Михаил Черных - Невозвращенцы

— То есть как, «за что?». Для равенства.

— И что будет дальше? Отвечай.

— Ну… Не знаю…

— А я скажу. Коли без труда добро получено, то оно течет сквозь пальцев быстро. Пропьют, прогуляют, просто не смогут удержать. Большинство бедных опять станет бедными. Только некоторые смогут это удержать. Вот скажи, ты рассказывал, что в вашем мире есть такие «Меценаты». Которые якобы помогают обездоленным, бедным и слабым. Скажи, а становиться ли меньше от их помощи бедных и обездоленных?

— Ну…

— А я почти уверен, что нет. Это все равно, что холопу ленивому или убогому, плошку каши дать. Станет он от этого богаче?

— Ну это ты зря! Может плошка каши сохранит ему жизнь!

— Да? До следующей плошки? Которой может не быть?

— Но вы…

— А мы, если ты хотел молвить, совсем не так делаем. Ведь коли кто тебя бесплатно кормит, тот тебя рабом сделает. Мы не кормим голодных, но учим их как накормить себя! Мы не сражаемся за слабых, а делаем их сильными! И достаток тогда, и сила, не шальным даром им достается, а трудом своим. И свободны они становятся, так как трудом своим везде прожить теперь смогут, а не только под крыльцом, или в конуре на цепи у богатея!

— Но получается, что и равенства нет никакого?

— Равенство? А оно бывает? Никогда люди не были и не будут равны. Кто-то сильнее, кто-то мудрее. Кто-то хорошее пашет, а кто-то хорошо сражается. Люди могут быть одинаково рабами, одинаково нищими. А богатыми и свободными они не будут одинаковыми никогда!

— Значит…

— Да. Кто выше поднялся, тому и дозволено больше, но и спрос с него выше.

— То есть? Вот скажи, к примеру какой выше спрос с барина?

— А разве сам не разумеешь? Простой холоп только за себя в ответе. Женатый — уже и за семью и детишек своих, тянет их, волнуется. А барин не только за себя и семью свою — но и за холопов своих отвечает перед князем. Батогов схлопочет, или вообще жизни лишат. Коли плохо будет вести хозяйство, то ведь и вовсе все с голоду помрут. Коли князь, плохо дела ведет, то все княжество скудеет. Тьма людская его проклинать будет. Да и коли ворог налетел, то князю первому в бой вступать, и пред богами он отвечает за поданников своих. Но и дозволяется ему больше. Девка там какая пригожая по нраву пришлась, подарки ему, почет да уважение. Да только ты помни, что холоп живет дольше князя. Тот рудой своей за них отвечает.

— Все равно не понимаю. Богатею значат лучше.

— А я ведь уже молвил, да ты промеж ушей пропустил слова мои. Богатство тоже уметь надо удержать. И то, что сейчас этот большун деньгами швыряется, означает, что он не справился с соблазном. Это тоже урок, тоже сила потребна, чтоб удержать себя…

— Так. Понятно. Деньги — удержать. Князю — легче и богаче. А если он совсем мозгами поедет?

— Мозгами поедет?

— Ну голову потеряет!

— Голову потеряет? Отрубят что ли?

— Да нет. Если он… Блина! Ну как это сказать то?! Обезумеет! Как пьяный мыслями, ну не знаю…

— Я кажется уразумел, что ты хотел сказать. И что?

— И пойдет крушить, убивать там за плату и т. д. Ведь что ему гривна? Так, прах…

— Я не буду говорить, что такое невозможно, хотя скорее отец сам такого сына придушит, чем позволит ему княжество или дело свое взять. Но даже если такое и случиться, вот на этот случай есть мы. Волхвы. Мы, в частном порядке, решаем, кто сошел с ума, а кто — нет. Ту басню про скобарей ты помнишь же?

— То есть вы — тайная власть на росских землях?

— Нет. Зачем нам это? Мы просто живем как надо, и учим других, коли они просят, как надо. Мы та добрая руда, что течет в жилах у внуков Даждьбожьх. Та, что дурную изведет, коли надо. И мы не можем быть дурными. Нам уважение и сила больше, но и спрос выше. А коли мы отойдем от Пути своего, то отвернуться от нас Боги. Уразумел?

— Уразумел.

Но сильнее всего Максиму запомнился другой рассказ. В этот раз Радульф коснулся такой тонкой материи, как посмертное воздаяние.

— … И будет воздано каждому, по делам его. Каждое дело злое, сделанное в жизни, обернется лишним шагом, али лишней верстой на калиновом мосту. И будет жечь огонь, и будет выжигать он с той же силой, с какой мучился…

— Извините, что перебиваю, — не смог удержаться Максим. — А что такое зло?

— Зло, это зло, — подумав ответил Радульф.

— Ясно. А добро, это добро. Все понятно. Непонятно другое. Получается, я вообще не должен творить зла в жизни? И тогда мой путь по мосту будет быстрым и безболезненным, так?

— Да. Так.

— Кстати, а куда?

— ?

— Ну, что там на том конце?

— На том конце тебя встретит Отец и Мать. Мать протянет тебе чашу забвения, коли ты хочешь забыть чего навсегда, дабы не мучиться, а Отец возьмет тебя к себе…

— Так. Опять отдалились от темы «зло». Меня вот что интересует. Бывает поступок такой, что в одном случае — зло, а в другом — совсем нет. Как такой оценивается?

— Ты сам сказал. Как зло и как добро.

— Так. А еще вопрос. Как оценивается меньшее зло?

— Что это?

— Эх вы. Не понимаете. Скажем так. Убить человека — зло?

— Да. Конечно зло.

— А, скажем, когда ты защищаешь семью и детей своих от врага, убить своего врага — зло, в этом случае?

— Хм… вот что ты имеешь в виду, под меньшим злом. Все люди — братья, всех нас породили Боги. И убить своего брата — это зло. И в этом случае это тоже злой поступок. Но гораздо меньший, чем кабы ты нападал на чужую семью. Ведь Боги прощают тех, кто защищается…

— Черт. Не то. Совсем не то. Я хотел спросить, как боги относятся к «меньшему злу». Прощается оно или нет…

— А почему зло должно прощаться? Коли сделал что плохое — исправь. На то тебе богами и дана воля… Маленькое зло и исправить проще…

— Ты не понимаешь. Хорошо. Зайдем с другого края. Вот ребенка убить зло?

— Да, кончено зло. Почему ты спрашиваешь?

— А сто детей убить зло?

— Да. Это еще большее зло.

— Зараза. А! Точно! Тогда так. Вот смотри. Ты попадаешь в ситуацию, когда ты должен убить либо сто детей, либо одного.

— И?

— Что и? Вот я например выбираю, убить одного, а сто- спасти. Убийство одного проститься? Как меньшее зло?

— А почему оно должно проститься?

— Ну я же спасал сотню…

Радульф задумался. «Святогор был прав. Действительно — душа этого парня искажена и изуродована. Он действительно думает, что не совершение одного зла может оправдать совершение другого? Но так ли он не прав? О! Вот и я уже задумался. Это то самое, о чем предупреждал Святогор. Я должен ответить для себя на этот важный вопрос! Как? Ну конечно!»

— Ты не прав, Максим.

— Почему?

— Ты слишком громко говоришь, слишком нажимаешь на слово маленькое — большое. И поэтому ты не слышишь другого слова. Зло. Ведь и там и там ты творишь зло. А за каждое совершенное ты будешь в ответе. Мы богам дети, а не рабы. И свободна воля наша! Идти ли злой дорогой, и расплатиться так или иначе за это. Или идти дорогой доброй, чтобы не гореть потом на мосту и не пить, захлебываясь, из чаши Мары. И я докажу тебе на твоем же примере. Скажи мне теперь, убить ребенка зло?