Михаил Черных - Невозвращенцы

На неизвестный день он выполз к речке, причем понял это только тогда, когда руки его и лицо опустились в приятно холодную воду. «Вода… По воде не ходят… Что делать?… Как дальше ползти?…» Остатки разума напоминали ему, что с такой температурой нельзя лезть в холодную воду, что это самоубийство, но тело так хотело прохлады…

Александр уже не чувствовал ничего, погрузившись в беспамятство, когда сильные руки нескольких человек, одетых в легкие кольчуги, легко вытащили его из воды и положили отекать на берег. Над его головой быстро разгорелся спор на неизвестном для Александра языке. Если бы он был в сознании и знал бы финский, немецкий или норвежский языки, то он бы понял, о чем идет речь, так как язык был этакой смесью тех трех языков. В разговоре участвовало двое.

— И это и есть твоя добыча? А, ярл? — громко и с явной издевкой спросил один голос.

— Не тебе спрашивать об этом, Ивар! — ответил другой. — Или ты хочешь оспорить у меня мое место? Так бери свой топор! И ты получишь то, что давно тебе положили Боги.

— А что ты скажешь старейшине Эгилю Вивильсону?

— Замолчи! Или клянусь молотом Тора, я разобью твою дурную башку о камень и местные раки вдоволь попируют твоим мясом.

— Эгиль Вивильсон из клана Сигвардсонар будет очень рад твоим успехам! Или этот трелль и есть та самая большая добыча, о которой ты вопрошал Одина? Или дружина твоя уже пьет вина из золотых кубков, услаждая свои взоры танцем юных рабынь в покоренных градах? Или…

— Хватит. Замолчи. Эй, освободите круг! Ивар Суртсон из клана Бьярнарсонар, ты желаешь бросить мне вызов?

— … - Ивар замялся. И не зря. Ярл не зря считался вторым по силе воином в их крупном поселении, после вождя Эгиля Вивильсона. И облагодетельствовать местных раков ему тоже не хотелось.

— Отвечай! Молчишь? Так молчи же до дома! Ибо я клянусь покровителем нашим Одином, что если ты еще раз за время нашего пути откроишь свой поганый рот не для того, чтобы пожрать, я вырву твой змеиный язык и прибью его к твоему собственному щиту!

В ответ Ивар не сказал ничего, так как все знали, что слово у ярла Соти Свейсона из клана Хельгисонара было таким же крепким как его топор. И если он сказал, что вырвет и прибьет — то это означало, что он сделает именно это и сразу же.

— Слушайте меня храбрые воины. Боги отвернули от нас свой лик и забрали у нас удачу. Мы уходим из земель Россов с тем, что взяли, не ища новой добычи. Такова воля богов…

Поворчав, войны стали запрыгивать обратно в ладью. Возвращаться домой, не набрав треллей и добычи, которою можно было бы прогулять долгими зимними вечерами ярл терял уважение своей дружины и обрекал свой род на бедность. В следующем походе он мог не набрать воинов и лишиться части своих владений или рода, ибо северные Боги посылают своим любимым детям самые сильные испытания, которые могут быть — морозы, которые убивают одинаково и сильного воина и слабую женщину. А дрова на пустынных островах стоят больших денег.

— А с этим что делать? Прирезать?

Соти очнулся от тяжелых мыслей и посмотрел на своего друга и побратима, который указывал на валяющееся у его ног тело. Побратим уже достал нож и, взяв трелля за волосы, приставил к его горлу свой широкий нож.

— Возьмем с собой. Пусть росские трели позаботятся о своем. А подохнет, так хоть морским ярлам [64] касатки подарим. Не велика потеря. Брось его на дно драккара.

Июнь, База по охране объекта «Аномалия» на Земле-2

Подполковник Седенький был в панике. По мере удаления от Городка и приближения к базе паника не утихала, а просто меняла свои формы. Если сначала дезертир боялся получить стрелу в горло или добрый стальной клинок в свое объемистое пузо, на которое уже давно не налезало стандартное обмундирование, то теперь он все сильнее и сильнее боялся наказания уже со стороны власти.

Быстрый марш на автомашинах занял 8 дней. За это время Седенький успел обдумать свои действия, посоветоваться с друзьями и выработать план действий.

Первой преградой на пути к бегству обратно на Большую землю было то, что подразделение, охраняющее зону перехода не подчинялось ни одному из полковников. Его задачей было отгородить отправленных на поселение и охрану от остального мира, во избежание различных проблем. У подполковника уже были прикинуты варианты, как он решит эту проблему.

Второй проблемой были действия на той стороне. Если он бежит отсюда, то попадает в цепкие руки родной ФСБ, которая быстренько за все его художества лишит его всего и посадит, или еще того хуже. Поэтому, следовало максимально увеличить время форы, за которое он должен был найти себе защитников.

«Если первую я решу так как задумывалось, то второю проблему я оттяну на 2–3 недели. Да и защитники у меня есть уже на примете. За это время я смогу найти подходы к тем нашим новым друзьям, которые за мою информацию обеспечат мне долгую, безопасную, а главное приятную жизнь».

— А присяга? — спросил кто-то маленький в его душе.

— Кто это? А… Это ты, совесть. Давно тебя не было слышно…

— А честь?

— Что? Что ты там несешь? Ты понимаешь, что меня убьют! Лишат жизни! А жизнь — это самое главное! Она важнее всего на свете! А уж моя жизнь гораздо важнее всех остальных жизней и всего остального. Важнее всяких твоих бреденей о чести, присяге, важнее семьи и детей, важнее Веры, важнее всего! Поняла, дура?

— Но ведь ты этого заслужил?

— Чего я заслужил?

— Всего того, что ты боишься.

— Чем? Тем что продавал оружие — так это бизнес. Там можно все! Судьба дала мне такой шанс, и не воспользоваться им было бы глупо! Ну и что, что из этих стволов убили кого-либо из этого быдла в форме этой страны? Ничего — остальные будут шевелиться быстрее! Зато я не упустил свой шанс! Сравни мою судьбу с судьбой Сергеева…

— Но ведь в итоге он стал выше?

— Случайность! Видимо дал на лапу кому-то!

— Но ведь если ты продашь этот секрет, то погибнут многие совершенно посторонние люди. И в этом мире, и в том…

— А мне до этого какое дело. Да гори оно все синем пламенем! На мой век хватит, а на остальных мне плевать! Семьи и детей у меня нет, слава Богу. От них только головная боль, а телок кругом полно! Поняла, совесть? Срать я хотел на тебя и на твои «вечные ценности»! Убирайся!

— Что ж, прощай… Желаю тебе получить достойную цену за свои дела…

«Ну надо же! Ушла! Интересно, а я первый человек, который смог прогнать свою совесть? Жаль, что ушла просто так, надо было ее продать… Ха! Продать совесть!» — эта мысль привела его в игривое настроение. «Все у меня получиться как надо! Те новые друзья с пониманием относятся к людям, отвергнувшим старые предрассудки. Сами такие. Они первыми поняли, что жизнь и деньги важнее всего, а нам, как всегда приходится их догонять…»