Олег Шовкуненко - Звездная пыль калибра 5,56

– Пошарить можно лишь там, где есть живые существа. С голыми стенами контакт не установишь.

– Ты, Ник, сам себе противоречишь. Если комплекс пуст, какой интерес он представляет для нас? На Агаве полным-полно мертвых поселений, горных комплексов и баз.

– Интерес он представляет огромный. – Строгов отошел от карты и через прозрачное металлостекло своего жилища уставился на утопающий во мраке Ульф. – Там что-то не так. Морунги никогда не появлялись в этом районе. Они даже близко не подходят к горам Гуона. Тогда спрашивается: почему комплекс погиб?

– А ты уверен, что он погиб? – Марк встал рядом с другом.

– Хороший вопрос. Если комплекс не погиб, значит, прячущиеся там харририане научились экранировать свое биологическое излучение. Я ведь их не слышу. Возникает вопрос: зачем?

Вместо ответа Грабовский пожал плечами.

– Молчишь? Вот то-то и оно. – Строгов назидательно погрозил пальцем. – В событиях на Агаве больше вопросов, чем ответов. Какую роль здесь играют земляне? Лабиринт в наших руках, но почему мстителей не становится меньше? Где те лаборатории, в которых рождаются охотники? В Ульфе мы ведь их не обнаружили. Между прочим, и со взрывом «Трокстера» тоже не все ясно. На что такое он напоролся при посадке? Кстати сказать, плотные слои атмосферы – идеальное место для атаки. Идущий на посадку корабль окружен облаком плазмы. В этот момент он слеп, глух и практически неуправляем. Экипаж не заметит ракету и не сможет от нее увернуться.

– Да… Букет загадок еще тот… – согласился Марк. – Ты думаешь, ответы на них скрывает заброшенный комплекс по добыче газа?

– Не исключено. Пусть даже и не все ответы, но каждая разгадка приближает нас к пониманию сути всего того, что происходит на Агаве, а может, даже и во всей Галактике.

Слово «Галактика» Николай выделил особо. Марку сразу стало понятно, что его друг рассказывает меньше, чем знает, вернее, нет, не знает, а чувствует. Николай изменился, и Грабовскому предстоит многое сделать, чтобы заново научиться его понимать.

– Ник, что мы делаем на Агаве? – задал разведчик вопрос, который мучил его с того самого момента, как он покинул Тогор. – Наша война закончена. Пусть со всем этим дерьмом разбирается Галактический Союз.

– Получим причитающиеся нам деньги и валим домой. Так, что ли? – Светящиеся синие глаза уставились прямо в душу Марка.

– А почему, собственно говоря, нет? – Грабовский выдержал этот испытывающий взгляд. – Мы выполнили свою часть контракта. Мертвых уже не вернешь, пора подумать о живых.

Николай не стал возражать. Он снова уставился в ночь и несколько минут о чем-то думал. Может, Великого Учителя самого не раз посещали подобные мысли? А может, он спрашивал совета у той великой всеобъемлющей силы, которая правила бал во Вселенной? Марк не мешал другу. Он сам силился разобраться в собственных мыслях.

– Марк, – Николай выдернул его из раздумий, – а почему ты согласился?

– Ты о чем? – Грабовский непонимающе заморгал глазами.

– Когда неведомый Великий Учитель позвал тебя, почему ты согласился вернуться в ужаснейшее из мест, туда, где ты потерял почти всех своих ребят и откуда сам едва унес ноги? Неужели только из чувства мести?

Марк не знал, что сказать. Он много об этом думал, но ответа так и не нашел.

– Я тебе скажу, почему ты здесь, – ответил за разведчика его друг. – Ты что-то чувствуешь, что-то знаешь. Это не дает тебе покоя и лишает аппетита и сна. Ты, я, мы все как-то связаны с этой войной и не вырвемся из нее, пока не погибнем или не разберемся, что к чему.

Николай был прав. Скрыв свою растерянность под пластиком дыхательной маски, Марк прикусил губу. Вернись они сейчас на Землю, его жизнь стала бы пустой и бессмысленной. Затерянный на одинокой планете, он, как в клетке, метался бы из угла в угол, задавая себе одни и те же вопросы. Почему погибли его товарищи? Кто в этом виноват?

– Виновники есть. – Строгов прочел мысли друга. – Эта война началась не сама собой. За всеми событиями кто-то стоит. До поры до времени он прячется. Не знаю, где, здесь, на Агаве, или среди звезд, но он собирается с силами и готовит новый удар.

Слова Николая заставили Грабовского вспомнить.

– Хризик говорил о какой-то гигантской космической станции, которая блуждает по космосу. Она-то и захватила «Райдхан-1». Ты что-нибудь о ней знаешь?

– Станция? Какая станция?

– Как, разве Хризик не сказал тебе? – Марк искренне удивился.

– Я нащупал мозг командора совсем случайно. Двухсторонний контакт не состоялся. Я с трудом внушил ему приказ доставить тебя на Агаву. Какие тут, к дьяволу, расспросы?!

– Значит, ты ничего не знаешь? – Грабовский, готовясь поведать новости, прокрутил у себя в голове рассказ нэйджала.

– Теперь знаю ровно столько, сколько и ты. – Великий Учитель, словно компьютер, мгновенно скачал данные из головы друга.

– Ну ты даешь! – От жесткого мысленного захвата Марка чуть качнуло.

– Прости… – Строгов поддержал мозг приятеля теплыми расслабляющими волнами. – Уж очень хотелось все поскорее разузнать.

– Порядок. – Помахав рукой, разведчик отказался от поддержки, которую предложил Николай. – Но все-таки давай лучше сядем.

Когда они опустились на жесткие силовые кресла, Строгов лукаво улыбнулся и спросил:

– Как самочувствие? Маленько отлегло? Может, по пять капель?

– А у тебя есть? – Марк полностью проигнорировал первый вопрос, зато сосредоточил все внимание на втором.

Великий Учитель улыбнулся и энергично поднялся на ноги:

– Когда-то один мой хороший знакомый, будучи на Агаве, неоднократно посещал интергалактический госпиталь Ульфа. И думаю, не ради праздного любопытства.

– Ты ее нашел? – В глазах Марка загорелась надежда.

– Что? – Открыв в стене потайную дверцу, Николай извлек оттуда целый набор лабораторной посуды. – Ту, недопитую бочку спирта, которую героические разведчики лейтенанта Грабовского приговорили почти до половины? Ее трудно было не найти. Одноразовые стаканы и пакеты от сухпайков стали путеводной нитью к месту попойки.

– Ладно тебе… не загибай! Были-то там всего раза три-четыре. Мы же не дикие люди, чтобы мотаться туда-сюда через весь Ульф? Отлили пару ведер, и на неделю хватит.

– Да я, собственно говоря, не в претензии. – Строгов поставил колбы на зеленоватый мерцающий стол. – Нам с Легардером и полбочки вполне хватило.

Прозрачная жидкость с бульканьем наполняла стаканчики для анализов. Глядя на них, Грабовский вспомнил Корсику. Тихие вечера в «Лезарде», где они с Николаем так часто любили сиживать. Негромкий гомон подвыпивших завсегдатаев, тихая музыка, всегда услужливый дядюшка Поль и раскрасневшаяся запыхавшаяся Луиза. Лицо девушки в мельчайших подробностях возникло в памяти Марка. Большие, как небо, голубые глаза, по-детски озорная улыбка и…