от корпуса и гасли, не успевая долететь до обугленной земли.

С-3РО заметил, что к кораблю подошел еще один дроид. Угловатый, бронированный, он выглядел весьма воинственно и нес одну из тех огромных бластерных винтовок, которые недавно поступили на вооружение армии Новой Республики. Но в его поведении не было ничего угрожающего.

– Приветствую вас, – сказал С-3РО. – Я С-3РО, протокольный дроид.

YVH-1-1А, – ответил вооруженный незнакомец. – Телохранитель Ландо Калриссиана, выполняю различные задания, расследую аномалии. Ты являешься аномалией. Что делает протокольный дроид, наблюдая за ремонтом корабля?

– О, я не наблюдаю за ремонтом. Я просто пытаюсь улучшить свои языковые навыки. Пытаюсь найти лучшее слово, чтобы описать угасание искр.

– Это не должно представлять проблему для протокольного дроида.

– Не должно, но тем не менее представляет, потому что слово, которое наилучшим образом подходит для этого, не слишком логично.

– И что это за слово?

– Грустно.

1-1А направил свои голографические камеры, заменявшие ему глаза, на искры, потом снова повернулся к С-3РО.

– Ты прав. Это слово не логично.

– Но оно подходит наилучшим образом. Судьба каждой искры в чем-то символична. Это как жизнь… Летит по своему пути, ярко горит, а потом гаснет… Оставляет ли она что-то после себя? Вспомнит ли о ней кто-нибудь?

– Ну, если она попадет в огнеопасное вещество, о ней точно вспомнят.

– Если я скажу, что ты просто бесчувственный кусок дюрастила, это тоже будет считаться аномалией?

Странно, но 1-1А не стал отвечать сразу, и опять посмотрел на искры. Наконец он сказал:

– Ты полагаешь, что в последние наносекунды своего полета искра испытывает страх, понимая, что скоро погаснет?

– Я сомневаюсь в этом. Очень сомневаюсь. Искра не может чувствовать страх, или даже осознать собственную смертность.

– То же самое можно сказать о дроидах, хотя есть и исключения.

Сейчас пришла очередь С-3РО удивляться.

– Должен сказать, что это самое проницательное суждение, слышанное мною от боевого дроида.

– Мне часто приходится видеть угасание. Это заставляет меня задумываться. Я просто не могу это игнорировать. Подозреваю даже, что эти размышления будут влиять на мою эффективность.

– Я тоже в последнее время часто задумываюсь над этим. Это очень меня расстраивает. От моего спутника R2-D2 не дождешься никакой помощи. Он сказал: «Ничто не вечно во Вселенной. Постарайся принять это без страха». Я полагаю, такое восприятие философии приемлемо для астромеха, но для меня оно абсолютно неприемлемо. Я думал, что я единственный дроид, который задумывается об этом. Очень приятно было узнать, что я не один такой.

Глаза-камеры 1-1А посмотрели в лицо С-3РО.

– Если ты придешь к какому-либо заключению по этому поводу, ты сообщишь об этом мне?

– С радостью. Со своей стороны прошу связаться со мной, если ты найдешь какие-то новые мысли.

– Хорошо.

1-1А отправился по своим делам.

Полет искры, за которой наблюдал С-3РО, продолжался целых две секунды до того, как она погасла…

У маленького человека было имя. Его звали Риук. Он дрожал от желания скорее выполнить свое задание. Эта дрожь делала его движения неуклюжими.

Он стоял, держа в руках устройство, которое должно было разрезать стену. Из длинного наконечника устройства вырывался огонь, и Риук направил его в стену.

Высокий человек наблюдал за ним. С растущим нетерпением он ждал, когда устройство, наконец, разрежет стену, и он сможет войти туда.

Но минуты проходили, а камень, из которого была сделана стена, не поддавался.

Наконец устройство издало звук, похожий на кашель, и пламя исчезло. Перепуганный Риук повернулся к высокому человеку и попытался передать ему мысль.

Это была плохая мысль. Она означала, что устройство больше не будет работать. Даже если бы оно продолжало работать, Риук, кажется, пытался сказать, что оно не смогло бы разрезать стену.

Горькое разочарование наполнило сердце высокого человека. Он махнул рукой, и Риука со страшной силой швырнуло в стену.

Высокий человек слышал, как треснули кости Риука, видел, как маленький человек сполз по стене, оставляя кровавый след. Чувствовал, как меняются эмоции Риука от ужаса до спокойствия, удаляясь в небытие.

Высокому человеку нужен был другой слуга, более умный, и лучшие машины. Он повернулся, чтобы идти. Он должен был найти такого слугу.

Вэнникс, система Вэнкалэй.

– Выходим из гиперпространства через десять секунд, – сообщила Лейя. Двое пассажиров «Сокола» подтвердили, что информация услышана.

Система и ее главный обитаемый мир попали в поле зрения экипажа «Сокола» и его пассажиров точно через сказанное время. Все почувствовали облегчение, что показывало, сколько раз «Сокол» выдергивало из гиперпространства гравитационными аномалиями.